Время Мечтаний - Вуд Барбара (читаем книги онлайн TXT) 📗
Сара говорила себе, что ей только кажется, что Филип смотрит на нее чаще, чем на других, когда обращается ко всем присутствующим, рассказывая об Америке, или о выставке, или когда делился своими новыми идеями о строящемся доме. Может быть, это она сама не сводила с него глаз? На других она почти не смотрела. Разве вспомнила бы она, во что были одеты за ужином Джоанна и Элис? Есть она не могла. Слушая тихий голос Элис, когда она рассказывала об их плавании через океан из Сан-Франциско, Сара сидела, уставясь в свой бокал. Она чувствовала тепло его смеха, заполнявшего комнату, слышала, как он творил жене «дорогая». После ужина, когда все перешли в гостиную, Сара нашла предлог, чтобы не идти вместе со всеми. Она сказала, что ей надо следить за фенхелем, потому что он потеряет свойства, если переварится.
Оторвавшись от работы, Сара посмотрела в окно на залитые лунным светом равнины, и ей стало ясно, что пребывание в доме Филипа обещало много тревог. Она услышала легкий шум и, обернувшись, увидела, как он появился из-за деревьев.
– Привет! – сказал он, подходя к открытой двери. – Я искал Джоанну. Элис ушла спать, и Хью подумал, что Джоанна где-нибудь здесь. У меня возникли кое-какие трудности, и Джоанна, по словам Хью, могла бы мне помочь.
– Джоанна, наверное, читает Бет книжку. Может быть, я могла бы справиться?
– Мне кажется, здесь ничего серьезного, – смущенно говорил он, закатывая рукав.
Когда он вышел на свет, она увидела яркую сыпь, покрывавшую его предплечье.
– У вас какое-то раздражение, – заключила Сара. – Но не помню, чтобы такое с вами случалось в прошлый раз, когда вы были у нас.
– Что верно, то верно. Но, кажется, я догадываюсь, в чем причина. Дома у меня тоже выступала сыпь. Джоанна случайно не посадила у реки тополя? Я их сразу чувствую.
– Несколько лет назад нам привезли из Америки деревья разных пород, и тополя в том числе. Сейчас я вам помогу.
– У меня это на обеих руках, – закатывая второй рукав, посетовал Филип, усаживаясь на один из табуретов рядом с рабочим столом. – А жжет, как огнем.
Он обвел взглядом стеклянную веранду, которую днем заливал солнечный свет. Растения занимали ее почти целиком: они были в горшках, на полу, свисали с потолка, в ящиках зеленела рассада, подносы занимали листья и стебли, разложенные для просушки. Рабочий стол был сплошь заставлен бутылками, пузырьками и кувшинами, пахло смесью фенхеля с медом. Но в центре его внимания находилась Сара, вызвавшая в нем такой внезапный прилив чувств, когда они встретились на выставке, и с тех пор он не переставал думать о ней.
– Ну, сейчас это поможет, – она вернулась к нему с кувшинчиком и, откупорив его, зачерпнула немного на пальцы густоватой массы. А затем осторожно нанесла ее на воспаленные места.
– Что это? – поинтересовался Филип, следя за медленным движением ее руки по своему предплечью. Он отмечал контраст ее оливковой кожи с белизной манжеты, чувствовал, как она близко, ловил тонкий аромат ее духов.
– Это календула, – пояснила она. – Сыпь она не вылечит, но снимет зуд. А чтобы избавиться от сыпи, вам надо держаться подальше от тополей.
– Какая жаркая ночь сегодня, – помолчав, сказал он.
– Боюсь, что это разгар осенней засухи.
– В Америке май не осенний месяц, а весенний. В прошлый свой приезд я никак не мог привыкнуть, что здесь времена года наоборот. И я сделал еще одно наблюдение. Знаешь, Сара, вода здесь течет в противоположном направлении, по сравнению с Северным полушарием. К такому сложно привыкнуть.
Она улыбнулась.
– Ну, вот, на время вам станет легче. Возьмите кувшинчик и смазывайте руки этой мазью, если сыпь станет ярче или будет очень болезненной.
Филип опустил рукава, а Сара вернулась к столу проверить готовность фенхеля. Пора было добавить мед и остудить смесь.
– Приятно снова увидеть тебя, Сара, – сказал он. – По правде говоря, я не ожидал, что ты по-прежнему живешь в «Меринде». Я думал, ты давно замужем, уехала куда-нибудь.
– Нет, я не замужем, – ответила она тихо.
Он хотел спросить, почему, но вовремя понял, что вопрос неуместен. В Америке таких, как Сара, называли полукровками или метисами. В названии приятного было мало. Он подозревал, что в австралийском обществе жили те же предрассудки, что и в американском.
– Ты по-прежнему знаешь, что будет?
– Что вы имеете в виду? – в ее глазах отразилось недоумение.
– Помню, у тебя появлялись предчувствия, ты обладала способностью к ясновидению. Помнишь, ту грозовую ночь, когда Хью потерял так много овец? Ты знала, что должно произойти что-то плохое. Ты и теперь чувствуешь такие вещи?
– Иногда, но не часто, – улыбнулась она.
Сара снова занялась сиропом из фенхеля. Она сняла с полки над столом несколько глиняных кувшинчиков, поставила в ряд и налила в каждый понемногу сиропа.
– И как вы его используете? – полюбопытствовал Филип.
– Этот сироп налаживает пищеварение, а еще он – хорошее мочегонное средство.
Они снова помолчали. Филип посмотрел на кувшинчик в своих руках. Тяжелый и гладкий, он был сделан из непрозрачного пурпурного стекла и закрыт массивной круглой пробкой. На прилепленной сбоку этикетке значилось: «Мазь календулы, февраль 1880 год».
– Элис славная, – сказала Сара, закончив разливать сироп. – Как вы познакомились?
– Я путешествовал по Англии, и нас познакомил общий друг.
– Вы много путешествуете?
– Да. Думаю, я по натуре неугомонный странник. Она отвлеклась от своего занятия и посмотрела на него.
– Помню, вы искали ответы, когда в прошлый раз были здесь. Вы все еще их ищете?
– Не знаю, Сара, существуют ли ответы. Я работаю, и это мое основное занятие.
– Строите дома другим людям и не имеете своего.
Он смотрел на ее высокие скулы, пухлые губы, выбившиеся из прически прядки волос, ласкавшие обнаженную шею. И его потрясла первозданная сила ее чувственности, лишь слегка смягченная тщательно привитой утонченностью, нашедшей отражение в крошечных жемчужных каплях сережек, скромной камее у ворота и черепаховых гребнях, поддерживавших ее густые каштановые волосы, уложенные в высокую прическу.
– Знаете, Филип, – сказала она, закупоривая кувшинчики, – если бы вы были аборигеном, я бы сказала, что вы много кочуете, следуя за своей песенной линией.
– Следуя за ней, а может быть, в поисках ее? Сара, а может песенная линия тянуться вокруг всей Земли?
– Может. Но когда-нибудь, где-нибудь она должна закончиться. Точно так же, как были Мечтания начала, так же есть и завершающие Мечтания.
– Знаю, имя им рождение и смерть. Возможно, моя жизнь и есть моя песенная линия, и я не знаю, куда она меня ведет.
– Вы постриглись, – улыбнулась она. Он коснулся рукой затылка.
– Да, пару лет назад. Элис не нравились длинные волосы. А мне такая прическа напоминала о том времени, когда я жил у индейцев навахо. Иногда я думаю, что это был самый счастливый период моей жизни, – признался он. – И еще полгода, прожитые здесь.
Снаружи к окну над столом подлетела большая ночная бабочка и стала отчаянно бить крыльями о стекло, стремясь пробиться в комнату, к свету. Сара смотрела на нее и чувствовала, что Филип рядом, и его взгляд устремлен на нее. Что-то начиналось между ними, она знала, что он также это чувствует, и сознавала, что они вдвоем боятся этого.
– Расскажите мне о своей книге, – попросила Сара.
– Я хочу сделать зарисовки австралийских загородных домов, и мне бы хотелось этим заняться как можно скорее. Я хочу проехаться по району и выбрать наиболее характерные примеры архитектуры Австралии. Может быть, ты могла бы помочь мне в моих поисках?
– Завтра я уезжаю с Джоанной в Новый Южный Уэльс. Нас пригласили в одну из миссий.
– А после, когда вернешься?
– Может быть, – ответила она, заметив, что бабочка улетела.
Джоанна металась во сне. «Где мы, мама? Почему мы здесь?»
Издалека донесся голос леди Эмили: «Тише, детка. Мы пережидаем». «Кого пережидаем, мама?» «Собак».
