Со многими неизвестными. Угол белой стены - Адамов Аркадий Григорьевич (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT) 📗
«Зато мы его к себе постараемся посадить», — усмехнувшись, подумал Лобанов.
К машине подошел сотрудник.
— Поедешь с этим гражданином, — сказал ему Лобанов. — В управление. Допрос. Опознание чемодана Трофимова. И сразу к дежурному прокурору. Ордер на обыск у гражданки Стуковой. — И тихо добавил: — У Стуковой Иван. Немедленно присылайте ребят.
— Слушаюсь, — кивнул тот.
Глумов побитой собачонкой выполз на тротуар, волоча за собой злосчастный чемодан, и засеменил рядом с сотрудником к стоявшей невдалеке машине.
— Заползай-ка вон туда, — сказал Лобанов своему водителю, указывая на темную подворотню возле дома напротив. — Нечего тут глаза мозолить. Да и обзор оттуда получше. — И добавил: — Только не сразу.
— Все понятно, Александр Матвеевич.
Машина рванулась вперед, промчалась до конца улицы, скрылась за углом, а оттуда, уже спустя некоторое время, медленно подъехала к дому напротив и задним ходом вползла в узкую и темную подворотню.
— Вот так, — удовлетворенно произнес Лобанов, издали следя за ней глазами. — Теперь будем смотреть в оба.
Он подошел к приоткрытой двери подъезда и чутко прислушался. Не уловив ни одного подозрительного звука, Лобанов осторожно двинулся дальше, перешел улицу и по противоположной ее стороне побрел к подворотне, где скрылась машина.
Усевшись возле водителя, он закурил, пряча сигарету в кулак, потом отдернул рукав и посмотрел на светящийся циферблат часов.
Так, десять минут двенадцатого. Вряд ли, конечно, Иван рискнет на ночь глядя выходить из дому. Да и куда ему идти? Он же понимает, что его ищут. Придется расставить ребят и ждать до утра. Идти к Стуковой сейчас бесполезно: она никому не откроет. А там прилетит Сергей. Собственно, он уже через час прилетит. Николай его встретит, отвезет в гостиницу. Пожалуй, надо будет и самому туда подъехать потом. Ребята, однако, что-то задерживаются.
Лобанов размышлял, не спуская глаз с дома десять напротив. Никто пока не вышел из подъезда, и никто туда не вошел. А в окне Стуковой на четвертом этаже по-прежнему горел свет, за легкой шторой мелькнула чья-то тень и исчезла. Вот человек снова подошел к окну. Это она, Стукова. Вот она отошла от окна. Тень исчезла. И снова появилась! Теперь это, кажется, не она. Да, да, это он! Отошел.
Лобанов насторожился. Что-то они там заволновались. С чего бы это? Может быть, они следили за Глумовым и видели… Нет. Из окна четвертого этажа подъезд не виден. И потом, они не гасили в комнате свет. Тогда чего они волнуются? Ну, положим, волноваться есть от чего. Ведь знает, что его ищут, по всему городу ищут. Вот и нет покоя, вот и мерещится всякое.
Надо ждать. А ребята все-таки задерживаются. Может быть, дежурная опергруппа выехала на какое-нибудь происшествие? Тогда плохо. Сотрудников придется вызывать из дому.
Пожалуй, надо стать в подъезде. Если он все-таки выйдет, сразу брать, чтобы не успел опомниться.
Лобанов расстегнул пальто, поправил кобуру пистолета под пиджаком и сказал водителю:
— Я буду там. — Он кивнул на подъезд. — В случае чего поможешь мне. И не забудь: во дворе Андрей.
Он не успел еще выбраться из машины, как сразу произошло два события.
Из-за дальнего угла улицы неожиданно вынырнула машина. И в тот же момент из подъезда вышла женщина, но, заметив машину, тут же юркнула обратно. «Стукова! — пронеслось в голове у Лобанова. — Сейчас она увидит… Это же, наверное, ребята приехали…»
Машина, однако, спокойно проехала мимо и остановилась возле какого-то дома невдалеке.
Лобанов напряженно наблюдал, не рискуя появиться на улице: Стукова наверняка стоит в подъезде и тоже наблюдает. Но приехавшую машину она не видит.
Между тем оттуда вышли два человека, — всего два! — о чем-то посовещались, затем пересекли улицу и двинулись в направлении дома, возле которого прятался со своей машиной Лобанов.
Он осторожно следил за ними, не выпуская из вида и подъезд, дома напротив.
Люди приближались. Их темные силуэты проступали все четче, все яснее. Люди шли и о чем-то негромко беседовали.
Лобанова охватила досада. Нет, это были не его ребята, это были совсем другие, посторонние люди. Хотя…
И тут же теплая волна внезапно поднялась в груди, и Лобанов чуть не бросился навстречу им. Усилием воли он заставил себя остаться на месте, даже еще плотнее прижаться к шершавой, холодной стене дома.
И только когда люди почти поравнялись с темной подворотней, Лобанов негромко окликнул:
— Сергей!..
— Я, я… Салют… — не поворачивая головы, тихо ответил, проходя мимо, Коршунов. — Не высовывайся. Там женщина какая-то в подъезде.
— Это Стукова…
— Мы так и подумали. Я к тебе сейчас…
Они уже прошли подворотню, Коршунов и Храмов, и Лобанов не расслышал последних слов друга. И еще потому, что очень громко, оглушительно билось сердце.
Лобанов только видел, как темные силуэты вдруг разделились. Один пропал, другой пересек улицу. «Николай», — догадался Лобанов.
Храмов теперь осторожно приближался к подъезду напротив, вот он замер в двух шагах от него, прислушался…
И в этот момент кто-то крепко обхватил Лобанова сзади за плечи.
— Ну вот и я, — сказал Коршунов, выпуская друга из объятий. — Прямо с неба на вас свалился.
— Не ждал я тебя тут, — улыбнулся Лобанов.
— Сам не ждал. Самолет мой пришел раньше. Связались с дежурным. Он все доложил. Сейчас приедут твои ребята. Давай мозговать. Какая тут ситуация пока?
Лобанов принялся торопливо рассказывать.
— В квартире его сейчас без шума не возьмешь, — закончил он. — Надо ждать до утра, когда выйдет.
— Гм… — с сомнением покачал головой Коршунов, что-то соображая про себя.
За несколько минут до всех этих событий в квартире Глумова зазвонил телефон. Подошла соседка.
— Сейчас узнаю, — сказала она и, положив трубку, направилась в глубь коридора. Там она постучала в одну из дверей и крикнула:
— Василия Евдокимовича к телефону!
— Нет его, заразы! — пробасила из постели Мария Федоровна. — Куда его леший занес, не знаю.
…Нинель Даниловна повесила трубку и испуганно сообщила:
— Его до сих пор нет дома. Боже мой, что это значит? Мне почему-то безумно страшно.
— Та-ак, — настораживаясь, проговорил ее гость и с угрозой добавил: — Дернула, меня нелегкая сюда заскочить. Если б знал, что он из больницы встречать нас приехал… Видишь, дура, ему даже свиданку не дают. Значит, на крючке он у них. И его заместо крючка, на вокзал кинули. А тут еще эта козявка припуталась. Ну, ладно, раз так. Живым я им не дамся. Трупом вынесут, и не одного меня… — Он, не стесняясь Нинель Даниловны, грубо выругался, потом мрачно взглянул на нее и, подумав, приказал: — Одевайся. Швырнись по улице, разуй там свои зенки. — И, ощупав что-то тяжелое в кармане, повторил: — Живым не дамся.
Всхлипнув, Нинель Даниловна метнулась в переднюю.
— Так что будем делать? — нетерпеливо спросил Лобанов. — Она еще, наверное, стоит там, в подъезде.
— Нет, — сказал Сергей, взглянув через плечо на противоположную сторону улицы, откуда Храмов в этот-момент махнул рукой. — Подъезд свободен.
Лобанов быстро оглянулся.
— И в окне никого нет, — добавил он.
— Тогда пошли, — решительно произнес Коршунов. — Одного водителя во двор, к твоему сотруднику. Храмов с другим остаются около подъезда. А мы с тобой давай поднимемся. Надо быть ближе к объекту. Мало ли что. Возьми фонарь.
Они торопливо пересекли улицу и, предупредив Храмова, стали медленно, то и дело прислушиваясь, подниматься по полутемной лестнице. При этом оба, не сговариваясь, переложили пистолеты в карманы пальто, переведя их на боевой взвод.
Лестница была полна холодной, звенящей тишины, сотканной из десятков знакомых, далеких и посторонних звуков. Где-то играла музыка, плакал ребенок, стрекотала швейная машинка, вдруг жалобно мяукнула кошка… Все это было понятно, знакомо, все это было тишиной на этой полутемной, пустой, уходящей вверх лестнице.
