Огнедева - Дворецкая Елизавета Алексеевна (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
— Да ты с ума сошла! Что ты несешь? — Вольга смотрел на нее во все глаза, и впрямь убежденный, что Вышеславова дочь повредилась рассудком. Он и раньше знал, что нрав у Остролады нелегкий и доброго слова от нее не дождешься — а отец спрашивал, не посватать ли ее? — но убийствами она еще никогда не грозила! — Что ты мне за басни сказываешь? Убили друг друга! Кто кого должен убить? Сон тебе, что ли, такой привиделся?
— Сон, сон! — Остряна закивала, многозначительно округлив свои большие серые глаза, — дескать, хочу успокоить дурачка. — Я знатная сновидица у нас, даже в Перынь просят меня идти служить, да не хочу… Так и привиделось мне, будто Прибыня нарочно тебя ведет Домагостича догонять, чтобы там он тебя в драке за невесту убил. А Домагостич не справится — помогут, стрелой с берега достанут, и разбирай потом, чья была стрела, — продолжала она, повторяя слова своего хитромудрого отца. — А как падешь ты на сыру землю, сокол сизокрылый, и как закатятся твои очи ясные, тут Прибыня с братьями за родича встанут стеной — зарубят Домагостича либо застрелят, как Перун даст. Огнедева у нас останется, потому как вся дружина ладожская там же поляжет, а то вон братец Горяша неженатый ходит. Зато Плесков с Ладогой воевать начнут и будут биться-ратиться, пока хоть где мужики живые останутся. И никого сильнее нас, словеничей, не останется потом, то ли не хорошо? Вот такой сон мне привиделся.
— Что она говорит? — Вольга встревоженно посмотрел на сестру. — Любаша! Что вы вдвоем затеяли?
— Мы вдвоем затеяли спасти головушку твою бедовую! — Любозвана вздохнула и боязливо оглянулась на дверь, не войдет ли кто. — А она правду говорит. Задумали погубить тебя… лихие люди.
— Да кто?
— Кто, кто… — Любозвана страдала, но не могла вслух обвинить в таких коварных замыслах собственного мужа и свекра. — Кто тебе предлагал невесту отбить?
— Кто? Да муж твой, сестра, Прибыслав Вышеславич!
— Ну, а что ж тогда спрашиваешь?
Уклончивые ответы, как ни странно, отчасти помогли делу: отчаявшись добиться толку, Вольга отвернулся от обеих «сновидиц», сел на лавку, сжал голову руками и начал думать. Прибыня хочет его убить… Вернее, устроить так, чтобы его убил Велем… А что, в этом-то ничего невозможного нет: Вольга и сам был готов убить того, кто вырвал из его рук любимую невесту, почти жену… Его искорку… Правда, его жажда убийства была из тех, о которых много говорят, но до дела никогда не доводят. Он еще помнил, как они с Велемом вместе бились против русинов Игволода Кабана, помнил, что сын Домагостя приходится Дивляне родным — и любимым — братом, и его смерти она, конечно, не обрадуется. Да и сам по себе Велем ему нравился: они были одного поля ягоды. Он даже начал, поразмыслив, где-то его понимать: укради кто-нибудь Любозвану, еще когда она не была замужем, Вольга сам бы этого удальца в дугу согнул! Любишь — сватай как положено, а из вора доброго родича не выйдет! Себя Вольга оправдывал тем, что Дивляну собирались отдать другому, а он сам без нее жить не может, да и она без него тоже!
Но теперь, если им придется драться за девушку дружина на дружину — что никак нельзя сравнить с глупой дракой в избе Добролюты, — вполне вероятно, что один из них погибнет. Правда, Вольга при этом собирался по возможности не причинять Велему большого вреда. И если он увезет-таки Дивляну без большого кровопролития, то рано или поздно Ладога и Плесков помирятся. А это Словенску невыгодно. Ему выгодна война между ними, Вольга знал об этом и потому не стремился искать поддержки у Вышеслава. Если бы не болезнь Дивляны и все, что за ней последовало, он бы предпочел, чтобы словенская старейшина вовсе ничего не знала. А война… Война будет, если погибнет хотя бы один из них. Сам Вольга погибать не собирался. Убивать Велема, учитывая последствия, ему хотелось еще меньше, поскольку он надеялся на примирение с родней будущей жены, пусть и не сразу. А вот Словенску это примирение совсем ни к чему… Значит, словеничам лучше, если примирение станет невозможным…
Если он, Вольга, убьет Велема, то ему словеничи ничего не сделают — с какой стати? Ведь Домагость им уже не родич, в его род опять свататься можно. А вот если Велем убьет Вольгу, то Прибыня получит право вмешаться и отомстить за шурина. Никто его не упрекнет, а в будущей войне Словенск выступит против Ладоги заодно с Плесковом, с могучим «старшим племенем» плесковских кривичей. А ведь Вышеслав спит и видит, как бы прибрать к рукам Ладогу, подчинить тамошнюю старейшину и объявить себя словенским князем. И он, Вольга, своим бегством с дочерью ладожского воеводы дает Вышеславу такую возможность.
Постепенно путаные намеки Любозваны и Остряны, при всей их нелепости, становились вполне правдоподобными.
Но как же… Дивляна? Вольга похолодел от ужаса, подумав, что в драке, да еще драке на реке, девушка может пострадать. Мало ли… стрела шальная или в воду упадет, а вылавливать будет всем недосуг… Нет! Вольга затряс головой. Даже ради будущего счастья с Дивляной он не может подвергнуть угрозе ее жизнь. О чем он раньше думал? Когда говорил с Прибыней… когда вообще решился на этот дурацкий побег! Голову, что ли, дома у батюшки забыл?
Вольга закрыл лицо руками и крепко потер глаза. У него словно прояснилось в голове, и он разом понял, что натворил и что еще собирался натворить. Слава богам, Перун дал случай сообразить вовремя, пока причиненное зло не стало непоправимым.
— Она знает что-нибудь об этом? — Он поднял глаза на Остряну и Любозвану, и даже в полутьме избушки было видно, как вдруг посмурнело его лицо. Он словно стал старше на несколько лет.
— Если знает, то не от нас, — ответила Остряна.
— Мы ничего ей не говорили, — добавила Любозвана.
— И не нужно ей ничего знать. — Вольга покачал головой. — Даже и не думать… А вдруг с ней что случится? Но что же теперь мне делать-то? Как я Прибыне скажу, что передумал? Он решит, что я заробел! А я сам бы хоть к волкам в пасть ради нее кинулся, я за нее боюсь!
— Поумнел, смотрю! — насмешливо одобрила Остряна. Вольга бросил на нее недовольный взгляд. — А братцу Прибыне ничего говорить не надо. Мы тут подумали…
Она посмотрела на Любозвану. В другой раз Вольга расхохотался бы при мысли, что девка с косой и беременная молодуха «подумали» о том, как предотвратить битву, смертоубийство и будущую войну между племенами, но теперь промолчал.
— Если он будет знать, что ты отказался с Домагостичем биться, то иное что-нибудь устроит, — продолжала Остряна. — Мы, Потемовичи, упрямые: уж если что задумали, то своего добьемся. Батюшка любит говорить: рада бы курица нейти, да за крыло волокут. Ты откажешься — без тебя обойдутся, а сделают по-своему. Лучше ты молчи, а сам ночью, до срока, бери свою дружину и гребите отсюда к себе на Шелонь. А там Домагостич уедет, не станут же они за вами обоими в разные стороны гнаться! Люди кругом не слепые, увидят, что ты на Ильмере, он на Волхове, а потом как-то взяли и подрались и оба головы сложили! Глядишь, и обойдется. А Домагостича я сама предупрежу.
Вольга посмотрел на нее с тайной благодарностью. Предупреждать об опасности Велема, в котором он по-прежнему видел разрушителя своего счастья, ему не хотелось, но и спокойно ждать, когда тому подстроят ловушку, тоже было противно и горько.
— Вы-то когда делать дело собрались? — спросила Остряна.
— После Перунова дня.
— Вот той ночью и уедешь. Все пьяные будут лежать, похмельные, а ты не пей и своим парням не давай — и лишнее время получите.
Вольга кивнул и опустил голову. Любозвана потянула золовку за рукав — она видела, что брат ее хочет остаться один. Уже дойдя до двери, она вдруг не выдержала, метнулась к нему и порывисто обняла его голову.
— Голубчик ты мой! — всхлипывая, Любозвана поцеловала брата в спутанные кудри. — Красавец ты наш! Уж потерпи как-нибудь! Лишь бы живым уйти, а невесту другую найдешь! Мало ли девок хороших! Только ты голову не подставляй свою, родненький мой, ведь один ты у отца! Один ты в роду сын! Случись с тобой что, кому Плесков достанется — изборским князьям? Деденьке проклятому? Не дай ты отцу, да и мне дожить до такого горя! Пожалей себя, Перынью-матушкой молю!
