Практика и теория жертвоприношений (СИ) - Романова Галина Львовна (книги читать бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗
- А что с нею? - насколько Мирабелла заметила, Анна Белла легко оправилась от потрясения и покинула лечебницу первой. – Вроде, она не больна…
- Нет, но то, как она бросала «якорь»…либо она никогда прежде не имела дела с «якорями», то есть, никогда не играла с братьями в эту игру, либо…
- Либо она так себя вела нарочно? – изумилась девушка, припомнив весьма странное поведение Анны, когда та лупила «якорем» по сознанию пациента. - Но, мэтресса, неужели она могла хотеть смерти своего кузена? Они же…
Слово «помолвлены» так и не слетело с ее губ.
- Я пока ничего не знаю. Но хотела бы знать, – изрекла преподавательница и направилась к выходу. - Матушка Кромби, я могу на вас положиться? Этот юноша – молодое дарование. Отечественная алхимия не простит нам такой утраты. Тем более за седмицу до выпускных экзаменов.
- Сделаю, что смогу, - ответила целительница, и мэтресса Дебора Шмыгова покинула лечебницу вслед за студентами.
- Что стоишь? - поинтересовалась матушка Кромби. - Прибери тут все, подчисть… А я пока сготовлю укрепляющий отвар. Ему – с одолень-травой, а тебе с мятой и кипреем.
Оставшись наконец наедине с Αлександером Белла, Мирабелла не удержалась и склонилась над юношей. Его внешность заставила сердце девушки биться чаще, а то, что он был болен и нуждался в помощи, делало его еще привлекательнее.
- Держись! – прошептала Мирабелла и, не удержавшись, погладила его по голове. - Мой хороший…
Александер лежал на кровати бледный, бескровный. Дыхание его только-только выровнялось, и любому было ясно, что смертельный недуг если и не побежден окончательно, то надолго отброшен. У парня появился шанс прожить долгую счастливую жизнь.
Не удержавшись, Мирабелла наклонилась и коснулась губами его щеки. Потом помедлила – и повторила, теперь уже прижавшись губами к его рту.
Шорох за спиной заставил ее отпрянуть. Девушка еле успела выпрямиться и сделать вид, что медлит, раздумывая над очередным витком заклинания, когда на пороге показалась матушка Кромби. Целительница молча вложила в руки помощницы стакан с тонизирующим напитком, а сама тем временем принялась поить пациента.
- Можешь идти, – не прерывая своего занятия, сказала целительница. - Я сама тут все приберу и до прихода сиделки побуду с молодым человеком.
Мирабелла прикусила губу. Ее редко выставляли вон, но чтобы так…
- А обеззаразить? – промолвила она. – Надо же обеззаразить его сознание после удаления паразита. Там могли остаться его… части…
Не просто «могли», а на самом деле остались, поскольку паразита выдернули «якорем» как-то слишком уж резко, даже нарочито резко, как будто хотели навредить. Возможно, изучая разум Αлександера, девушка смогла бы определить масштаб повреждений и как-то залатать дыры в ауре и сознании парня. Но…
- Я сказала – иди, отдыхай! – повысила голос матушка Кромби. – У тебя сегодня выходной, а потом начнутся экзамены. Я в жизни себе не прощу, если ты, переутомившись, не сдашь сессию! Да ступай уже! Ничего с твоим Александером не случится!
Это был уже прямой приказ убираться вон – суровее старшая целительница не умела разговаривать.
- Но вы меня позовете? – пролепетала Мирабелла, отступая к порогу. - Вдруг что-нибудь…
- Непременно!
Дверь захлопнулась.
Секунду-другую девушка стояла на месте, потом ее осенило. Она пошуршала халатом, будто скидывая его с плеч, немного потопала ногами, изображая свой уход и, притаившись у стены, начала плести заклинание.
Это был обычный простенький маячок-сигнализатор. Его устанавливали некоторым пациентам, вживляя в ауру на тот случай, если лекарю предстояло надолго отлучиться. Εсли в отсутствие лекаря наступало резкое ухудшение состояния больного, это отражалось на его ауре. И тогда маячок активизировался и подавал сигнал тревоги. И сейчас Мирабелла наскоро создавала сигнализатор. Вот только прикрепить его следовало к стене. И отслеживать он должен не состояние здоровья пациента, а состояние этой комнаты. Если сюда кто-нибудь проникнет, кроме матушки Кромби и ее самой, маячок сработает – для него каждый человек будет означать «изменение состояния в худшую сторону». И Мирабелла узнает о незваных гостях в ту же секунду.
Установив маячок и зарядив его на двадцать четыре часа, успокоенная девушка побежала в общежитие. В чем-то матушка Кромби была права – отдых ей точно не помешает.
Служебная карета доставила Виктора Вагнера в университет только к вечеру в четверг. Не теряя времени, магистр направился в ректорат.
Εго отец, ректор университета, Виктор Вагнер-старший, просматривал пачку документов, время от времени передавая некоторые из них секретарю. Когда сын ввалился в кабинет, он удивленно шевельнул бровями:
- Как это понимать?
- Добрый день, - ответил Вагнер-младший.
- Скорее, уже вечер. Что произошло?
- Нам надо поговорить.
- Хорошо, - ректор кивнул секретарю: - вы можете идти. Перепишите отобранные бумаги набело с учетом ошибок, остальное я подпишу к завтрашнему утру… И? - понизил голос он, когда за секретарем закрылась дверь. – Как это понимать? Ты должен был вернуться вечером на неделе. Самое раннее – утром в понедельник. А вместо этого… По какой причине ты отсутствовал лишние четверо суток? Между прочим, начались выпускные экзамены. Вчера, третьего дня и сегодня ты не был на экзаменах. А в пяти случаях твой голос был бы решающим при присуждении спорных оценок! Что случилось?
Вагнер-младший тяжело опустился в кресло для посетителей.
- Пропали студенты, – сказал он.
- Что? Какие еще студенты?
- Одна из групп, у которых сейчас идет преддипломная практика. Четвертый курс факультета некромантии.
- Это, - ректор нахмурился, припоминая, - случайно не те, кого отправили в Старгород-на-Одере?
- Да. Я должен был их забрать и привезти как раз вечером на неделе, но их не оказалось на месте.
- Почему?
- Они, - сын задержал дыхание, глядя на отца, – сбежали.
Ректор замер.
- Как – сбежали? С практики? От своего руководителя? Куда же она смотрела? Говорил я, что женщинам не место в педагогике – у них эмоции впереди разума…
Прежде, чем ответить, декан взмахнул рукой, активизируя защиту кабинета от проcлушивания.
- Это я во всем виноват.
- Как прикажешь это понимать? - нахмурился ректор, бросив взгляд на зеленовато-голубое плетение, раскинувшее сети на стены, потолок и окна с дверями. - При чем тут ты? Что вообще ты делал в Старгороде? Разве туда должна была отправиться твоя группа, а не группа Ядвиги Ланской?
- Нет, - декан покачал головой. - Группа мэтрессы Ланской осталась в пригороде. Мы все переиграли.
- Почему?
- Ты же помнишь, что три седмицы назад были отчислены сразу три студентки? Белла, Монс и Терчева. В результате три группы оказались неполными, и мы в спешном порядке перетасовали ребят, чтобы у всех кураторов были равные условия. Но в результате выяснилось, что один адрес оказался лишним – ведь мы практически ликвидировали одну группу…И, поскольку появился выбор, мы и решили выбирать, а не кидать жребий. Вот я и взял Старгород-на-Одере, как один из наиболее перспективных в практическом плане городов. Там, если помнишь, во время последней войны произошло массовое убийство… Пожар в крепости, унесший жизни более, чем сотни ее защитников, которым осаждающие просто не дали шанса… Мы собирались с ребятами как следует изучить это место, но… Меня задержали дела, – развел руками Вагнер-младший. – А за время моего вынужденного отсутствия ребята попали в крупную переделку с участием Инквизиции и…хм… предпочли удрать.
- Удрать? - эхом повторил Вагнер-старший. - От Инквизиции? Ты хоть понимаешь, чем это грозит? Ты понимаешь, какие у нас будут проблемы?
- Не такие, как ты думаешь, отец, – наедине оба Вагнера вели себя свободнее, чем в присутствии посторонних. - С представителем Инквизиции я имел продолжительную беседу. Пра Бежич вскоре посетит университет, дабы побеседовать с нашими студиозусами… Только побеседовать, ибо они проходят по этому делу, как свидетели и потерпевшие, но никак не обвиняемые!
