Затерявшийся в кольце бульваров - Климман Михаил (хорошие книги бесплатные полностью TXT, FB2) 📗
– Лежало за подкладкой. Кстати, мог бы сказать раньше, что у тебя подкладка отходит, я бы зашила.
– А я и сам не знал. – Дорин отрезал еще один кусок отбивной. – А почему ты не выкинула эту бумажку на помойку?
Лена опять брезгливо взяла письмо, развернула:
– Я в отличие от тебя посмотрела не только начало и конец, но и заглянула в середину, чтобы понять, что это такое. Можно зачитать?
Андрей удивленно кивнул.
– «Теперь, когда у тебя появилась дочь, я понимаю, что мы не можем встречаться так же часто, как раньше. Но все равно я тебя люблю. Люблю и целую. Целую твои пальцы, бедное ушко, шрам на груди и особенно, – голос жены дрогнул, – «божью коровку»…
Дорин поднял голову. У него в самом деле на одном из интимных мест была родинка, которую они с Леной окрестили «божьей коровкой». Увидеть ее можно было только в бане, постели, ну еще на нудистском пляже, на котором он никогда в жизни не был.
– Ты хочешь сказать, – Андрей аккуратно положил вилку рядом с тарелкой, – ты хочешь сказать, что это письмо мне? Да это же просто смешно…
– Смешного мало. – Лена держалась изо всех сил, но голос выдавал ее.
– Как ты могла этому поверить?
– А я и не верю. Иначе бы ты на порог не зашел. Но я хочу понять, что происходит?
– Ты все письмо прочитала? – Дорин взял в руки проклятую бумажку.
– Нет, когда поняла, что оно тебе, перестала. Ненавижу читать то, что мне не предназначено.
Андрей прочитал внимательно весь текст. Лена сидела напротив и терпеливо ждала.
– Нет, все то же самое, зацепиться не за что: рассказы о проведенных счастливых часах, воспоминания, как голые бегали по какому-то лесу, как она тоскует…
– Прекрати сейчас же, – жена была уже на пределе.
– Извини.
Дорин встал, подошел к ней, хотел обнять, но она увернулась.
– Ты все-таки поверила?
– Сядь, пожалуйста. – Лена встала, отошла в другой угол кухни, – и попробуй объяснить, как я должна жить в такой ситуации.
Андрей помолчал.
– Похоже, кто-то очень хочет нас с тобой рассорить. И делает это весьма обстоятельно и серь…
– Но зачем? – прервала его Лена. – Зачем? Может быть, какая– нибудь твоя бывшая дама обиделась на тебя и теперь пытается сломать нам жизнь, а? – как-то жалобно спросила она. – Это многое бы объясняло…
– Ни с одной своей, как ты выражаешься, «бывшей дамой», кроме Васькиной матери, я не общался ни разу с тех пор, как мы с тобой вместе. А потом, как ты себе представляешь это технически? Ну, написать такое письмо действительно не проблема, поносить его в карманах, чтобы оно было потертым, тоже. Но положить мне за подкладку – это уже совсем непросто. Или надо иметь руки карманника, чтобы сделать это в толпе или, скорее, иметь доступ к моей куртке, когда она висит где-нибудь. Потому что, если запихнуть мне письмо в толпе, то я руку в карман суну и сразу его обнаружу. А тут либо сделали дырку, либо нашли ее и положили письмо за подкладку – значит, имели время на это.
– Ты говори, говори, пожалуйста, – сказала Лена умоляюще. – Я, может, успокоюсь немного…
– Но вот как быть с телевидением? – Дорин почесал кончик носа.
– Прекрати ты себе нос чесать, что за дурацкая привычка?
Андрей, не возражая, отдернул руку.
– Мы можем даже не брать пока в расчет непонятную технику изготовления пленки, но, по-моему, что-то затолкать на экран стоит немалых денег. Тысячи, а то и десятки тысяч долларов.
На последних словах зазвонил телефон Андрея. Он взял трубку, закончил фразу, потом сказал в микрофон:
– Алло, слушаю.
– Андрюшенька, – сказал незнакомый женский голос, – ты на меня, пожалуйста, не сердись и не гони меня, мой хороший…
– Кто это? – спросил Дорин и взглянул на жену.
– Ну, зачем ты делаешь вид, что мы даже не знакомы, мне же больно это слышать, – голос обволакивал Андрея. – Я по тебе безумно скучаю, я все-все сделаю, чтобы мы были опять вместе.
– Сейчас же прекратите эту… это…
Дорин растерялся, он не знал что делать. Лена сидела напротив, смотрела на него во все глаза, и хотя разговора слышать никак не могла, ему казалось, что каждое слово этой… отпечатывается на его лице и легко читается женой.
– Я не вовремя позвонила? Прости меня, люби…
Андрей отключил телефон, бросил его на стол.
– Это не может быть правдой, – голос Лены звучал монотонно, она уговаривала себя. – Не может, и все…
– Я бы попросил у тебя прощения, – глухо сказал Дорин, – но не знаю за что: я ни в чем перед тобой не виноват.
– Знаешь, – вдруг сказала Лена, – давай ты на несколько дней переедешь к себе? Я буду считать, что ты в командировке, к Ярославу, например, улетел в Прагу. А ты разберешься и остановишь это… Я, я больше не могу.
Дорин смотрел на жену, понимая, что дело не в слабости, просто сейчас между ними проходит небольшая, пока небольшая размолвка. Лена была достаточно разумным человеком, чтобы понимать, что все происходящее – бред, но кроме разума в человеке живет еще много всего, и бороться с «этим» сил у нее уже явно не хватало.
Он тяжело поднялся, пошел к входной двери.
– Тебе, может, нужно что-то с собой собрать? – спросила, не вставая, чтобы проводить, Лена.
– Нет, спасибо, – ответил он с порога, – у меня все есть…
ГЛАВА 9
Самое смешное, что он так и не поел. И вышел на улицу, голодный, холодный и поднял воротник пальто. Но если без шуток, то для пальто май не очень годился, а есть все-таки хотелось. Он не соврал жене, в его холостяцкой квартире было все для жизни. Практически вся его одежда, потому что Лена, когда они стали жить вместе, попросила его сменить гардероб, руководствуясь принципом «О вкусе жены судят по тому, как одет ее муж». Комплект туалетных принадлежностей, постельное белье, книги, картинки на стенах и все прочие мелочи, которыми обрастает человек в течение жизни.
Все это он оставил там, не взял с собою в новую жизнь, просто забыл об этой квартире. Иногда, когда он замечал ключ, болтавшийся в общей связке, возникало желание ее продать, но суета и текучка выставляли на первый план более важные дела, и квартира уцелела. Он не был там уже несколько месяцев и представлял, какой слой пыли обнаружит, когда войдет. И еще он точно знал, что еды там нет и в помине, разве что случайно уцелевшая в холодильнике банка шпрот годичной давности.
Поэтому пришлось идти в ресторан. Дорин оглянулся по сторонам. Оказывается, занятый своими размышлениями, он довольно далеко отошел от дома. Переулок был ему не знаком, но на углу весело горела реклама какого-то кабачка. Он отправился прямо туда.
Нет, ему не было обидно, он понимал жену, которая пыталась старательно не верить происходящему, но рана, нанесенная ей когда-то изменой Брайловского, несмотря на годы, была слишком свежей.
«Всегда будет слишком свежей…» – подумал Андрей, спускаясь по ступеням. Он понимал, что должен разобраться во всем сам и принести жене только результат, убедительный результат, без промежуточной грязи.
Кабачок был небольшой, столиков на десять– двенадцать. Большая часть из них была занята, что свидетельствовало, на взгляд Дорина, об одном из двух: или здесь хорошо готовили, или это было единственное место на несколько кварталов вокруг. Судя по тому, что бармен не посмотрел на Андрея удивленно, скорее первое, в противном случае здесь собирались бы в основном знакомые из соседних домов и появление «чужака» было бы отмечено.
Бармен оказался по совместительству официантом. Дорин не стал выпендриваться и смотреть незнакомое меню, попросил накормить его поплотнее и повкуснее, а в конце неожиданно для себя самого заказал бутылку коньяка. Он, еще спускаясь по лестнице, решил не брать себе семейный «Ауди», мало для чего он может понадобиться Лене, а пока вполне можно передвигаться на такси или завтра попросить у Гришки взаимообразно Веселкина с машиной на несколько дней. А почему его разбирательство должно длиться дольше?
