Сорванные цветы - Левитина Наталия Станиславовна (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
Девочка, не бросая трубочки, скосила свои голубые глаза на визитку, где черными буковками были отмечены пара ученых степеней Джулии и агентства и журналы, в которых она сотрудничала.
– Тебе еще никто не предлагал задуматься о карьере манекенщицы или фотомодели? Я из парижского агентства. Сейчас я тебе ничего не буду рассказывать, здесь очень шумно, но на визитке напишу свой гостиничный номер телефона. Позвони мне, хорошо?
Лолита бросила наконец-то коктейль и с готовностью протянула руку за визиткой. Но тут за ее спиной вырос могучий семнадцатилетний друг в разноцветном жилете поверх длинной рубашки, по-хозяйски положил огромные лапы на плечи девочки, ближе к шее, и зло бросил Джулии:
– А ну, пошла отсюда вон! Лесбиянка чертова! Тебе не о чем с ней разговаривать. Иди, иди!
Девушка, особенно хрупкая на фоне своего друга-громилы, попыталась что-то возразить, но парнишка грубо выдернул ее из-за стола и увлек в толпу – танцевать. Визитка Джулии осталась лежать на столе. Джулия пожала плечами и забрала ее. Подумаешь. Неотесанный грубиян украл у девочки шанс сменить отупляющее существование в ночных дискотеках на роскошный мир подиумов, великолепных нарядов, путешествий, интервью, вспышек фотокамер и огромных гонораров. Сама виновата. Не надо связываться с мужчиной, который может ограничить твое развитие, помешать карьере и диктовать тебе образ жизни, удобный его мировоззрению и вкусам. А маленькими сокровищами, за которых будут сражаться парижские агентства, усеяна вся Москва. Джулия точно это знала, поэтому неудаче с голубоглазой Лолитой не придала значения. Больше ее волновало отсутствие той, которая должна будет вселить душу в новый аромат знаменитой парфюмерной фирмы. Ведь прошла уже целая неделя, а Джулия не сдвинулась с мертвой точки в своих поисках.
Катя проснулась в семь утра от чудовищной усталости. Она вернулась домой в четыре часа (Мадлен, такая же оживленная после танцевального марафона в клетке, как и до него, заарканила двух парней с транспортом, и еле живая Катерина была доставлена прямо к двери квартиры), тридцать минут убеждала себя снять одежду и принять душ, убедила, а потом упала в кровать, из которой уже давно и удивленно выглядывал сонный Джим, и уснула. А в семь утра громкоголосый хор натруженных мышц, вопивших: «О, как нам плохо!» – заставил Катю открыть глаза. Болело все – от мизинцев на ногах до мочек ушей.
«Нет, я больше туда не вернусь. Я не ломовая лошадь. А Мадлен! Дрыгалась пять часов как ненормальная и после этого нашла в себе силы поехать развлекаться с парнями! Исключительная выносливость. А я буду спать. Или встать? Так все болит, что не спится. Что я сегодня повезу Соне в больницу? Сосиски с рисом. Остались ли сосиски?».
Под боком зашевелился Джим. Он, очевидно, подключился к телепатическому каналу и перехватил слово «сосиски». «Всего семь часов утра. Почему бы не поспать еще?». Но в комнате было светло, из форточки несся прохладный утренний ветерок, и деятельной Катерине, хотя и измученной танцевальными упражнениями, требовалось активное пробуждение. Катя резко выскочила из кровати и стала мерить комнату шагами.
«Пусть Мадлен зарабатывает на жизнь танцами и фотографированием тела. Но я же не Мадлен. Мартин Идеи, когда он надрывался в прачечной, сказал себе: нет ничего хуже отупляющей физической работы. Я пять часов извивалась в клетке и получила сорок тысяч, на которые можно купить пять „австралийских“ пирожков с мясом. Ведь это несправедливо! А противная, заносчивая и бестактная Дина напишет статейку на одну страницу и получит четыреста тысяч. Или еще больше, Максим говорил, что в таких дорогих журналах очень высокие гонорары. Наглая, вредная девка. У самой на лице килограмм тонального крема, а еще дает мне рекомендации. Вся из себя журналистка – на автомобиле, с диктофоном, дома наверняка стоит компьютер. Ну и что? Если она такая шикарная и богатая, можно меня унижать? „Как ты скромненько одета“! Страшилище! Все, что в ней хорошего, – осанка. Держится словно королева. И ведет себя с соответствующим гонором. Скобка прыщавая. Ковырялась в моей душе, как вивисектор в препарированной лягушке. Кстати, у меня же есть две „Маргариты“!»
Две «Маргариты», конфискованные у Андрея, были прочитаны от корки до корки, но подпись «Дина Мищенкова» в момент чтения Катерине ничего не говорила. Журнал понравился ей весь, целиком. Теперь же она отыскала и стала въедливо изучать Динину статью о сексе в студенческих общежитиях. Катерина не получила удовлетворения: к сожалению, противная Дина хорошо владела пером – у нее был живой легкий стиль, а статья была насыщена занимательными подробностями и волнующими примерами из жизни – той самой эффектной «клубничкой», которую желала заполучить Дина от Катерины и которой Катерина бессовестно лишила настырную журналистку, не дав Виктору Сергеевичу себя изнасиловать. Тогда Катя успокоила себя, сказав, что секс всегда был «жареной» темой, а писать на «жареные» темы – очень благодарное занятие. Попробовала бы Дина блеснуть своим остроумием и легкостью письма в статье о бронхиальной астме или вареных сморчках. И сейчас она снова возделывает ту же самую грядку – «сексуальные преследования на работе». Об этом кто угодно напишет так, что читательницы «Маргариты» запыхтят от восторга и потом еще долго будут видеть потенциального сексуального преследователя в каждом телеграфном столбе.
«А что? – сказала себе Катя. – Вот я сяду сейчас и напишу в сто раз лучше, чем пишет она!».
Катерина решительно проследовала к столу, нашла у Сонечки чистую тетрадку в клеточку, положила рядом «Маргариту» и задумалась.
Статья Дины о нравах студенческих общежитий начиналась абзацем, который был выделен жирным шрифтом и излагал суть. Катя изложила суть – как опасна жизнь симпатичных девушек, особенно если им приходится работать под началом у симпатичных (или не очень) мужчин.
Дина не стеснялась рассказывать о личном опыте. Катя честно изложила на бумаге «шелтерскую» драму, но местоимение «я» коробило ее, поэтому она закамуфлировалась абстрактным «не так давно в крупной страховой фирме...».
Дина щедро снабжала читателей подробностями из жизни своих подруг, родственниц и просто случайных знакомых («Алла К., с которой я однажды...», «моя хорошая приятельница Лена В...», «двадцатидвухлетняя Марина О...» и т. д.). У Кати в последний московский год было две подруги – Оксана Берг и Орыся Железновская. Ни ту ни другую не пыталось преследовать начальство. Прошлые краснотрубинские подружки, возможно, и страдали когда-либо от чьих-то домогательств, но, не имея представления о том, что Катерина на старости лет ударится в журналистику, не посвятили ее в свои проблемы. Пришлось довериться воображению. Все три вымышленных образа страдалиц, лишившихся чести и стабильного заработка, получились выпуклыми, колоритными, живыми.
Кроме привлекательной болтовни, статье требовалась хоть какая-то информация. Катя нырнула в ворох газет, которые выписывала Софья Викентьевна, и через полчаса имела на руках телефоны нескольких практикующих юристов и Кризисного центра для женщин. Оставив место для делового интервью, она припомнила статью из английского журнала, где содержалось несколько рекомендаций девушкам, желающим не иметь проблем с чересчур настойчивыми боссами. Во времена работы в «Шелтере» эти советы не очень-то помогли самой Катерине (ментальность англичан и русских, очевидно, несколько отличается, и автор той статьи катался бы в истерике, узнав, что Кате пришлось утюжить через марлю брюки начальника после того, как она по совету журнала вылила на шефа кофе). Поэтому юная писательница, опираясь на свой печальный опыт, предложила читательницам несколько собственных оригинальных рецептов противоядия. Когда она их сочиняла, у нее перед глазами стоял разгоряченный и сладострастный Виктор Сергеевич Терентьев, поэтому придумывать методы борьбы не составляло труда, приходилось даже тормозить разбушевавшуюся фантазию, иначе от Виктора Сергеевича остались бы только пуговицы и шнурки...
