Ваниль и шоколад - Модиньяни Ева (бесплатные книги полный формат txt) 📗

– Но ничего же не случилось! – возразил сын. – Все прошло хорошо. Я думал, ты обрадуешься, что я не срезался на экзаменах и не просил у тебя денег на дорогу. Я змея продал, чтобы сюда приехать. И Луку пришлось взять с собой, а то бы он рехнулся окончательно. Мы хотели повидать маму. Так что не надо кричать.

Когда они попрощались, Андреа почувствовал себя спокойнее. К тому же он был очень горд школьными успехами сына.

Пенелопа показала сыновьям кошку и котят. Когда Лука потянулся их погладить, кошка принялась нервно бить себя хвостом по бокам, но потом успокоилась. Она почувствовала, что этот человеческий детеныш не обидит ее малышей.

Даниэле наскоро обежал весь дом от башенки до погреба, осматривая отремонтированную бабушкину виллу.

– Ты потратила кучу денег, – заметил он, пока мать жарила шашлык из креветок.

– Я опустошила все свои сбережения ради этого дома, который мне даже не принадлежит, – подтвердила Пенелопа. – Но мне же надо было чем-то заняться, – добавила она, словно оправдываясь, – чтобы отвлечься от мыслей о вас.

– Мы неплохо управились сами, хотя иногда приходилось нелегко, – сказал Даниэле.

– Ну кое-что мне известно, – усмехнулась Пенелопа. София звонила чуть ли не каждый день и держала ее в курсе.

– А ты знаешь, что папа тоже очень строгий? – спросил Лука.

– Все папы строгие. Быть добрыми и все прощать – это умеют только мамы. – Пенелопа довольно улыбнулась, отметив про себя, что Андреа наконец-то переменил свое отношение к детям и повел себя с ними как взрослый, ответственный человек.

– Мама, а можно мне побыть здесь с тобой? – продолжал Лука. – Я не хочу возвращаться в Милан с Даниэле.

– Тебе придется спросить разрешения у отца. Если он скажет «да», я не возражаю.

– А если он скажет «нет»? Он может не разрешить, даже если у меня будет приступ астмы, – пояснил Лука. – Ты знаешь, что он выбросил в окно мой вентолин?

– Выбросил и правильно сделал. Я вижу, ты стал очень разговорчив с тех пор, как перестал принимать лекарство. Как бы то ни было, если папа скажет «нет», придется тебе его послушаться, – решила Пенелопа, прекрасно понимая, что Андреа не станет возражать. – Но я думаю, что он скажет «да», – добавила она, подмигнув с видом заговорщицы.

Она радовалась, увидев, что Лука изменился к лучшему. А Даниэле ее просто поразил! Он как-то вдруг возмужал. Перешел в следующий класс вопреки всем ожиданиям, похорошел, стал добрее и мягче. В его характере даже появилась созерцательность. Может быть, это произошло бы в любом случае? Ответа она никогда не узнает. Но ей хотелось верить, что ее отъезд ускорил взросление сына. Лючия тоже вроде бы стала более рассудительной. Конечно, с ней всегда будут проблемы. Пенелопа видела, что дочка похожа на нее гораздо больше, чем ей самой хотелось бы. Трудная девочка. Когда-нибудь с ней еще намучаются и муж, и дети. В точности, как с самой Пенелопой.

Пенелопа заранее посочувствовала мужчине, которого ее дочь выберет себе в мужья. И в тот же миг впервые в ней проснулась жалость к Андреа.

– Позвони папе, договорись, чтобы он тебя встретил на обратном пути. Если он захочет со мной поговорить, передай мне трубку, – сказала она, обращаясь к Даниэле.

Но когда мальчик позвонил отцу, Андреа ограничился тем, что спросил, как там мама.

– Хорошо, – ответил Даниэле и, понизив голос, спросил: – Хочешь с ней поговорить?

– В этом нет необходимости. Поверю тебе на слово. Просто передай ей, что, если я ей нужен, она знает, где меня найти.

– Знаешь, я еще не готов к этим вашим взрослым играм. Я ей вообще ничего не скажу, – сухо попрощался Даниэле.

Пенелопа ни о чем не спросила, и он не передал ей слова отца.

Мальчики пробыли у нее два дня. Потом Пенелопа решила, что настал час прощаться со старшим.

– Тебе все-таки придется смириться с тем, что надо ехать в Ирландию и в течение двух месяцев зарабатывать себе на жизнь, – сказала она.

Даниэле решил бить на жалость.

– А почему мне нельзя остаться тут с тобой? Я бы присматривал за Лукой, за садом – вон смотри, весь сорняками зарос. А по вечерам я мог бы торговать в киоске, как ты в детстве, и продавать детям воду, которая шипит. Представляешь, как нам было бы хорошо втроем?

– Ты поедешь в Ирландию. Два месяца ты будешь учиться понимать своих хозяев и объясняться с ними. Надеюсь, тебе там понравится и даже будет весело. Полезно переменить образ жизни, – решительно ответила ему мать. – По себе знаю.

Он понял, что дольше спорить бессмысленно.

Вместе с Лукой она проводила старшего сына на поезд в Римини. Андреа должен был встретить сына на вокзале в Милане.

В тот день по дороге на работу Андреа нашел в почтовом ящике письмо Пенелопы. Он немедленно распечатал конверт и начал читать. Первые слова его тронули. Они показались ему чуть ли не просьбой о перемирии, если не о полном примирении. Но, пробежав первые несколько строк, он вспыхнул от негодования. «Я была в Бергамо у Раймондо Теодоли».

– И она мне об этом рассказывает! Вот стерва! – воскликнул он вслух, пересекая вестибюль.

Консьерж, услыхавший его слова, обратился к нему с почтительным: «Добрый день, синьор Донелли», сопроводив приветствие иронической улыбкой.

– Займитесь лучше своими делами! – наорал на него Андреа.

Крик помог ему немного успокоиться и овладеть собой. Он сел в машину и продолжал читать: «Я была просто убита. Больше я его никогда не увижу».

Тут Андреа опять пришлось прерваться. В предыдущем письме она писала ему, что та история закончилась семь лет назад, а что же теперь получается? И что все это должно означать? И правда ли, что ее проклятущий любовник так серьезно болен?

Ревность душила его. Вместо того, чтобы завести машину, он вернулся в квартиру, вошел в спальню и вытащил из ящика письменного стола пачку писем, которые раньше не смел открывать. Придвинув стул, Андреа принялся за чтение.

Временами его ярость сменялась сочувствием. Нет, в этих письмах не было ничего драматического. Они были написаны легко и с юмором. Тут и там попадались по-настоящему забавные замечания и шутки. Но в общем и целом письма Мортимера воссоздали для него картину подлинной страсти, о которой он все эти годы даже не догадывался. Помимо собственной воли, он ощутил тоску и горечь, читая о чужой любви – такой неистовой и так жестоко задушенной. Его жена была вынуждена разрываться между двумя мужчинами, любя обоих. Андреа так толком и не понял, кто же вышел победителем в этом конфликте – он сам или этот Мортимер, который сначала спас ей жизнь, а потом с нежной заботой истинно влюбленного помог произвести на свет маленького Луку. Пока сам он сидел дома с детьми, тот, другой, первым взял в руки его новорожденного сына.

– Нелегко, наверно, помогать любимой женщине рожать ребенка от другого, – сочувственно пробормотал Андреа.

Он больше не мог ненавидеть соперника. Он вдруг сообразил, что за столько лет брака ни разу не задался вопросом: а не изменяет ли ему жена? И все только потому, что ему не хватало духу. Точно так же он годами отодвигал от себя воспоминания о своем горьком детстве. Только бегство Пенелопы заставило его наконец посмотреть в глаза страшной правде. А сейчас его жена простыми и скорбными словами, без уверток и лицемерия, рассказала ему о своих переживаниях, о желании поговорить с ним. И что ему теперь делать? Поверить в ее искренность?

Никогда раньше Андреа не задавал себе столько вопросов о том, что думает и чувствует Пенелопа. Он сложил все письма Мортимера, спрятал их в конверты и закрыл ящик на ключ. Потом сунул в карман письмо жены и вышел. В редакцию он приехал, так и не просмотрев утренние газеты. На рабочем столе у него уже были разложены последние бюллетени и сводки АНСА. [25] Андреа торопливо просмотрел их и прошел в зал, где собирались редакционные летучки, чтобы согласовать темы, нуждающиеся в более широком освещении. Потом он вернулся к себе в кабинет и начал пробегать глазами газету.