Конго Реквием - Гранже Жан-Кристоф (читать онлайн полную книгу .txt, .fb2) 📗
Она могла бы добавить, что дело Человека-гвоздя на самом деле еще не закончено, что остались сомнения и относительно его личности, и относительно движущих мотивов, что ее брат поехал в Африку, чтобы докопаться до подспудных тайн, связанных с расследованием. Прибереги боеприпасы для следующей встречи. Про себя она уже решила возобновить визиты.
Гаэль свесила обе ноги с одной стороны, как сделал бы паралитик, и поднялась. Она нашаривала деньги, когда голос приказал ей:
– А теперь сядьте сюда!
Она пристроилась на стуле лицом к письменному столу и несколько секунд разглядывала Каца. Просто завораживает. Очаровывает, как все мужчины, наделенные женской красотой. И он не стремился подправить это впечатление одеждой. Наоборот. Он носил рубашки с высоким воротом, как у чопорной дамы.
Из ее легких словно вышел весь воздух: Кац выписывал рецепт. Это уязвило ее тем больше, что она по-прежнему принимала транквилизаторы, назначенные в госпитале. Он наваливал на нее еще один слой, как глушат морфином онкобольных.
– Я уже принимаю эти штуки, – возразила она.
– Я просто даю вам координаты одного моего коллеги.
Еще того хуже: ее психиатр больше не желал иметь с ней дело.
Кац завинтил колпачок перьевой ручки, сложил листок вдвое и подтолкнул к ней по крышке стола.
– Я не могу в одно и то же время выслушивать вас как пациентку и стать вашим другом, – сказал он, устремляя на нее невозмутимый взгляд.
Что-то защемилось в области затылка – вроде ломоты в черепе. Она не могла ни думать, ни даже уловить смысл его слов.
– Что… что вы хотите сказать?
– Что я приглашаю вас на ужин.
В 15:00 всё и все были на месте. Неплохо для отъезда, намеченного на полдень. Морван был готов к тому, что счет опозданию придется вести на дни.
На площадке перед ангаром он ощутил прилив гордости: его «антонов», Ан-32, стоял в полной готовности. Огромный корпус подрагивал в завихрениях пыли, как космический корабль на мысе Канаверал. Он умудрился зафрахтовать аппарат всего за три дня – истинное чудо для Лубумбаши.
Все столпились у самолета. Он согласился взять на борт пассажиров – тех, кто, несмотря на риск, хотел двинуться на север, чтобы воссоединиться с семьей. Он действовал не из человеколюбия: местные «службы» получали мзду за каждое место, а в обмен закрывали глаза на этот полет, который официально как бы вообще не существовал.
К моменту, когда собирались закрыть грузовой отсек, появился Мишель и с ним несколько его людей, бодрой рысцой толкающих перед собой тележки из супермаркета, заполненные коробками. С возвращением, африканский гротеск. И сразу «антонов» предстал перед Морваном тем, чем он и был: допотопной грузовой колымагой, помятой, как гигантская консервная банка. А чернокожие, скучившиеся у трапа, – голытьбой, которую ждет неминучая смерть.
Он подошел к Мишелю и открыл одну из коробок: там лежала несвежая и плохо сшитая военная форма.
– Это еще что?
– Для них, шеф.
Сноп указал на здоровяков в шортах и майках, которые, весело скалясь, окружали его.
– Они же наши солдаты, папаша. Мы должны их приодеть.
Кабонго пообещал ему военную поддержку, но это была поддержка по-африкански. «Господин Рудник» просто дал ему разрешение вырядить любого субъекта официальным солдатом.
Морван кивнул: их было всего с десяток, но он мог нанять еще в хвосте самолета, когда они приземлятся. Эта мысль повлекла за собой другую: по-прежнему никаких новостей от Жако – его партнера, работавшего на месте. Последний мейл от него пришел дней десять назад. Закончена ли работа? Или все смылись на землеройных машинах?
Он взобрался в самолет, и от открывшегося ему ошеломляющего зрелища у него вырвалось смачное «мать твою!». Салон простирался метров на двадцать: ни кресел, ни ремней безопасности, ничего, что напоминало бы туристические полеты. Вся толпа ютилась там, среди коз, свиней, всевозможных тюков, корзин, набитых фруктами и растениями, чемоданов и ящиков, а в глубине, отделенные хилой решеткой, были закреплены как бог на душу положит его собственные самосвалы и внедорожники.
Иллюминаторы играли роль театральных прожекторов, бросая яростный свет, не упускавший ни единого оттенка в пышных расцветках бубу, платков и тканей. Черные лица, хрупкие затылки, обнаженные плечи женщин – все было высечено из темного блестящего камня. Искрящийся минерал, чьи отсветы повествовали о процессе возникновения человека.
Он пошел поприветствовать командира – русского по имени Чепик, который работал по старинке: три-четыре года аварийных посадок, войн и болезней – и он вернется домой с набитыми карманами. С затуманенным взглядом, уже выдыхая водочные пары, пилот вроде бы не совсем уловил последние указания. Морван не стал настаивать и вернулся в салон.
Для него был забронирован трон – садовый стул, возвышающийся над пассажирами, сидящими на полу. Трон он проигнорировал и устроился среди семей и скотины. Прислонил сумку к перегородке и облокотился на нее. На него напал кашель: воздух был насыщен пылью и испарениями маниоки. Все еще на ногах, Мишель суетился, помахивая блокнотом: он не умел ни читать, ни писать, но данный аксессуар был крайне важен для его роли администратора.
Грегуар не питал никаких иллюзий. После прибытия выяснится, что не хватает половины оборудования – забыто, украдено, продано. Не важно: лучший способ управляться с проблемами в Африке – их игнорировать. Неуверенность была полноценной составляющей любого проекта. Только приняв данный постулат, можно оценить истинную поэтичность этой страны, иррациональной и безысходной.
Пока винты набирали обороты, Морван уже погрузился в сон, опьяненный манящими перспективами этого путешествия. Оставалось только перенестись в свое королевство более чем в тысяче километров отсюда. Он снова ощутил дрожь первооткрывателя. Он им и был в самом прямом смысле слова: во времена царящего хаоса эти земли вновь стали девственными, и более ни один белый не осмеливался на них ступить.
Самолет заглох, снова завелся, опять заглох, вызвав в кабине крики ужаса и взрывы смеха. Наконец он поднапрягся, заурчал ровно и начал разбег. Одних пассажиров уже укачало. Другие спали. Воцарился безропотный фатализм. Авария была лишь одним из способов умереть среди многих прочих.
Дети играли, не соблюдая ни малейших правил безопасности. Однако голос по радио на французском и на суахили излагал почерпнутые из инструкций официальной компании указания, рассказывая о не существующих здесь ремнях, кислородных масках и спасательных жилетах.
Морвана всегда завораживало, какими магическими свойствами наделяют на Черном континенте французский язык и всякие административные процедуры: бумаги, ручки, печати уже были шагом к идеализированной реальности. Когда у тебя ничего нет, пустоту заполняет пустословие.
Он подумал об Эрване, который наверняка сейчас маринуется в какой-нибудь приемной в Лубумбаши. В своих планах Морван опирался на мощного союзника – африканскую бюрократию. Пусть он уже принял свои меры предосторожности, все равно он знал, что перед лицом окружающей бездеятельности у сына нет никаких шансов.
Он прикрыл глаза и отдался на волю снов.
– Шуткуете?
У Эрвана уже не осталось сил отвечать. Все утро он провел в поисках самолета на Анкоро. Он перетряс частные транспортные агентства, неправительственные организации, горнодобывающие компании: ни одного рейса не предвиделось. И в любом случае ему требовались официальные разрешения. В конце концов до него дошло, что без этих бумаг поиски самолета бессмысленны. Тогда он посетил министерства, региональную палату, дирекции водных и лесных ресурсов, рудников и недр. Нигде он не нашел никого из минимально «уполномоченных». Следовало записаться на прием, и даже для этого нужно было прийти еще раз.
В результате осталась единственная властная структура, способная доставить его на север страны: миссия ООН в Демократической Республике Конго. Вот почему он и находился сейчас в бунгало с жестяной крышей, штабе MONUSCO, авеню Мама-Йемо, в центре города.
