Любовники смерти - Коннолли Джон (книги полные версии бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
Между кухней и гостиной больше не было стены. Ее снесли, чтобы создать единое пространство, так что маленькая кухонька моей юности со столом на четверых совершенно исчезла.
Я не мог представить маму в этом новом месте.
– Изменилось? – спросил Дьюранд.
– Да. Все изменилось.
– Это сделали другие люди. Не Харрингтоны, Билднеры. Это вы им продали?
– Да, им.
– Какое-то время дом пустовал. Пару лет. – Он отвел глаза, обеспокоенный тем, какое направление принимает разговор. – Хотите выпить? Есть пиво, если хотите. Я теперь не много его пью. Проходит через меня, как вода через трубу. Только было на одном конце – и уже на другом. А потом приходится подремать.
– Для меня это рановато. Впрочем, я бы выпил кофе, если не придется пить в одиночку.
– Кофе – это можно. После него я хотя бы не засыпаю.
Он включил старую замызганную кофеварку, достал чашки и ложки.
– Не возражаете, если я загляну в мою бывшую спальню? – спросил я. – Это маленькая комната, выходящая на улицу, с разбитым окном.
Дьюранд снова вздрогнул и с виду немного растерялся.
– Чертово стекло. Ребятишки разбили его, играя в бейсбол, а у меня просто руки не доходят его починить. И потом, мы особенно не пользуемся той комнатой, только как складом. Она вся заставлена коробками.
– Это не важно. Мне бы все равно хотелось взглянуть.
Он кивнул, и мы поднялись наверх. Я встал на пороге моей старой спальни, но не стал входить. Как и сказал Дьюранд, здесь было множество коробок, папок, книг и старого электрооборудования, на всем этом лежал толстый слой пыли.
– Я такой барахольщик, – извиняющимся тоном сказал Дьюранд. – Все это по-прежнему работает. Я не теряю надежды, что придет кто-нибудь, кому это может понадобиться, и я ему все передам.
Я стоял там, и коробки исчезли, растворились вместе с хламом, книгами и папками. Осталась только комната с серым ковром; белые стены с картинами и плакатами, шкаф с зеркалом, в котором я мог видеть свое отражение – отражение человека на пятом десятке с седеющими волосами и темными глазами; полки с книгами, заботливо расставленными по авторам; ночной столик с цифровым будильником, высшим достижением техники, показывающим 12:54.
И из гаража позади дома донесся звук выстрела. Через окно я увидел бегущих людей…
– Вы в порядке, мистер Паркер?
Дьюранд тихонько коснулся моего локтя. Я пытался заговорить, но не мог.
– Почему бы нам не спуститься? Я сварю вам чашечку кофе.
И фигура в зеркале стала призраком мальчика, которым я был когда-то. Я выдерживал его взгляд, пока призрак не поблек и не исчез.
Мы уселись на кухне, Эйза Дьюранд и я. Через окно я мог видеть рощицу серебристых берез, где когда-то был гараж. Дьюранд проследил за моим взглядом.
– Я слышал о случившемся, – сказал он. – Это ужасно.
Комната наполнилась ароматом дьюрандовского тушеного мяса. Пахло хорошо.
– Да, ужасно.
– Они снесли его, тот гараж.
– Кто?
– Харрингтоны. Соседи, мистер и миссис Розетти – они поселились, вероятно, года через два после вашего отъезда – рассказывали мне об этом.
– Зачем они снесли его? – Но задавая этот вопрос, я уже знал ответ. Удивительно было как раз то, что он так долго простоял нетронутый.
– Наверное, некоторые чувствовали, что в нем произошло что-то нехорошее, от этого оставалось эхо, – сказал Дьюранд. – Не знаю, правда ли. Я-то сам к таким вещам не чувствителен. Моя жена верит в ангелов, – он указал на крылатую фигурку в дымчатом одеянии, висевшую на крючке на кухонной двери, – вот только все ее ангелы напоминают фею Динь-Динь. Не думаю, что мы сможем отличить ангелов от фей.
И все-таки ребята Харрингтонов не любили заходить в гараж. Самая младшая девочка говорила, что там плохо пахнет. А мать сказала миссис Розетти, что там пахло, как будто…
Он замолчал и вздрогнул в третий раз. Это словно была его инстинктивная реакция, когда что-то его расстраивало.
– Ничего, – сказал я. – Продолжайте, пожалуйста.
– Она сказала, что пахнет так, как будто там выстрелили.
Мы оба помолчали.
– Зачем вы приехали сюда, мистер Паркер?
– Сам точно не знаю. Наверное, у меня есть вопросы, на которые нужно получить ответ.
– Знаете, на каком-то этапе жизни получаешь толчок пойти и раскопать прошлое, – сказал Дьюранд. – Перед смертью моей матери я усадил ее и заставил пройти по всей истории нашей семьи, по всему, что она помнила. Я хотел все это знать, наверное, чтобы понять, частью чего я являюсь, прежде чем все, кто может прояснить мне это, ушли навсегда. Это хорошо – знать, откуда пришел. Потом передашь это своим детям, и это поможет им не чувствовать себя брошенными на произвол судьбы, не такими одинокими… Но некоторые вещи лучше оставить в прошлом. О, я знаю, что психиатры, и терапевты, и бог знает кто еще, скажут вам совсем другое, но они ошибаются. Не всякую рану стоит ковырять и открывать, и не все неправильное нужно пересматривать или пинками и криками выволакивать на свет. Лучше просто дать такой ране зажить, даже если она не хочет заживать, и оставить ошибки или преступления в темноте и напоминать себе, что не надо ступать в тень, если этого можно избежать.
– Ну, в этом-то вся и штука, – сказал я. – Иногда этих теней не избежать.
Дьюранд потеребил губу.
– Да, я полагаю, иногда не избежать. Так это начало или конец?
– Начало.
– Тогда перед вами длинная дорога.
– Думаю, что так.
Я услышал, как открывается входная дверь. В прихожую вошла маленькая, слегка располневшая женщина с завитыми седыми волосами.
– Это я, – крикнула она.
Женщина не заглянула на кухню; сначала она сняла пальто, перчатки и шарф и в зеркале у вешалки проверила свою прическу и лицо.
– Хорошо пахнет, – сказала миссис Дьюранд и, обернувшись, вдруг увидела меня. – Господи!
– У нас гость, Элизабет, – сказал Дьюранд, и я встал, когда его жена вошла в комнату. – Это мистер Паркер. Он раньше жил здесь, в детстве.
– Рад познакомиться, миссис Дьюранд, – сказал я.
– Что ж, вы…
Она помолчала, соображая, а я наблюдал за сменой чувств на ее лице. В конце концов, ее черты сложились в выражение, которое я счел их обычным состоянием «по умолчанию»: мягкость, приправленная намеком на грусть, которая приходит с долгим жизненным опытом и пониманием, что дело идет к концу.
– Добро пожаловать, – проговорила миссис Дьюранд. – Сидите, сидите. Вы останетесь на ужин?
– Нет, не могу. Мне нужно идти. Я и так отнял у вашего мужа много времени.
Несмотря на ее врожденную учтивость и добродушие, я заметил ее облегчение.
– Вы уверены?
– Вполне. Спасибо.
Я встал, чтобы надеть пальто, и Дьюранд проводил меня до двери.
– Должен вам сказать, – сказал он, – что когда вас только увидел, то принял за кое-кого другого, и я имею в виду не детей Харрингтонов. Впрочем, только на секунду.
– За кого же вы меня приняли?
– Сюда приходил один человек, пару недель назад. Это было вечером, и было темнее, чем сейчас. Он делал то же, что и вы: какое-то время рассматривал дом, и даже зашел на лужайку, чтобы заглянуть туда, где раньше был гараж. Мне это не понравилось. Я рискнул выйти и спросить его, что он тут делает. И с тех пор я его не видел.
– Думаете, он присматривался к дому для ограбления?
– Сначала я действительно так подумал, но когда спросил его, оказалось, что нет. Не то чтобы грабитель, если он не туп, как дерево, мог сразу так и заявить, что вот, мол, думаю, не ограбить ли этот дом.
– Так что же он сказал?
– Охочусь. Вот, что он сказал. Одно слово. «Охочусь». Как по-вашему, что это означает?
– Не знаю, мистер Дьюранд, – сказал я, и он прищурился, словно размышляя, не обманываю ли я его.
– Потом он спросил меня, не знаю ли я, что здесь случилось, и я ответил, что не знаю, что он имеет в виду, а он сказал, что ему кажется, что знаю. Я не обратил внимания на его тон и сказал, чтобы он шел своей дорогой.
