Фамилия - Бетт Лиза (книги онлайн полные TXT, FB2) 📗
Фары он не включает. Едем в полнейшей темноте, лишь свет луны сегодня на нашей стороне.
Лесополоса заканчивается, узкая дорога втыкается в асфальтированную трассу и мой конвоир выворачивает на нее и наконец включает фары.
– Ты не убил меня в лесу, пока была возможность, – рассуждаю вслух, потому что искренне недоумеваю, зачем я ему. – Ты выкрал меня, хотя мог бы просто прикончить в той спальне.
Он молчит, хотя я и понимаю, что он меня слышит. Но продолжает равнодушно сжимать руль и вглядываться во мглу далеко впереди.
– Ты хочешь, чтобы я с тобой спала? – напряженно спрашиваю, замечаю как насмешка кривит уголок губ моего конвоира, но он так и не отвечает.
– Может, хочешь выведать у меня какие-то секреты Германа? Но я ничего не знаю, он никогда не делился со мной тайнами.
Снова тишина в ответ, только шум мотора разбавляет ее монотонностью.
– Только не говори, что ты решил забрать меня, чтобы мстить за тот случай во дворе, когда я сдала тебя охране…
Опять тишина, но мотор начинает гудеть слабее, без натуги. И я понимаю, что машина замедляется. Напряженно кошусь на конвоира и безотчетно вцепляюсь в ручку, к которой пристегнута наручниками.
Мы останавливаемся у обочины. Хлопает водительская дверь. Я остаюсь в салоне одна. Не вижу, куда он пошел, оборачиваюсь, но зверь пропал из вида.
Мне становится спокойнее и одновременно волнительнее. Как будто меч, занесенный над моей головой, опустили и ушли прочь, но складывается ощущение, что ушли за другим оружием.
Дверь пассажира резко открывается, я вздрагиваю и едва не падаю на асфальт, потому что рука тянется за наручниками, а тело одеревенело и приклеилось к сиденью.
– Что ты… – успеваю произнести только два этих слова, мне в лицо тыкают тряпкой, пропахшей хлороформом, и я мгновенно теряю сознание.
Глава 11
Прихожу в себя в полней шей темноте. Голова раскалывается, перед глазами все плывет, во рту сухо. Я лежу на чем-то твердом, тело затекло. Машинально тянусь к запястью и с облегчение обнаруживаю, что наручников на мне нет. Поднимаю голову, оглядываюсь и не верю своим глазам.
Это что, решетки?
Привстаю на локти, сквозь темную пелену пытаюсь рассмотреть пространство вокруг.
Похоже на тюремную камеру. Три стены сделаны из кирпича, одна полностью из железных решеток. Они довольно узкие, чтобы протиснуться сквозь них, но достаточно широкие, чтобы просунуть руку или даже ногу. Напоминает камеру Джека воробья в первой части франшизы. Мне на ум сразу приходит трюк с петлями, я встаю со своего места – невысокой лежанки, на которую брошен какой-то матрас, больше напоминающий пляжный лежак – и подхожу к дверце. Петли заварены, о том, чтобы сдернуть, их речи нет. На двери крупный амбарный замок.
Дергаю его, но реакции ноль. Ничего не выходит. Он заперт на ключ.
– Окей…
Сглатываю, пересохшее горло саднит. Оборачиваюсь, оглядывая камеру.
В правом ее углу унитаз, а над ним кран с двумя барашками. Подхожу, открываю и с радостью обнаруживаю, что оттуда бежит вода. Насколько я могу разглядеть в темноте – вода чистая, но пить все равно не рискую. Споласкиваю лицо, шею, мою руки, и мне сразу становится легче. Убедившись, что в коридоре у камеры никого нет, вынимаю менструальную чашу и споласкиваю ее. После того как привожу себя в порядок, возвращаюсь на кушетку и забираюсь на нее с ногами. Бретели платья порваны, но мне удается кое-как связать их между собой, чтобы оно не соскальзывало.
Усаживаюсь к прохладной стене спиной и обхватываю колени руками.
Последнее, что я помню – как меня усыпили хлороформом, дальше провал. Сколько я пробыла в отключке? Несколько часов? Тогда почему на улице все еще ночь, хоть глаз выколи?
А может, мне все это приснилось, и Герман просто заточил меня в камеру для рабов после того унизительного разговора в кабинете?
Слышу скрип петель. Где-то вдалеке открывается дверь, и я настороженно наблюдаю за решетчатой стеной, ожидая увидеть за ней охрану с оружием.
Но в поле моего зрения появляется невысокая женщина с каким-то контейнером.
– Вы очнулись, – говорит с акцентом. Толкает ключ в навесной замок и тот без труда поддается. – Мне поручено обработать ваши раны.
Я наблюдаю за ней молча. Дверь моей камеры отворяется и первая мысль, которая приходит мне на ум – я смогу оттолкнуть ее и выскочить. Женщина уже в возрасте, и одолеть ее мне не составит труда. Но вот, куда бежать после? Вдруг за дверью вооруженная охрана? Меня же просто пристрелят за любую попытку… Так было бы, окажись я в плену у Германа… И судя по обстановке, нынешний мой похититель едва ли лучше предыдущего.
– Даже не думайте сбежать, – говорит буднично, будто читает мои мысли.
– А вы бы на моем месте не думали об этом? – спрашиваю волком. Женщина ставит около меня свой контейнер и открывает. Он полон бинтов, каких-то бутылочек, шприцов. Она деловито выуживает оттуда ватку и перекись, не удосужившись мне ответить. – Зачем меня держат тут?
Тишина раздражает, а эта неопределенность просто сводит с ума.
– Ответьте! Просто скажите, меня собираются убить? Для чего я нужна вашему хозяину?
– Тебя не хозяин сюда привел, – прижимает ватку к ране на моем плече, и я начинаю шипеть. Пытаюсь отпрянуть, но она давит и красноречиво пришибает меня взглядом. – Ты совершила что-то плохое?
Я растеряна от ее вопроса, поэтому недоуменно смотрю на нее. Она поясняет.
– Ты совершила что-то плохое? Убила человека? Причина боль животному?
– Н-нет… отвечаю искренне. Женщина кивает, как бы указывая на очевидный факт.
– Тогда зачем кому-то тебя убивать?
И этот ее вопрос вселяет в мою душу надежду, хотя и не прогоняет недосказанность и не проясняет ситуацию. Но на этом я успокаиваюсь и больше не задаю вопросов, да и что-то мне подсказывает, от нее мне не добиться ответов.
Она обработала раны и заклеила их пластырем. Все это время мы молчали, и после женщина просто ушла, оставив меня одну. Спустя некоторое время петли в подземелье снова скрипнули, и я увидела свет, пролившийся из открывшегося дверного проема, но после снова стало темно. Чьи-то шаги наполнили тишину, но они отличались от шагов моей лекарши. Они были тверже и увереннее. Чеканнее.
Не было сомнений – так шагает мужчина, который весит как минимум килограмм девяносто. Догадки мои оказались верны, когда в поле моего зрения появилась широкоплечая фигура с подносом.
– Я вижу, ты освоилась… – тот самый похититель, который и притащил меня сюда, останавливается около двери моей темницы. Ловко перекладывает поднос на одну руку, второй открывая замок, затем дверь. Входит в камеру, намеренно отставляя ту открытой, и ставит поднос на кушетку около меня. Его спокойствие и равнодушие так контрастируют с абсурдом ситуации, что хочется заорать в голос.
Это вообще нормально так себя вести? Делают ли так адекватные люди? Он вообще здоров? Сначала похищать, а потом делать вид, что мы друзья.
– Сара сказала, что твои раны в порядке и заражения нет.
Он продолжает разговаривать сам с собой. Я молчу, едва сдерживая гнев. Да что эти Божки о себе возомнили? Решили, что похищать людей и играть их судьбами – их право? Так вот, их ждет сюрприз!
– Зачем я здесь? – спрашиваю, голыми руками гася угли гнева. Получается с трудом, но я пытаюсь не заорать.
– Если я поселю тебя в комнаты наверху, ты сбежишь, – произносит буднично. Он занял место в изножье кушетки. Между нами поднос с едой, на которую я не глянула даже. Аппетита нет совсем, хочется только убивать, поэтому смотрю на своего похитителя и скрежещу зубами. Попытка потушить угли гнева провалилась. Этот козел откидывается на стену и разваливается на своем месте, как гребаный король положения. Коим и является. И это бесит меня вдвойне.
– Зачем я здесь? Будете меня пытать? – говорю, заходя на очередной виток гнева. Голос начинает дрожать, но звучит едва звеня.
