Шаг за черту - Рушди Ахмед Салман (лучшие книги txt) 📗

«Человеческая природа пронизывает наше общество сверху донизу», — утверждает Эдвард О. Уилсон, биолог и автор научно-популярных книг, которого американский писатель Том Вулф называет «новым Дарвином». А если это не так — давайте четко признаем, — тогда неправомерна сама идея существования таких универсалий, как права человека, принципы морали, международные законы.

Именно тот факт, что все мы люди, позволяет большинству из нас простить Биллу Клинтону его ошибки. Именно он заставляет многих усомниться в том, что бомбежки ни в чем не повинных иракцев — правильный способ наказать Саддама Хусейна. Но именно он вызывает в нас и желание, чтобы Пиночет получил по заслугам. Мир, который стал бы преследовать Клинтона, закрыв глаза на Пиночета, воистину был бы перевернут с ног на голову.

Миллениум

Поскольку начался январь, то должен бы начаться и первый год нового тысячелетия. Но это не так, потому что в конце 1999 года исполнится ровно 999 лет от начала прошлого тысячелетия. Нынешняя лихорадка вокруг миллениума напоминает аплодисменты крикетисту за сто очков или Марку Макгвайру за рекордный хоумран до, а не после решающей пробежки [198].

Кроме того, мы отмечаем двухтысячную годовщину со дня рождения Иисуса Христа, о чем нам непрерывно напоминают католические кардиналы, иерархи англиканской церкви, а также просто верующие всех конфессий. Ничего, что это ставит Христа в неловкое положение человека, который родился два раза за одну неделю (в Рождество и в Новый год), и что все серьезные ученые и даже церковные лидеры теперь признают: на самом деле обе эти даты не имеют отношения к рождению Спасителя. Начинается миллениум или нет, мы все равно будем его отмечать.

Не станет ли этот лжемиллениум торжеством, так сказать, лжехристианства? Едва начавшийся год уже может похвастать весьма ошеломляющими примерами лжехристианского поведения, например присутствием на всенощной Пиночета, отчего возникает любопытный вопрос о роли его исповедника. Многим из нас было бы очень интересно послушать исповедь генерала. Будем считать, что один человек ее слышал. Наложенная епитимья также заслуживает небольшого размышления. Хотелось бы знать, сколько раз генералу было велено повторить Mea Culpa [199] и прочесть Hall Mary [200] во искупление своих преступлений?

Твердые, но в большой степени лицемерные христианские «ценности» стали той движущей силой, которая стояла за сумасшедшими нападками республиканцев США на своего, к сожалению, сексуального президента. Для наблюдателя, чье восхищение американской демократией родилось во времена слушаний Уотергейтского дела — внимательных, скрупулезных разбирательств представителями обеих партий действительно серьезного преступления тогдашнего президента, — бесконечные дебаты по поводу импичмента Клинтону выглядели не просто спектаклем, а крушением иллюзий. Мы во имя любезного нашему сердцу Христа окунаемся все глубже в грязь. Один из воинства, спикер Ливингстон [201], уже пал жертвой собственного ханжества. А новые откровения порнографа Ларри Флинта могут пролить неожиданный свет на некоторых из тех, кто претендует на право называться нравственным авторитетом не меньше, чем осрамившийся телепроповедник Джим Бэккер [202], который выступал на Си-эн-эн с нападками на собственных собратьев по вере за их нехристианское равнодушие к прощению и исцелению. Опустимся ли мы еще ниже?

Есть еще одно название для змеиного христианства американских правых — лицемерие. И Вашингтон, эта уродливая «школа злословия», с ее Снируэллами, Бэкбайтами и Снейками [203], оказалась отдана на несколько месяцев во власть фундаменталистам от лицемерия. И если теперь Сенат покончит с этой позорной эпопеей, то по той причине, что здравые рассуждения государственных мужей наконец-то восторжествуют над оголтелым пуританством и нормальные политики загонят постыдное лжехристианство обратно в его конуру.

Президент Клинтон, который, по имеющимся сведениям, пока шло голосование по поводу импичмента, молился вместе со своими духовными наставниками, в лицемерии и сам не новичок. Конечно же, своими нынешними, поразительно высокими, рейтингами он частично обязан реакции на откровенную низость братии Старра, но отчасти и популярности его решения бомбить Ирак. Неужели Клинтон и это обсуждал со своими духовными наставниками? Согласился ли его не менее благочестивый британский союзник, премьер-министр Блэр, с тем, что эти заведомо бессмысленные бомбовые удары — христиански нравственный способ воздействия на народ?

Я прекрасно знаю, что лжерелигии не являются злом, свойственным исключительно Западу. Можете поверить (будем называть вещи своими именами), мне кое-что известно о том лицемерном рвении, с каким воинствующие апологеты других конфессий — мусульмане, индуисты, иудеи — взывают к своему богу или богам ради оправдания тирании и несправедливости. Западное лицемерие и близко не сравнится с лицемерием лжеислама Саддама Хусейна, прикрывавшего самые настоящие преступления. Впрочем, всем религиозным фанатикам хватает нахальства обвинять атеистов в недостатке моральных принципов!

Мне, безбожнику, кажется странным, что в год начала тысячелетия в повестку дня божьих урядов не входит один крайне болезненный вопрос. А именно вопрос так называемого Долга, триллионов, что богатейшие страны мира ссудили беднейшим, в результате чего те оказались у них под каблуком. Даже в самых консервативных финансовых кругах все больше крепнет убеждение, что этот самый Долг необходимо списать, если мы не хотим, чтобы третье тысячелетие ознаменовалось массовыми волнениями, насилием, фанатизмом и деспотией, которые являются неизбежным следствием глобальной несправедливости. Почему бы в таком случае человечеству не аннулировать Долг, сделав себе подарок по случаю миллениума? Тогда 1999 год мог бы стать по-настоящему заметной вехой в движении человечества вперед. Тут наши интересы и принципы совпадают, откуда бы мы ни были, с богатого Севера или бедного Юга, и кем бы мы ни были, настоящими или лжедрузьями этих стран. Такой жест стер бы память об убогой левинскизации 1998 года, и правление президента Клинтона вошло бы в учебники истории как высокоморальное.

Спишем Долг во славу миллениума! В конце концов, это по-христиански.

Десять лет фетвы

Да, четырнадцатого февраля уже исполнится десять лет с тех пор, как мне прислали жуткую «валентинку». Я стою перед выбором. Проигнорировать заявления политиков (что я сделал бы с удовольствием), промолчать, но тогда все подумают, что я испугался или пошел на уступки. Или нарушить молчание — и оказаться перед риском, что мир перестанет слушать, о чем я говорю в своих книгах на своем настоящем языке, на языке литературы. Сыграть на руку тем, кто пытается упрятать настоящего Салмана в клубах отдающего серой «дела Рушди». Все это время я жил двумя жизнями: одна была пропитана ненавистью — ее я пытаюсь оставить в прошлом: другая была жизнью свободного человека, свободно делающего свою работу. Две жизни — но я не могу позволить себе проиграть ни там, ни там, ибо одно поражение будет означать конец обеих.

Потому мне придется что-то сказать, а поскольку все любят годовщины, то, конечно, немало будет сказано и той армией экспертов и религиозных фанатиков, которые есть везде. Пусть себе пишут, пусть извергают проклятия. Я хочу поговорить о делах книжных.