Паломино (Саманта) - Стил Даниэла (лучшие книги .TXT) 📗
– Сэм? – Это оказался Норман Уоррен, голос у него был возбужденный.
– Здравствуйте, – сонно ответила Саманта. – Что случилось?
Потом до нее дошло, что он, наверное, по-прежнему хочет поговорить про апелляцию. Поглощенная похоронами Джефа и тягостными раздумьями о письме, которое предстояло послать Тейту, Саманта не перезвонила адвокату после их последней встречи, однако про себя твердо решила больше не подвергать Тимми столь тяжелому испытанию. Она дважды беседовала с социальным работником, и он сказал, что Тимми привыкает к дому с трудом и хочет вернуться к ней, но поделать ничего нельзя, в чем он и попытался убедить мальчика, когда в последний раз к нему заезжал. Сэм поинтересовалась поведением матери, однако собеседник ответил уклончиво: дескать, он надеется, что она ведет себя хорошо.
– Сэм, я хочу, чтобы вы приехали в Лос-Анджелес.
– А я не хочу больше это обсуждать, Норман, – Сэм села на постели и жалобно скривила губы. – Это бессмысленно. Я на такое не пойду.
– Я понимаю. Но у нас есть и другие дела.
– Какие? – подозрительно спросила Саманта.
– Вы не подписали некоторых бумаг.
– Пришлите их мне по почте.
– Не могу.
– Тогда привезите, – раздраженно буркнула Сэм.
Она устала, а он еще звонит ни свет ни заря! И тут, сонно поморгав, Саманта сообразила, что сегодня воскресенье…
– Норм, а почему вы звоните мне в выходной?
– Да я просто не успел сделать это перед уик-эндом. Послушайте, Сэм, я понимаю, что так делать не полагается, вы тоже заняты, но… вы не могли бы оказать мне любезность? Приезжайте сегодня.
– В воскресенье? Но почему?
– Пожалуйста. Сделайте это для меня. Я вам буду очень благодарен.
Сэм испугалась.
– Что-то с Тимми, да? Он нездоров? Может, она его снова избила?
Сердце Саманты уже было готово выпрыгнуть из груди, но адвокат поспешил ее успокоить.
– Нет-нет, ничего такого! С ним все в порядке. Мне просто хотелось бы разделаться сегодня с нашими делами раз и навсегда.
– Норман, – Сэм со вздохом посмотрела на часы. – Лично я думаю, что у вас не все дома. Но вы мне так помогали, так старались, чтобы все было хорошо, и поэтому я пойду вам навстречу, но только один раз. Вы понимаете, сколько времени нам придется до вас добираться?
– Вы возьмете с собой Джоша?
– Наверное. Где мы встретимся? В вашей конторе? И какие бумаги я должна подписать?
– В них говорится, что вы отказываетесь от апелляции.
Черт побери, что все это значит?
– А почему вы не можете послать их по почте?
– Я слишком мало беру за работу, мне не на что купить марку.
Сэм засмеялась.
– Вы сумасшедший.
– Я знаю. Когда вы приедете?
– Понятия не имею, – Сэм зевнула. – Может, после полудня?
– Почему бы не покончить с делами пораньше?
– Вы хотите, чтобы я явилась к вам в ночной рубашке, Норман?
– Это было бы очень мило. Давайте встретимся в одиннадцать.
– Проклятье! – Сэм снова вздохнула. – Ладно. Но только ненадолго. У меня здесь полно дел.
– Договорились.
Сэм позвала Джоша и рассказала ему о звонке Нормана. Джош разозлился не меньше ее.
– Какого черта?! Почему он не может послать все по почте?
– Не знаю. Но раз уж нам придется этим заняться, то лучше в воскресенье. А то у меня вся неделя забита очень плотно. Придется много заниматься с детьми. – Сэм ожидала одиннадцать новых ребятишек из разных штатов.
– Хорошо. Ты сможешь выехать через полчаса?
– Давайте лучше через час.
Джош согласился, и через час Сэм села в машину; она надела джинсы и красный свитер, перехватила волосы красной лентой и обулась в свои любимые красные ковбойские сапоги.
– Ты нарядилась так, словно сегодня Валентинов день, Сэм. Как будто на свидание едешь.
– А у меня такое чувство, будто сегодня Хэллоуин и мне устроили какой-то розыгрыш. Не понимаю, какого черта нам тащиться в воскресенье в Лос-Анджелес?!
Когда же они доехали до дома Нормана, то увидели, что он страшно нервничает. Норман заявил, что нужно поехать в суд, потому что, оказывается, у него нет всех необходимых документов.
– В воскресенье? Норман, вы что, напились? – Сэм не на шутку рассердилась.
– Ну поверьте! Ради бога!
– Если бы я вам не доверяла, меня бы здесь сейчас не было, – ответила Сэм.
Джош лишь подозрительно покосился на адвоката, и они поехали на машине к зданию суда, находившемуся в противоположном конце города. Но, добравшись туда, Норман вдруг повел себя как человек, который твердо знает, что ему нужно делать. Войдя в вестибюль, он показал охраннику пропуск; тот кивнул и разрешил им войти.
– Седьмой этаж, – сказал Норман дежурному лифтеру, и, выйдя из лифта на седьмом этаже, они повернули налево, потом направо, потом снова налево и внезапно очутились в очень светлом помещении, где за письменным столом сидела матрона в униформе, с которой любезничал полицейский. И тут Сэм вдруг издала сдавленный вопль и рванулась вперед. В инвалидном кресле сидел Тимми со своим неизменным медвежонком: он снова был жутко чумазым, но зато в нарядном костюмчике, купленном Самантой. Тимми радостно улыбался.
Он обнял Сэм и долго не отпускал. Она чувствовала, что он дрожит. Мальчик не произносил ни слова, а Сэм повторяла лишь одно:
– Я люблю тебя, Тимми… Люблю, дорогой… Все хорошо.
Она не знала, как долго сможет продлиться это свидание: минуту, час или день, но сейчас это было неважно. Она отдаст ему все и будет отдавать, пока это будет можно… пока ей позволят…
– Все хорошо.
– Моя мама умерла. – Он внимательно посмотрел на Сэм и сказал это с таким видом, словно не понимал значения своих слов.
Только тут Сэм заметила, что под глазами у Тимми синие круги, а на шее – синяк.
– Что случилось? – Сэм ужаснулась увиденному не меньше, чем услышанному. – Что ты хочешь этим сказать?
Однако Норман вышел вперед и ласково взял Сэм за руку.
– Сэм, она скончалась два дня назад. Вчера вечером полицейские обнаружили Тимми дома одного.
– Она была там? – Глаза Сэм расширились, она сжала ручонку Тимми.
– Нет, где-то в другом месте. Тимми был в квартире один. – Адвокат шумно вздохнул и улыбнулся женщине, к которой успел проникнуться дружеской симпатией. – Вчера вечером полицейские позвонили судье, чтобы посоветоваться насчет Тимми. Они не знали, стоит ли его отправлять к малолетним… в приют для малолетних, – тут же пояснил он Саманте. – А судья позвонил мне. Он пообещал встретиться здесь с нами сегодня утром и пересмотреть дело Тимми. Сэм, все вот-вот будет решено!
В глазах Нормана стояли слезы.
– Прямо сейчас?
Норман кивнул.
– Неужели он может?
– Да, из-за того, что случилось, он может пересмотреть свое решение. Тимми будет избавлен от волокиты, суду не придется временно брать над ним опеку. Он ваш, Сэм! – Норман обернулся и посмотрел на маленького мальчика в инвалидном кресле, держащего Сэм за руку. – Вы получили своего сына.
Две недели назад кричащего Тимми отобрали у нее и увезли из зала суда, а теперь он снова был с ней… Сэм посадила мальчика на колени и, громко всхлипывая, смеясь сквозь слезы, принялась целовать Тимми и гладить по голове. Постепенно и до его сознания дошло, что происходит. Он обнял Сэм, поцеловал, а затем дотронулся до ее лица замызганной ручонкой и сказал:
– Я люблю тебя, мама.
Эти слова Саманта мечтала услышать всю жизнь…
Через час пришел судья; по дороге на седьмой этаж он забрал из своего кабинета дело Тимми, подписал несколько бумаг, потом попросил Саманту расписаться, матрона заверила документы, Джош заплакал, Норм заплакал, Сэм заплакала, судья улыбнулся, а Тимми, когда его везли в креслице к лифту, помахал судье плюшевым медвежонком и расплылся в улыбке до ушей.
– До свиданья! – крикнул Тимми, и, когда двери лифта закрылись, судья засмеялся, уже не сдерживая слез.
40
– А потом я покатаюсь на Маргаритке… и поиграю в поезд и в пожарную машину, и…
