Цент на двоих. Сказки века джаза (сборник) - Фицджеральд Фрэнсис Скотт (читать полные книги онлайн бесплатно .txt, .fb2) 📗

VII

Янси решила остановиться в «Ритце» только потому, что говорила Скотту о том, что всегда останавливается именно там. Когда она приехала в Нью-Йорк – в холодный Нью-Йорк, в незнакомый и грозный Нью-Йорк, совсем не похожий на тот веселый город театров и свиданий в гостиничных коридорах, который она знала раньше, – в ее кошельке было ровно двести долларов.

Большую часть своих денег она уже прожила, и ей пришлось начать тратить священные три сотни, чтобы купить новое, красивое и нежное полутраурное платье взамен сурового траурного черного, которое она решила больше не носить.

Войдя в отель как раз в тот момент, когда его изысканно одетые постояльцы собирались на обед, она сочла за благо показаться спокойной и уставшей. Клерки за стойкой наверняка знали о содержимом ее бумажника. Она даже вообразила, что мальчишки-посыльные тайком хихикали над наклейками иностранных отелей, которыми она украсила свой чемодан, отпарив их от старого отцовского чемодана. Эта последняя мысль ужаснула ее. Ведь могло быть и так, что эти отели и пароходы уже давным-давно вышли из моды или попросту не существовали!

Выстукивая пальцами по стойке какой-то ритм, она раздумывала о том, сможет ли она в случае, если наличности не хватит на номер, заставить себя улыбнуться и удалиться с таким хладнокровным видом, чтобы те две богато одетые дамы, что стояли рядом с ней, ничего не заподозрили? Как немного нужно девушке в двадцать лет, чтобы полностью расстаться с самоуверенностью! Три месяца без надежной опоры в жизни оставили неизгладимый след в душе Янси.

– Двадцать четыре шестьдесят два, – равнодушно сказал клерк.

Ее сердце вновь заняло свое место, и она последовала к лифту в сопровождении мальчишки-посыльного, бросив мимоходом равнодушный взгляд на двух модно одетых дам. Какие на них были юбки – длинные или короткие? Длинные, заметила она.

Она задумалась о том, насколько можно было удлинить юбку ее нового костюма?

За обедом ее настроение улучшилось. Ей поклонился метрдотель. Легкое журчание разговора и приглушенный гул музыки успокоили ее. Она заказала нечто ужасно дорогое из дыни, яйца всмятку и артишоков. Едва взглянув на появившийся у ее тарелки счет, она подписала на нем номер своей комнаты. Поднявшись в номер, она легла на кровать и раскрыла перед собой телефонный справочник, пытаясь вспомнить всех своих прежних городских знакомых. Но когда со страниц книги на нее уставились телефонные номера с гордыми окончаниями «Плаза», «Циркл» и «Райндлэндер», на нее вдруг словно подул холодный ветер, поколебавший ее и без того нестойкую уверенность. Все эти девушки, с которыми она была знакома в школе или познакомилась где-нибудь летом на вечеринке или даже во время какого-нибудь университетского бала, – какой интерес могла она вызвать у них теперь, бедная и одинокая? У них были свои подруги, свои свидания, свое расписание веселых вечеринок на неделю вперед. Ее нескромное напоминание о давнем знакомстве они могли счесть просто невежливым!

Тем не менее она позвонила по четырем номерам. Одной из девушек не было дома, другая уехала в Палм-Бич, третья была в Калифорнии. Та единственная, с которой она смогла поговорить, бодрым голосом заявила Янси, что в данный момент находится в постели и болеет гриппом, но позвонит ей сразу же, как только поправится и сможет выходить из дому. После этого Янси решила девушкам больше не звонить. Иллюзию благополучия она должна была создать другим способом. И эта иллюзия должна была быть создана – она была частью ее плана.

Она посмотрела на часы и увидела, что было три часа дня. Скотт Кимберли должен был уже позвонить или по крайней мере оставить ей записку. Но он, конечно, мог быть занят – мог быть в клубе, неуверенно подумала она, или мог покупать новый галстук… Он наверняка позвонит в четыре!

Янси прекрасно знала, что ей нужно действовать быстро. Она подсчитала, что сто пятьдесят долларов при условии их разумной траты могут обеспечить ее существование в течение двух недель, но не более того. Призрак неудачи, страх, что по окончании этого срока она окажется без друзей и без гроша в кармане, еще не начал беспокоить ее.

Уже не в первый раз она для развлечения, или чтобы получить желанное приглашение, или просто из любопытства обдуманно пленяла мужчину, но впервые вся ее жизнь полностью зависела от исхода этого дела и впервые на нее давили нужда и отчаяние.

Ее самыми сильными козырями всегда были ее происхождение и воспитание; всем своим поклонникам она казалась популярной, желанной и счастливой. Именно такое впечатление она и должна была создать теперь – и практически из ничего. Скотту нужно было каким-то образом дать понять, что добрая половина Нью-Йорка находится у ее ног.

В четыре часа она пошла к Парк-авеню, где светило солнце; февральский день был свеж и пах весной, а улицу, излучая белизну, наполняли высокие дома ее мечты. Здесь она должна жить, имея расписание удовольствий на каждый день. В этих нарядных, «без-приглашения-не-входить», магазинах она должна бывать каждое утро, покупая все больше и больше, беззаботно и без всяких мыслей о дороговизне; в этих ресторанах она должна завтракать в полдень в компании других модно одетых дам, излучая аромат орхидей или же держа миниатюрный померанец в своих ухоженных руках.

Летом… ну, что ж, она будет уезжать в свой безупречный домик в Такседо, стоящий на недосягаемой высоте, откуда она и будет спускаться, чтобы посещать мир приемов и балов, скачек и поло. В перерывах между таймами игроки будут собираться вокруг нее, все в белых шлемах и костюмах, у всех – обожание во взорах, и, когда она в вихре удовольствий будет мчаться к какому-нибудь новому наслаждению, за ней будет следить множество бессильно ревнивых женских глаз.

Каждые пару лет они будут, разумеется, ездить за границу. Она начала строить планы типичного года: несколько месяцев провести здесь, несколько – там, до тех пор пока она и Скотт Кимберли, скорее всего, не станут слишком хорошо знать все эти места, перемещаясь вместе с малейшими колебаниями барометра моды из деревни в город, от пальм к соснам.

У нее было две недели, не более, чтобы занять место в обществе. В экстазе решительности она высоко подняла голову и посмотрела на самый большой белый небоскреб.

«Это будет восхитительно!» – подумала она.

Практически впервые в жизни слова, выражавшие блеснувшую в ее глазах веру в чудо, не прозвучали преувеличением.

VIII

Около пяти она торопливо вернулась в отель и лихорадочно осведомилась у стойки, не звонил ли ей кто-нибудь по телефону? К ее глубокому разочарованию, для нее сообщений не было… А через минуту в номере зазвонил телефон.

– Это Скотт Кимберли!

В ее сердце громко прозвучал призыв к битве.

– О, привет!

Ее тон подразумевал, что она уже почти забыла, кто это такой. Она говорила не холодно, но преувеличенно вежливо.

Ответив на неизбежный вопрос о том, как она доехала, она внезапно покраснела. Ведь прямо сейчас, из олицетворения всех богачей и вожделенных удовольствий, перед ней, пусть и по телефону, материализовался мужской голос, и ее уверенность в своих силах удвоилась. Голоса мужчин всегда оставались голосами мужчин. Ими можно было управлять, из них можно было извлекать поющие слоги, которые потом, по здравом рассуждении, не получали никакого логического объяснения у тех, кто эти слоги произносил. Голоса мужчин могли по ее желанию наполняться печалью, нежностью или отчаянием. Она почувствовала надежду. Мягкая глина была готова и ждала лишь прикосновения ее рук.

– Давай поужинаем сегодня вечером? – предложил Скотт.

Ну-у-у, только не сегодня, подумала она, сегодня пусть он лучше о ней помечтает.