Сага о Хелоте из Лангедока - Хаецкая Елена Владимировна (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
И увидел, на свою голову. Посреди селения воздвигли идолище и вовсю поклонялись. Этого Морган Мэган уже вынести не мог. Он выскочил в разгар идолопоклонства и заорал:
– Эй вы, мерзавцы! Что творите, паскудники? Зачем озоруете? Кому это вы тут поклоняетесь?
– Отойди, Морган Мэган, и не богохульствуй, – строго сказали ему. – Мы поклоняемся нашему богу.
– Я ваш бог! – гаркнул Мэган. – Вы что, с ума сошли? Забыли, кто вас сотворил? О неблагодарные! И он горько зарыдал.
Но без всякого сострадания взирал Народ на слезы своего Демиурга.
– Сотворил – спасибо, – сказали ему еще строже. – Низкий тебе поклон за то, что сотворил. А теперь не мешайся не в свое дело. Мы сами знаем, кому молиться.
– И кому же вы молитесь?
– Великому Хорсу, солнечному диску, – был ответ. – Не тебе же, озорнику и шалопаю, молиться? К тому же хоть ты и Демиург, а прошел слух, будто с каторги ты бежал. Что сие значит, мы не очень понимаем, но, говорят, каторга – это наказание за дурные поступки.
– Самый дурной мой поступок – это то, что я вас сотворил, – сказал Морган Мэган, утер слезы и плюнул. – Разбирайтесь, как хотите. Будете меня поносить, сотворю драконов.
И ушел он в слезах и расстройстве. Потому что Народ распустился и стал богов творить, а это было уже паскудство.
Ну вот, Народ долго сшибался с великанами. Накатит волной, ушибется о великаньи колени (а кто повыше – и о бедра) – и откатит, откатит... Морган Мэган потешался, наблюдая, и злобные словеса говорил, обижал Народ свой. А потом и вовсе из мира Аррой ушел.
И не вспоминал о своей первой неудаче много-много лет, пока не возникла нужда в богине. Попросили его по-хорошему пристроить молодую девушку так, чтобы сочли ее богиней, на худой конец полубогиней, и обид не чинили, а, напротив, всячески почитали. Тут-то и пришел на память Моргану его первый мир – Аррой. Старым стал уже тогда Аррой, но не забылся: первая Вселенная для Демиурга все равно что первая любовь для потаскухи.
Лаймерик возился со щенками горностая. Они недавно появились на свет и копошились в ящике, норовя забраться друг другу на голову. Малыши были похожи на крысят – с тонкими хвостиками, круглыми головами, длинными телами. Но когда они пригибались к земле, распластываясь и растопыривая пальцы на широких черных лапах, становилось заметно: это детеныши хищника. Беспомощные сейчас, они бу дут опасны потом.
– Хорошо, что они размером не с дога, – задумчиво сказал Хелот, наблюдая за парой горностаев, рвущих острыми зубами кусок сырого мяса. – Иначе страшнее зверя не придумать.
Лаймерик выпрямился и посмотрел на рыцаря с неудовольствием.
– Ходят всякие, бездельничают, с разговорами дурацкими пристают, – проворчал он. – Извини. Я просто хотел посмотреть на щенков. Лаймерик вытащил одного из них за шиворот и бережно положил на ладонь.
– Смотри, только не сильно трогай. Они очень хрупкие.
Хелот осторожно провел пальцем по выгнувшейся спинке щенка.
– Скажи, Лаймерик, зачем барону столько горностаев?
– Господин барон любит их, – отрезал Лаймерик. – А когда господин барон что-то любит, ему нужно, чтобы этого было как можно больше. Неужели ты думаешь, что такому великому барону, как Теленн Гвад, требуются еще какие-то причины? Хелот пожал плечами.
– Имлах разрешила мне задавать любые вопросы, – сказал он. – Вот я и спросил.
Выражение лица Лаймерика мгновенно изменилось. Только что маленький человечек поглядывал на Хелота с нескрываемым раздражением, норовил нагрубить и наговорить гадостей – и вдруг расплылся в улыбке.
– Ах, это госпожа Имлах позволила... Тогда конечно. Спрашивать – твое право, и ты можешь им пользоваться. Что еще тебе хотелось бы узнать?
– Прости, мой вопрос может показаться тебе бестактным. Я хотел узнать, ведь ты принадлежишь к Народу, Лаймерик?
– Во всяком случае, по праву рождения – да. – Лаймерик гордо выпрямился. – И знай, дакини, что это большая честь – принадлежать к Народу. – Могу я также узнать почему? – Можешь, иначе будешь все время попадать впросак. Когда Демиург творил наш мир, первым он создал наш Народ, а потом все остальные племена, в том числе и народ великанов. – Лаймерик невольно понизил голос и огляделся по сторонам – не слышат ли хозяева замка.
– Ваш Демиург? Вы что, лично знаете того, кто сотворил мир?
– Еще бы не знать! Время от времени он навещает нас... И каждый раз выходит какая-нибудь неприятность. То драконов к нам подселит, то поругается с кем-нибудь... Постой-ка, дакини, а ваш Демиург разве' не возвращается к вам поглядеть, как вы без него живете-можете?
– Один раз он приходил, – сказал Хелот. – Вернее, он присылал к нам своего сына. Хороший был человек, этот его сын, умница, философ. Людей исцелял, бесов изгонял, самого Сатану в лужу посадил во время философского диспута...
– Сатана?.. А, понимаю. Это ваше название для Деструктора?
– Вероятно. – Хелот улыбнулся. Интересно, что сказал бы отец Тук, если бы увидел, как Хелот из Лангедока бодро ведет разговоры на богословские темы? «Еще немного, – подумал он, – и я начну посрамлять дьявола...»
– И что было дальше с ним, с этим сыном? – поинтересовался Лаймерик. – Много начудил?
– Не так чтобы очень, но люди оказались очень злы к нему и по ложному обвинению в поджоге распяли.
– Поясни, – потребовал Лаймерик. Хелот замялся. Ему вдруг стало неудобно за людей перед этим маленьким, забавным существом. Но волей-неволей приходилось отвечать, и он нехотя сказал:
– Гвоздями к большому кресту прибили и держали, пока не умер.
Лаймерик отшатнулся и прижал ладони ко рту. В его глазах показался неподдельный ужас.
– Великий Хоре, какие злодеи! А ты еще обижаешься, когда говорят, что дакини – низшая раса! Много непотребств чинил Народ, часто ругался со своим Демиургом, но такого зверства мы никогда не допускали. Мы бы даже Деструктора, наверное, пожалели, не говоря уж о Демиурге, хоть он и безответственный тип. Ну а теперь ваш творец небось к вам и дорогу позабыл?
– Верно. – Хелот вздохнул. – И носу не кажет. А мы злодействуем себе каждый на свой лад, и всякий верит, что уж его-то возмездие не постигнет.
