Любовники (На Ревущей горе, у Лимонадного озера.Царство покоя.В другой стране) - Уинзор Кэтлин (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗
Когда им хотелось куда-нибудь поехать, они отправлялись туда на собственном самолете Майлза. Им не приходилось терпеть утомительные ожидания в аэропортах — Майлз всегда проходил таможню без задержки. Ему даже не требовалось открывать сумки и чемоданы, что было очень кстати, ибо из своих путешествий они привозили множество различных сувениров: колокольчики из Индии, издававшие такой нежный звук, что он проникал до глубины души и трогал сердце; шелковые, серебристые и золотые наряды для Аморет; статуэтки, найденные в развалинах Помпеи, Сиама и джунглях Юкатана; птичек с пестрым оперением — некоторые из них умели очень забавно разговаривать; серьги из Персии, настолько огромные, что они свисали до плеч; золотую змею, которая теперь обвивала руку Аморет от запястья до локтя; хрустальные ожерелья почти до земли. Они привозили разные удивительные цветы и высаживали их на террасе Майлза; маски, при виде которых любого человека обуял бы первобытный ужас, а у Аморет с Майлзом они вызывали лишь веселый смех; амулеты, благовония, флакончики с любовным напитком, которые стояли у Майлза в горке и которые никогда им не понадобятся, как считали оба.
Иногда за завтраком (Майлз садился за стол в одних лишь широких брюках, верхняя часть его загорелого тела оставалась обнаженной; Аморет — в коротенькой юбке с серебристой бахромой, с обнаженной грудью, с сосками, прикрытыми крошечными сверкающими бляшками) Морган спрашивал, куда бы ей хотелось отправиться в следующий раз. Аморет очень нравилось, что Майлз никогда не одевается в скучные однотонные костюмы, как это делают большинство мужчин в своей обыденной жизни. Она же одевалась так, как приходило в голову, по случайной прихоти или просто в зависимости от настроения, и это очень развлекало Майлза. Никогда ни один наряд не надевался дважды.
— Куда бы нам отправиться? — повторяла Аморет, сидя, скрестив ноги, перед черным эмалированным подносом, на котором стоял их завтрак. Затем нагнулась и сделала глоток шоколада.
И вдруг она рассмеялась.
— А знаешь, по-моему, мы живем жизнью богов по сравнению с остальными людьми, которые сделали свой мир таким скучным и обыденным, что сами устают от него и вынуждены отправляться на небеса.
Майлз тоже рассмеялся. И они с восхищением глянули друг на друга. Аморет всегда смотрела на Майлза с восторгом и благоговением. Он был настолько красив, правильно сложен, настолько переполнен жизненной энергией и силой, к тому же умел буквально все, а когда что-нибудь делал, то играючи, шутя… Похоже, он все сущее воспринимал с удовольствием и радостью. Никогда не сидел на месте, не мог позволить, чтобы им стало хоть на секунду скучно, и всегда имел в запасе нечто, чтобы убить скуку. Аморет радостно и благодарно следовала за ним повсюду, не желая ничего иного.
— Давай слетаем на Гаити, — предложила она. — Так, совершим коротенькое путешествие. Там мы могли бы узнать что-нибудь о вуду.
Майлз тут же вскочил.
— Давай!
И оба, наспех набросив более или менее подходящую одежду, вышли на улицу.
Аморет представления не имела, сколько времени они отдали этим удовольствиям. Лишь однажды задумалась о том, как ее близкие устроили свою жизнь без нее, но это интересовало ее совсем недолго, не настолько, чтобы узнать что-то конкретное. Ведь, раз они не способны помнить ее, значит, ее отсутствие не причиняет им никакой боли. И она не несет никакой ответственности за них и не должна тревожиться по их поводу. Ведь жили же они как-то до ее появления в жизни, следовательно, и теперь с таким же успехом смогут прожить без нее.
Но однажды Майлз задал вопрос, который несколько встревожил ее:
— Предположим, что кто-то из них серьезно заболеет. Что ты тогда будешь делать?
— О Майлз! Ну почему ты спрашиваешь меня о таких вещах? Никто ведь не болен! — Тут она испытующе посмотрела ему в глаза. — Или кто-то все же заболел? Тебе что-то известно? Отвечай же!
— Насколько мне известно, все пребывают в добром здравии. Но мне бы не хотелось, чтобы ты полностью забыла о том, что эти люди значат для тебя. Позже ты можешь очень сильно пожалеть об этом.
— Но ведь я избавилась от них, Майлз. Я больше для них не существую, как и они для меня. — Она нахмурилась и задумчиво приложила к губам кулачки. — Я не желаю больше говорить об этом! Когда-нибудь, возможно, и сочту нужным узнать о них, но только не сейчас.
— Ну до тех пор, пока тебе самой не захочется, ты ничего и не узнаешь… Послушай, ты полетишь со мной на Тибет?
Наиболее подготовленным для поисков пропавшего далай-ламы человеком оказался именно Майлз Морган, и поэтому ему нельзя было задерживаться ни в коем случае.
— Конечно, я полечу с тобой! Я так соскучилась по всему экзотическому! — радостно воскликнула Аморет.
Но даже в самолете Аморет, рассеянно поглядывая в иллюминатор, думала о словах Майлза. «Я вообще не задумывалась бы ни о чем, если бы не мама», — сказала она себе.
А вскоре совсем перестала думать об этом.
Это путешествие оказалось самым насыщенным и волнующим из всех. Они пролетали над темными влажными джунглями и огромными горами с вершинами, покрытыми сверкающим на солнце льдом. Заснеженные пики казались бело-голубыми. Время от времени они садились на секретных, скрытых от посторонних глаз аэродромах, где их с печальным видом встречали какие-то таинственные люди в форме. Тут же они усаживались вместе с Майлзом разрабатывать дальнейший план полета. Во время каждой такой посадки Аморет ужинала за столом, где находились одни мужчины. Она внимательно слушала, как обсуждаются отчаянные планы поисков пропавшего далай-ламы, и с восхищением взирала на Майлза, который с присущими ему скромностью и ледяным спокойствием почти всегда полностью овладевал ситуацией, предлагая наилучшее решение. А потом они снова отправлялись в путь, и, когда их небольшой самолет отрывался от взлетной полосы, Аморет видела, как люди, принимавшие их, махали им на прощание руками и фуражками.
— Ты просто великолепен! — восклицала Аморет, сидя рядом с Майлзом, когда он уверенно вел самолет сквозь сказочные горы. Он лишь едва улыбался ей в ответ, переключая какие-то таинственные кнопки на пульте управления. — Рисковать жизнью ради других и даже не просить за это никакой награды!
— А какие награды и почести мне нужны? — мягко отзывался он, улыбаясь.
— Никаких! Никаких! Ведь у тебя есть все! О Майлз… — И она дотрагивалась до его крепкого запястья, украшенного тяжелой серебряной цепочкой. — Майлз… Если бы я была не я, то мне хотелось бы быть тобой!
И вновь они громко смеялись. Самым важным им казалось то, что их взаимопонимание было абсолютным. Это касалось и чувства юмора. В то время как Дональд, к своему несчастью, чаще всего не понимал, что она лишь делала вид, будто сказанное им смешит ее.
Когда самолет наконец добрался до Тибета, Майлз направил его в такое место, о котором не знал ни один белый человек. Он открыл его три или четыре года назад во время одного из своих очередных путешествий и поклялся держать в секрете. Тогда и познакомился с далай-ламой, с которым у него постепенно сложились дружеские отношения.
Майлз присутствовал на посвящении далай-ламы, и ему пришлось переодеться монахом с длинной седой бородой, в которой был спрятан миниатюрный фотоаппарат. Так ему удалось сделать уникальные снимки этой священной церемонии, которые предназначались только для журнала «Лайф». Потом он контрабандой отправил эти снимки с Тибета и расстался со своей маскировкой, впоследствии изображая пилота, сбившегося с курса и сделавшего вынужденную посадку в горах. Его очень быстро доставили к далай-ламе. Язык не явился для Майлза преградой, ибо он умел преодолевать языковые барьеры при помощи улыбки и простого, хотя и властного обаяния.
И вот теперь Майлз тайно возвращался в Тибет.
Они летели на высоте как минимум двадцать тысяч футов, было очень холодно, поэтому пришлось надеть меховые парки и перчатки на меху. Приземлившись, Майлз распахнул дверцу самолета и спрыгнул на землю.
