Всемирная история пиратства - Благовещенский Глеб (книги бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗
Через несколько лет, в 1673 году, он столкнулся в море неподалеку от Гаваны с двумя испанскими военными фрегатами. Ряд удачных попаданий из пиратских пушек вывел из строя один из фрегатов, который, будучи охвачен пламенем, спешно ретировался к направлении берега. Второй корабль испанцев продолжал сражение. Пираты, стремясь заполучить ценный трофей в сохранности, задумали пойти на абордаж. Это было тактическим просчетом с их стороны. Внезапный шквал спутал напрочь все канаты и абордажные цепи; теперь пираты не смогли бы отцепить свое судно от атакованного ими корабля даже если бы пожелали. Оставалось лишь одно: сражаться до победного конца. Однако то обстоятельство, что они лишились возможности уйти по своей воле, подействовало на пиратов нелучшим образом, и схватка постепенно начинала уже складываться не в их пользу. А тут, в довершение всего, был тяжело ранен сам Тавернье. Когда их капитан выбыл из строя, пираты запаниковали, и испанцам в итоге удалось их всех пленить. Пиратов доставили на берег. Над Тавернье, хотя он был почти что при смерти, учинили суровый суд и приговорили к смертной казни. Приговор незамедлительно был приведен в исполнение.
Николас ван Хоорн (Nicholas van Hoorn)
(ок. 1635 – 24 июня 1683), Голландия
Этот голландский буканьер охотился за добычей в Атлантике, захаживая также и на Карибы. Наиболее активными в его пиратской карьере были 1681–1683 годы. Ф. Архенгольц, искушенный знаток пиратских судеб, пишет о нем так: «Ван Хоорн был сперва простой матрос, искусный в управлении рулем. В должности рулевого он нажил несколько сот пиастров. С этими деньгами он отправился во Францию, выхлопотал себе каперское свидетельство и вооружил небольшое судно, которое, чтобы лучше устранить все подозрения, величиною, формою и внутренним устройством совершенно походило на рыбачью барку. На нем находилось не более двадцати пяти человек. Не имея пушек, бедные патентованные пираты надеялись только на абордажи. Франция вела в то время войну с Голландией. Голландец, превратившись во флибустьера, нисколько не совестился нападать на своих земляков. Он скоро сделал несколько призов, которые продал в Остенде, и на вырученные деньги купил военный корабль. Счастье продолжало благоприятствовать ему, и он скоро собрал небольшой разбойничий флот. Этот успех позволил ему до того возгордиться, что, за исключением французских, он стал нападать на корабли всех наций, принуждая их к безусловной сдаче. Наконец Ван Хоорн не стал щадить и французов. Французское правительство, осыпаемое со всех сторон жалобами, приказало преследовать и поймать его и отправило военный корабль, который действительно скоро отыскал Ван Хоорна. Пират, догадываясь о намерении идущего на него корабля, всячески старался уйти, но военный корабль нагнал его. Пускаться в битву было очень опасно; потому он счел за лучшее как-нибудь поладить с командиром корабля, приказал собрать паруса и добровольно отправился на корабль к нему. Командир объявил ему, что имеет приказание отвезти его во Францию. Ван Хоорн изъявил чрезвычайное удивление и старался доказать, как беспристрастно и согласно с выгодами Франции поступал он во всех случаях. Капитан не мог удовольствоваться этими извинениями, имея точные предписания, он приказал поворотить корабль. Приведенный в отчаяние, Ван Хоорн быстро подошел к капитану и сказал: „Вы поступаете очень неосторожно и рискуете многим. Неужели вы думаете, что люди мои будут спокойно смотреть, как меня увозят в глазах их? Все они люди отборные, испытанные, не боятся смерти, а лейтенант мой самый решительный человек в свете. Ведь еще не решено, на чьей стороне останется победа. Поэтому, если вы твердо решились исполнить данное вам предписание, советую приготовиться немедленно к отчаянной битве“.
Эти решительные слова и высокое мнение, какое имели о мужестве и решимости пиратов, подействовали на командира военного корабля и заставили его опасаться, что неудача в битве покроет стыдом французский флаг, даже самая битва может иметь неожиданную развязку, поэтому он отпустил Ван Хоорна. Последний был убежден, что двор не одобрит этой излишней мнительности капитана, и потому решился отправиться на берега испанской Америки, не желая дожидаться в европейских морях новых приказаний схватить его, которые, вероятно, исполнились бы с большей решительностью».
Это было на редкость правильное решение. Самое же удивительное, что Николас ван Хоорн даже не подозревал, какие трофеи, образно говоря, уже практически готовы прийти к нему прямо в руки! Ф. Архенгольц сообщает по этому поводу следующее: «Он поехал в Пуэрто-Рико, откуда должны были скоро отправиться в Европу испанские галеоны. Хотя время и было военное, но испанцы не столько опасались французских и голландских военных кораблей, сколько каперов их, и потому хлопотали о приискании надежного эскорта. Ван Хоорн, имя которого было известно всем морякам, при громе барабанов и цимбал въехал в гавань, объявил о своих новых отношениях к Франции, собрал еще несколько отдельно крейсировавших кораблей своих и предложил галеонам свои услуги. Испанцы имели неосторожность принять их. Флотилия скоро вышла в открытое море, Ван Хоорн сопровождал ее довольно далеко, выжидая удобного случая для исполнения задуманного уже в Европе плана. Наконец он овладел двумя богатейшими галеонами и рассеял остальные. Этот приз неимоверно обогатил его. Будучи чрезвычайно щедр, он царски наградил самых смелых товарищей своих, между тем как во время сражения собственноручно убивал тех, которые показывали хоть малейший признак страха. Эта дикость в битве и щедрость за успешное действие в ней соединялись с особенным кокетством. Находясь на твердой земле, он одевался чрезвычайно роскошно, носил на шее огромную нитку крупных восточных жемчужин, а на пальце перстень с неоцененным рубином».
Как видите, ничто человеческое не было ему чуждо! Однако между тем Николас ван Хоорн не мог не отдавать себе отчета в том, что за сравнительно короткий промежуток времени умудрился восстановить против себя практически всех: англичан, французов, голландцев, испанцев. И ведь заметьте: речь идет, по сути, об основных морских державах мира. В итоге он был обречен: для него автоматически закрывались все моря и океаны. Конечно же, он вполне мог какое-то время плавать на свой страх и риск, но продлилось бы это совсем недолго. Ван Хоорн, понимая это, принял единственно верное решение: он пошел на сговор с флибустьерами. Причем не с простыми пиратами, без особого опыта и умения, не говоря уж об удаче. Как пишет Ф. Архенгольц, он «…соединился с двумя из умнейших предводителей флибустьеров де Граммоном и Лораном (Лоренсом) де Граафом (первый был родом француз, второй – голландец) и вместе с ними решился ограбить Веракрус. Так как эти три мужа особенно прославились между флибустьерами, то не мешает познакомиться с ними ближе, для чего представим здесь некоторые черты из их жизни и характера.
Де Граммон был французский дворянин из Парижа. В 1678 году отправился он с отрядом в 700 человек в Маракайбо и овладел этим городом. Потом он бросил свои корабли, пошел во внутренность земли, переправился через быстрый поток, разбил сопротивлявшихся ему испанцев и взял город Торилья. Но и здесь, как и в Маракайбо, жители имели время спастись со всем своим имуществом. Добыча, состоявшая в товарах и других громоздких вещах, не приносила флибустьерам совершенно никакой пользы, притом пора было подумать об отступлении. Поэтому Граммон возвратился на остров Тортугу с весьма незначительной добычей, при всем том он потерял в этом неудачном походе только 20 человек из 700. В следующем году Граммон предпринял экспедицию на берег Куманы с отрядом в сто восемьдесят человек, штурмовал Пуэрто-Кавалло, взял два форта, срыл укрепления их до основания и заклепал все пушки. Все окрестные жители взялись за оружие, чтобы прогнать эту горсть флибустьеров, и даже 2000 человек шли к городу и укреплениям. На Граммона, находившегося в городе с сорока семью человеками, напали триста испанцев; пора было думать об успешном отступлении. Граммон послал прочим флибустьерам приказание немедленно оставить форты и садиться на корабли, между тем как сам, беспрерывно сражаясь, причем был два раза опасно ранен в шею, прикрывал садившихся на корабли. Флибустьеры сражались с таким остервенением, что лишили испанцев всякого присутствия духа, и они должны были наконец быть спокойными зрителями того, как Граммон со своим отрядом и 150 пленными, между которыми находился и губернатор города, спокойно сел на корабли. При весьма незначительной добыче, приобретенной в этой экспедиции, флибустьеры рассчитывали на выкуп пленных. Но счастье не благоприятствовало им по-прежнему. Граммон, ужасно страдая от раны и находясь в большой опасности, стоял на Гоавском рейде, когда буря бросила корабли его на берег и разбила их. Между ними находился главный корабль его о 52 пушках, на котором было все его имущество. Наконец Граммон выздоровел, но совершенно обнищал, почему и просил принять его как простого флибустьера в отряд, отправлявшийся в экспедицию, целью которой был город Веракрус, чего Ван Хоорн, однако, не допустил».
