Торжество на час - Барнс Маргарет Кэмпбелл (онлайн книга без .txt) 📗
Анна громко вскрикнула и дала волю слезам, затем прогнала всех из разгромленной галереи. И больше всех досталось дерзкому Смитону, который позволил глазеть на нее с сочувствием.
Она заперлась в спальне, безжалостно содрала желтое платье из дорогого шелка, разорвав его от плеча до кромки.
— Лицемер! Самодовольный лицемер! Пусть отправляется в постель к своей мертвой жене, она согреет его! — бесновалась Анна. — А вдруг не лицемерил? Том Уайетт как-то раз говорил об этом в чудесном саду Кента: «Что бы там ни было, а прожил он с ней в согласии восемнадцать лет!»
Не в этом ли заключается сущность мужчин, а пылкая любовь только тень? Мэри тоже говорила об этом: «Как только он воспользовался мною, я сразу потеряла власть над ним».
Анна лежала в постели, а со всех сторон спальни раздавались предостережения. Они сыпались из темноты, словно предательские удары ножом. Сердце ее наполнялось холодным ужасом.
Столь прекрасная в роли Цирцеи, она впервые в жизни утратила власть над мужчиной.
— Он пресытился моим телом! Я отдала ему всю себя до остатка! Одарила всем, чем могла, кроме, конечно, сына!
Словно привидение, Анна поднялась с постели, безотчетный страх охватил ее, задыхаясь, она поднесла руку к горлу.
— Сын! — слова, которые прохрипела Анна, стали молитвой для нее. — Господи, ты великодушен, пошли мне сына, он защитит меня!
Глава 36
Генрих сердился недолго, и вскоре господин Хенидж вновь объявился рядом с Анной. Теперь больше прежнего она стремилась сохранить красоту и прилагала максимум усилий, чтобы вести благопристойный образ жизни.
Анна начала изучать Евангелие. С невероятной серьезностью и тщательностью она, как обычно, занималась своей внешностью перед зеркалом. Догадываясь о переживаниях бедной Мэри Тюдор из-за смерти матери, Анна во второй раз написала ей, заверила, что, несмотря на отказ Мэри нести шлейф за своей сводной сестрой, примет девушку при дворе и простит все обиды, при этом единственным требованием остается для нее признание законности брака Анны. Но упрямая и смелая Мэри отклонила предложение Анны.
Все свои недюжинные способности Анна направила не на организацию маскарадных представлений во дворцах мужа, а на просвещение народа.
Но больше всего ей хотелось, чтобы простые люди могли прочитать Библию на родном языке. Как часто с друзьями она мечтала, что наступит день и Библия перестанет быть запретным плодом в руках священников, а станет доступной в церквях для всех. Она все еще не могла окончательно убедить Генриха в необходимости перевести Библию на английский язык, часто рисковала нарваться на его неудовольствие, когда защищала голландских купцов, ввозящих в Англию переведенные книги.
Анна горела страстным желанием завоевать любовь и уважение народа, каким пользовалась в свое время Екатерина, хотела, чтобы все видели в ней благодетельницу. Анна неосознанно стремилась во всем походить на свою бывшую госпожу, хотя представления о мире и религиозные убеждения их резко отличались друг от друга.
Анна вдруг поймала себя на мысли, что все чаще и чаще думает о Екатерине. Ее надежды, что со смертью соперницы она обретет покой, не оправдались — жизнь не стала легче. Ничего в сущности не изменилось, она просто заняла опустевшее место Екатерины, а было оно не столь завидным, как казалось ей раньше. Теперь она была настоящей королевой, но по-прежнему оставалась женщиной, подверженной страсти, мечтающей вкусить запретный плод, но сдерживаемой рамками супружества.
Проходил месяц за месяцем, а в ее жизни ничего особенного не происходило. Подобно Екатерине, она лежала после очередного выкидыша, подавленная и опустошенная, равнодушная ко всему окружающему, с трудом набирающая силы.
Король, чтобы развлечь Анну, направил к ней одну из ее кузин — Мадж Скелтон, но она была не в состоянии заменить Маргарэт, которая находилась в этот момент в Эллингтоне. Не было рядом и веселой крошки Арабеллы — она поехала навестить больную мать, а новая фрейлина Джейн Симор была слишком флегматичной, хотя проявляла максимум учтивости и благовоспитанности. Из прошлого окружения рядом с Анной оставалась Джейн Рочфорд.
Несколько недель, проведенных в отчаянии, отсутствие каких бы то ни было развлечений, сознание родственной связи с Джейн толкнули Анну на опрометчивый поступок — она доверилась ей.
— Никогда не могла представить, что со мной может приключиться такое! До чего же досадно! — в который раз удивленно говорила Анна. Она с завистью прислушивалась к торопливым шагам и беспечному смеху под окном. — По правде сказать, Джейн, я серьезно больна, а ведь всегда отличалась жизнерадостностью и крепким здоровьем.
Джейн прервала на минуту свои наблюдения из окна за очередным любовником, который, впрочем, уже терял свою привлекательность из-за полного равнодушия мужа, который даже не интересовался похождениями Джейн.
— А может, дело совсем не в вас? — предположила Джейн, подставляя стул поближе к Анне.
Анне тоже иногда приходила в голову эта мысль, но она считалась запретной. Джейн, оказывается, думала так же, как и она, а ее ревнивый язык не источал столько яда, когда они остались вдвоем.
— Может, это и не правда, что болтают вокруг, — продолжала свою мысль Джейн.
— А о чем говорят? — спросила Анна просто от скуки, вызванной недомоганием.
— Что король стареет, полнеет и становится импотентом.
За такие слова Анна могла дать пощечину.
— Что за глупости! — резко оборвала она, многозначительно пошевелилась на заваленной подушками постели, расправляя занемевшее тело.
Несколько минут ее невестка молчала, показывая всем своим видом, что оскорблена до глубины души. Но Анна чувствовала, как в Джейн поднимается любопытство, словно вредное испарение. Наконец она не выдержала, покосилась через плечо на старую леди Уингфилд, которая мирно вышивала в углу спальни. Когда-то бедняжка Уингфилд была помощницей придворной дамы, ведающей гардеробом королевы, но теперь превратилась в глухую дряхлую старуху, — вот ее и решила не принимать в расчет Джейн.
— Скажи мне, Нэн, сейчас никого нет рядом, какой он любовник? — спросила Джейн, снедаемая любопытством, как когда-то спрашивала Анна сестру.
Половина женщин Англии желали бы выведать это, некоторые из них даже делали всевозможные попытки, но вопрос так и оставался не выясненным. Случись этот разговор в другое время, Анна отвергла бы подобную настойчивость, но сейчас ей самой не терпелось поделиться с кем-либо, хотелось облегчить свою душу от жестокого разочарования. С видом долго сдерживаемого раздражения она все-таки поддалась искушению.
— Не такой уж он хороший любовник, как вы думаете, — сердито произнесла она. — Когда доходит до дела, то нет и половины того огня и страсти, которую обещают его поцелуи. Хочу предупредить тебя, Джейн, когда пресытишься своими похождениями и вздумаешь испытать более острые ощущения, поищи их у любвеобильных сквайров, в любую минуту готовых услужить тебе.
— Что вы хотите сказать? — вымолвила Джейн, округлив глаза от удивления.
— Я хочу сказать, — отчеканила Анна, отбросив всякую предосторожность, — что Генрих Тюдор гораздо лучше держится в седле, чем в постели. В самую ответственную минуту не жди от него ни добродетели, ни мужской силы, — объяснила она, переходя на французский, видимо, решив, что так это прозвучит менее оскорбительно.
— Значит, ни власть, ни одаренность не принесли вам блаженства любви, бедная Нэн! А вы, говорите, полны жизненных сил! — рассмеялась Джейн, довольная, что сумела выведать самую большую тайну, способную вызвать грандиозный скандал в целом королевстве.
— Послушайте моего совета по-родственному, попытайтесь соблазнить его вновь, да поскорей, пока его силы не иссякли окончательно.
Анна смущенно заерзала, почувствовав злорадство невестки, прикрываемое заботливостью. Она приподнялась на постели, прикрыв ладонью рот.
— Я не говорила, что он становится импотентом! — резко возразила она и пожалела, что заговорила на эту тему. Да еще с Джейн!
