Жрецы и жертвы Холокоста - Куняев Станислав Юрьевич (библиотека книг TXT, FB2) 📗

Подробности того, как он умирал, мы узнали лишь в 1943 году, когда моя мать получила в эвакуации от его выжившей сослуживицы М. Лейкиной письмо с рассказом о последних днях жизни отца:

«Ваш муж умер в институте. Вы, вероятно, слышали, какую тяжелую зиму мы пережили. Мы все голодали так, как никто не может себе представить. Многие – даже преподаватели нашего института – проявляли себя, как голодные люди. Юрий Аркадьевич относился к той немногочисленной группе людей, которая выдержанно переносила ужас голода, холода, невзгоды блокады. Он также, как и другие, бывал ежедневно в столовой института и ждал тарелку супа без суеты и нетерпения, совсем не так, как многие другие. Его молчаливая скромность осталась с ним до конца его дней.

Он много работал, как все мы. Женщины-преподавательницы и студентки шли в госпитали, сверх учебной работы в институте, а мужской состав был брошен для обучения рукопашному бою резервов Красной Армии. Юрий Аркадьевич проводил по нескольку часов на морозном воздухе, вся работа на голосе (команды). Сколько людей им обучено, не знаю. Вероятно, много. Достаточно сказать, что в списке представленных к награде медалью «За оборону Ленинграда» есть его имя и указано: «…Был ответственным за подготовку свыше 300 человек Октябрьского района» [2].

В главном здании института (ныне университета) имени Ф. Лесгафта над старинной парадной лестницей висит мемориальная доска со скорбным списком преподавателей и сотрудников университета, погибших во время блокады. Список этот открывается словами: «Юрий Аркадьевич Куняев». Похоронен он в общей могиле на Пискаревском кладбище. Письмо моей матушке написала еврейка М. Лейкина.

Она, как и многие другие ленинградские евреи, осталась жива только потому, что советские солдаты на Пулковских высотах, на Невском пятачке, на Карельском перешейке, по всему периметру ленинградской обороны, два с лишним года держали оборону против миллионной армии европейских фашистов, возглавляемой генерал-фельдмаршалом Леебом… И как только у Матвиенко язык повернулся одобрить книгу, где сказано, что мы «стояли в стороне, пока гитлеровская Германия уничтожала миллионы людей». Да бывшая известная комсомолка Ленинграда – нынешняя мэрша невской столицы, совершив это деяние, просто плюнула в сторону Пискаревского мемориала, где вместе с сотнями тысяч ленинградцев лежит мой отец…

Подумать только, если бы немцы захватили Ленинград, у нас не было бы ни Даниила Гранина, ни Иосифа Бродского, ни Александра Кушнера!

Вот ведь как получается: с каждым километром пространства, отвоеванного у немцев и обагренного кровью наших солдат во время движения на Запад, мы спасали какую-то долю восточноевропейского еврейства… А теперь, по истечении более шестидесяти лет, потомки этих спасенных евреев глумливо пишут, что мы «стояли в стороне», что «уничтожение советских евреев проходило открыто, на глазах у местного населения, которое в большинстве своем пассивно наблюдало за событиями» (с. 95), что «Кремль не делал попыток спасать евреев».

По логике жрецов Холокоста, коль уж мы виноваты, что «стояли в стороне, пока гитлеровская Германия уничтожала миллионы людей», то нас (не французов, не венгров, не прибалтов, не поляков, а русских!) в первую очередь нужно учить урокам Холокоста. Тут Матвиенко и Асмолов стараются вовсю, почему-то излагая свои мысли одинаковыми словами.

Из В. Матвиенко: «Многолетняя стена умолчания Холокоста в России разрушена…» Из А. Асмолова: «Особая стена молчания возведена вокруг Холокоста в России…» (с. 94).

А теперь обратим внимание еще на два отрывка. Из предисловия Матвиенко: «Политический и исторический смысл запоздалого признания со стороны России места Холокоста в истории цивилизации означает, что отныне Россия входит в общий ряд цивилизованных стран, для которых эта катастрофа воспринимается как общечеловеческая, а не только национальная трагедия» (с. 5).

Читаю и глазам своим не верю: да я же где-то все это читал! Ну конечно, в послесловии Асмолова: «Политический и исторический смысл запоздалого признания Россией места Холокоста в истории цивилизации будет означать, что наша страна после многолетнего молчания сделала свой выбор и входит в общий ряд цивилизованных стран, для которых катастрофа Холокоста воспринимается как общечеловеческая, а не только национальная трагедия» (с. 102). Все выделенные слова из текста Матвиенко одновременно являются словами Асмолова. Слово в слово. Кто у кого «сочинение списал»?

Неужели господин Асмолов, бывший в свое время замминистра образования России и находившийся в подчинении у Матвиенко, сочинял за нее это предисловие и по рассеянности или по слабоумию вставил в предисловие Валентины Ивановны целый абзац из своего послесловия?

Я не могу заподозрить саму Валентину Ивановну в примитивном плагиате, такого быть не может. Но так подставить свою начальницу, благодетельницу, вице-премьершу! А может, кто-то третий сочиняет эти «слоганы» и потом снабжает ими и Асмолова, и Матвиенко? А может быть, они оба, как два попугая, вызубрили один и тот же текст?

Но, возможно, есть и особая точка зрения на все происходящее. Если явление Холокоста народу непознаваемо, иррационально и не принадлежит ни истории, ни науке, а вере и стоит в ряду чудес, то все, что связано с Холокостом, объяснить невозможно. А потому не надо и пытаться понять, как и зачем появились у Матвиенко и Асмолова одинаковые тексты о Холокосте. Ведь есть же почти одинаковые тексты у всех четырех евангелистов. А Матвиенко и Асмолов – тоже своеобразные «евангелисты» новой религии, и разобраться, почему они излагают одни и те же мысли одними и теми же словами, – эта попытка похожа на кощунство, на ревизию Священного Писания. А если они оба, подобно апостолу Павлу, были удостоены откровения свыше и Высшая Сила продиктовала им одни и те же заповеди?.. Все, что исходит из области чуда, неподвластно никакой критике, и никакому людскому суду, и никакому разбирательству насчет того, кому из них принадлежит интеллектуальная собственность – то есть вышеприведенные «священные», словно вырезанные на Синайских скрижалях, заповеди. Они принадлежат Холокосту.

III. Перчатка Ахмадинежада

А теперь мы предлагаем нашему читателю отрывки из выступлений участников уже ставшей всемирно знаменитой Международной конференции, которая прошла в Тегеране в конце 2006-го, где президент Ирана Ахмадинежад бросил перчатку жрецам Холокоста.

Никаких особенных комментариев к этим текстам мы делать не будем – они говорят сами за себя.

Выдержки из выступлений мы публикуем по книге «Исследование Холокоста. Глобальное видение. Материалы Международной Тегеранской конференции 11–12 декабря 2006 года» (Москва, Алгоритм, 2007).

Исраэль ШАМИР, израильский публицист:

«Тегеранская конференция вызвала бурю в мировой печати.

Казалось бы, что тут особенного? Проводят такие конференции повсюду, и в большинстве крупных городов мира от Владивостока до Сан-Франциско через Варшаву, Париж и Нью-Йорк есть центры по изучению Холокоста. В прошлом году русский еврейский олигарх Вячеслав Кантор тоже созвал конференцию по Холокосту' и ее почтили присутствием все главы правительств Восточной Европы и немало лидеров Запада. Почему же конференция, проводимая в Тегеране, вызвала тысячи протестов и осуждений, почему Белый дом, канцлер Меркель, Ватикан и Европейское сообщество не поленились отреагировать на небольшую встречу в далеком Тегеране?

Дело в том, что все прочие конференции почитали официальную версию, выработанную еврейскими организациями, как божественную догму, данную на горе Синай вместе со скрижалями Завета. Можно отрицать непорочность Богородицы и Воскресение Христово, можно хулить Магомета – но стоит усомниться в том, что именно шесть миллионов евреев были по предварительному плану убиты немцами в газовых камерах промышленным образом – и вас могут в тюрьму посадить в Австрии, Германии, Франции, Швейцарии и других «цивилизованных» странах. Тегеранская конференция – первая, готовая отнестись к этому вопросу как к историческому событию, подлежащему критическому изучению».