Одна на две жизни - Романова Галина Львовна (лучшие книги TXT) 📗
С рубашкой он провозился долго — рукав прилип к ране, и снять его можно было только по частям. Справившись наконец, влез в ванну, устроился поудобнее и, пристроив руку на бортик, стал осторожно смывать присохшую кровь. Все было не так уж страшно — края пореза ровные, хотя сам он довольно глубокий, чуть ли не до кости. Кровь все еще сочилась, место разреза щипало. Надо чем-нибудь перетянуть, чтобы остановить кровотечение. Просто удивительно, как он не истек кровью. Хотя, судя по легкому головокружению, уже близок к этому.
Бинтов тут, конечно, не нашлось — это он обнаружил, когда вылез из ванны и, обмотав чресла чистой простыней, принялся шарить по шкафчику. Недолго думая надорвал край простыни зубами, отодрав длинную полоску, и, присев на скамеечку, стал осторожно наматывать на локоть давящую повязку. М-да, бинтовать исцарапанные ликантропом костяшки пальцев было намного легче.
Тихо скрипнула дверь.
— Я тебе что велел? — невнятно, сквозь зубы, поскольку в них был зажат кончик бинта, процедил он. — Ты свободна. Иди спать.
— Ты… тут?
Агния? Ариэл вскинул голову, выпустив кончик самодельного бинта. На пороге стояла молодая женщина. В том же домашнем платье, но кутаясь в плед.
— Ты… что тут делаешь? — Несмотря на то что на нем все еще оставалась простыня, Ариэл попытался дотянуться до штанов и прикрыться ими сверху. Не то чтобы он страдал ложной стыдливостью, просто чем больше на нем будет одежды, тем легче ему станет себя контролировать. — Почему не спишь?
— Мне было страшно, — призналась Агния, стоя на пороге. — А ты что тут делаешь?
— Я? Пользуюсь твоей ванной комнатой, — одновременно натягивать одной рукой штаны, закреплять повязку и разматывать простыню было трудно. — Понимаю, что это наглость, но вот такой я безответственный и невоспитанный тип… Дьявол! — выругался он, выпустив штаны и кончик повязки одновременно.
— Ты чего? — Она только что заметила, чем он занят, и глаза женщины расширились. — Это что, кровь?
— Не вздумай падать в обморок, — предупредил он. — Понимаю, что ты много пережила, но я при всем желании не смогу тебя подхватить. Готова удариться затылком об пол?
— Ты… ты невозможный человек, Ариэл Боуди! Это из-за меня?
— Ты тут совершенно ни при чем. Случайность. Не обращай внимания!
И все-таки было приятно видеть, как на ее лице отражается испуг. Неужели это правда и она его жалеет?
— Тебе очень больно?
Он внимательно посмотрел в ее глаза и мгновенно выбрал из двух ответов наиболее подходящий:
— Да.
— Бедненький, — всхлипнула Агния, всплеснув руками. Ариэл уже подумал, что она опять заплачет, но вместо этого женщина решительно откинула плед: — Погоди, я сейчас!
Оставив дверь приоткрытой, она схватила со столика свечу и кинулась вон. Ариэл, воспользовавшись моментом, принялся натягивать штаны.
Ему удалось кое-как надеть только исподние, и он возился со шнурком, когда вернулась хозяйка дома. В одной руке она прижимала к груди небольшой сундучок.
— Иди сюда! Давай руку.
— Ты не боишься крови? — удивился Ариэл.
— Боюсь, — призналась Агния. — Немножко. Но нас в пансионе учили, как бинтовать и останавливать кровь.
Порывшись в сундучке, она достала корпию, вату, несколько бинтов. С сомнением и тревогой посмотрела на глубокий разрез, побледнела, прикусив губу.
— Только если придется шить, я не умею…
— Ничего. Просто обработай и перетяни потуже. Завтра забегу к какому-нибудь коновалу, чтоб заштопал, а пока достаточно и так.
Прикусив от волнения губу, Агния промокнула рану, наложила корпию, принялась за повязку. Ариэл терпел, ждал. Боль не отпускала, пульсировала в ране, и он отчаянно думал, чем бы отвлечься. Классический способ — пара глотков рома, но вряд ли у Агнии дома осталась выпивка.
— Потуже, — промолвил он, когда она начала бинтовать возле локтя. — Еще чуть-чуть… С-с-с…
— Больно, да?
— Терпимо. Надеюсь, не помру.
— Ты еще шутишь…
— А что мне, плакать? Это обычная рана. Я на такое насмотрелся. Все, хватит! Достаточно. А теперь иди ко мне.
Агния удивленно захлопала глазами и только охнула, когда он левой рукой притянул ее к себе и, усадив на колено, поцеловал.
Коснулся губами губ — и сам внутренне сжался, не зная, что за этим последует. Но с той минуты, как она вошла, он хотел эту женщину. Вот такую — с растрепанными волосами, в мятом платье, перепачканном в пыли и трухе из старого шкафа, босую, пахнущую потом и той же пылью. Женщину, из-за которой он почти не спал всю прошлую ночь, за которой он двое суток носился по городу, лез под пули и был ранен. Женщину, которая его ненавидит и презирает. И даже боль в ране не могла заглушить этой жажды обладания.
И она не оттолкнула его, а лишь оцепенела от неожиданности, застыла, как парализованная, а потом тихо выдохнула, обнимая за шею, и ее губы наконец-то задвигались, отвечая.
Он нашел в себе силы прерваться, чуть отстранился, глядя ей в глаза. Она тяжело дышала, словно пробежала весь путь от университета сюда без остановки. Но сидела на его колене, обнимая за шею. Левая рука Ариэла по-хозяйски лежала у нее на талии, правая, как неживая, покоилась на коленке Агнии.
Надо было что-то сказать, что-то сделать, но Ариэл, который в мечтах не раз себе представлял, как это может произойти у них в первый раз, не знал, как быть.
— У тебя… выпить есть? — спросил он хриплым голосом.
— Нет. Не знаю. — Агния растерялась. — Наверное нет. Только вино…
— А чего-нибудь покрепче?
— Покрепче нет. Марек же много не пил, а я…
А женщины не пьют вовсе. Леди пьют только шампанское и иногда — легкое вино, по праздникам, в строгом соответствии с этикетом. Белое — под рыбу, красное — под мясо.
Марек. Опять Марек. Ариэл почувствовал раздражение.
— А это обязательно — пить?
— Да. — И плевать, что она может подумать не то. — Сейчас мне это крайне необходимо.
— Ну, может, у Лимании есть? Она же все время что-то печет. Может быть, я разбужу ее и спрошу?
— Не знаю.
Как ни странно, у горничной на кухне нашлась початая бутылочка рома — как объяснила сатирра, она время от времени добавляла несколько ложек в тесто, чтобы выпечка была пышнее. Ариэл конфисковал всю бутылку и поднялся наверх. Плеснул напиток в две рюмки.
— Это мне? — ахнула Агния.
— Тебе. Ты перенервничала, тебе надо успокоиться.
— Ну и запах. — Она осторожно понюхала темную жидкость.
— Это же ром! Вот так! Одним глотком, сразу! — Он левой рукой придержал ее локоть, заставив буквально опрокинуть в себя напиток. Пока Агния кашляла, расправился со своей порцией и, убрав рюмку, притянул женщину к себе. — А теперь…
На сей раз Агния отстранилась первая, отворачиваясь.
— Ты невозможный человек, Ариэл Боуди, — заявила она. — Ты что себе позволяешь?
— Пока еще ничего. — Он обнимал ее одной рукой, оберегая правую, и тихо ненавидел свою временную ущербность, особенно сейчас, когда женщина его мечты была так близка и доступна.
— Но… я же чувствую!
— Ах это… — Он рассмеялся. — Агни, давай-ка снимем эти грязные тряпки и переберемся в постель.
— Ты что мне предлагаешь? Ты… ты… — Она уперлась ладонями в его голую грудь, но совсем отстраниться не получилось. Ариэл наклонился, касаясь губами ее уха.
— Я хочу тебя, Агни. Давно хочу. Не отталкивай меня, пожалуйста!
Он тихо коснулся губами ее шеи, пощекотал языком мочку уха, и Агния вдруг тихо застонала, раздумав вырываться. Ноги неожиданно подогнулись, и, чтобы не упасть, женщина обвила руками шею мужчины, прижимаясь к нему. Волна забытого наслаждения родилась где-то внизу и вмиг поднялась, затопив все ее существо с головы до ног.
— Ты… ты что со мной делаешь?
— Тш-ш… — Он нашел ее губы. — Не надо ничего говорить.
И он действительно не дал ей такой возможности.
Утром он проснулся от тихих всхлипов. После вчерашнего нервы все еще были напряжены до предела, и он встрепенулся, приподнявшись на локте. Агния лежала, отвернувшись, и тихо плакала в подушку.
