Сова - Аркади Алина (е книги txt, fb2) 📗
– Зачем?
– Как зачем?.. Мы встречаемся восемь месяцев. Пришло время.
– Вика, мы не встречаемся, мы иногда спим вместе, – остужаю, уловив разочарование во взгляде.
– То есть, ты меня не рассматриваешь в качестве будущей жены?
– Нет.
– Но я думала… – отводит взгляд, сминая пальцы с идеальным маникюром.
– Я не знаю, что ты думала, но всё было озвучено сразу. Наши «отношения» строятся на сексе. Только так. Мы живём своей жизнью, лишь иногда пересекаясь в пределах одной постели. Насколько я помню, – а я помню всё, – это было сказано прямо. Какие претензии?
– Да-да… Так было… Но я думала, что спустя время, ты привыкнешь и рассмотришь во мне нечто большее, чем просто любовницу. Люди сближаются, узнают друг друга, проникаются чувствами.
– Нет. По всем трём пунктам.
– То есть, ты ничего ко мне не чувствуешь?
Игра «вопрос – ответ» меня напрягает, как и Вика, которая вот-вот зальёт мою кухню слезами.
– Симпатия считается?
– Мне показалось, я видела нечто большее.
– Тебе показалось, – бросаю жёстко. – Ощущения, построенные на предположениях, не имеют под собой оснований. Ты могла спросить прямо и получить ответ, а для этого нужно было открыть рот. Не стоит усложнять примитивные моменты.
– Отношения моих подруг начинались также, но все они в итоге вышли замуж. Как правило, мужчине нужен примерно год, чтобы прийти к решению жениться.
– Я сделал предложение своей жене на шестой день знакомства. Она согласилась. А потом мы прожили в браке четырнадцать лет. Можешь считать меня исключением из правил.
– Ты женат?
– Я вдовец. – Она обескуражена и удивлена, и я не решаюсь утверждать, чего больше. – Фото в гостиной тебе ни о чём не сказало?
– Я думала, это какие-то родственники.
– Это, – делаю над собой усилие, чтобы пройти два метра и поставить рамку перед Викой, – моя жена и дочь. Становиться вдовцом я не планировал. Жениться снова не собираюсь. Ещё вопросы будут?
Наливаю вторую порцию, предполагая, что просто так Вика не уйдёт, доведя разговор до точки невозврата. Она в принципе её уже прошла, но сожжение мостов будет только в плюс.
– Ты мне казался идеальным вариантом… – растерянно озирается, беседуя сама с собой.
– Идеальным? А по каким критериям ты это определила?
– Состоятельный, взрослый, влиятельный. Тебя не стыдно представить родителям и подругам.
– Давно я не видел подобной ограниченности. А эти выводы ты сделала на основании чего?
– У тебя квартира в элитном доме, автомобиль премиум-класса, брендовая одежда, часы за триста пятьдесят тысяч, – указывает на моё запястье.
– Это картинка, Вика – красивая картинка, а по факту ты ничего обо мне не знаешь. Ты не знаешь, какой я человек: умею ли контролировать гнев, есть ли у меня какие-то психические расстройства или триггеры, способные сделать из меня монстра за несколько минут. Возможно, я садист и социопат, являющийся угрозой для окружающих и конкретно для тебя. Ты планировала жить с человеком, о котором не знаешь ни-че-го.
– Я знаю… – воодушевляется, но затихает.
– Например, где я работаю?
– Ты бизнесмен, – заявляет уверенно. – Думаю, у тебя своё дело, которое позволяет жить обеспечено.
– Вика, я наёмный работник, как половина жителей страны. У меня есть босс, приказы которого я выполняю, оклад и обязанности. Меня могут уволить, в принципе, как любого человека, и оставить без заработка. И тогда всё это, – обвожу взглядом помещение, – я потеряю. И что в таком случае ты будешь делать? – А становится интересно, насколько, конечно, это возможно по отношению к Виктории.
– Я буду тебя поддерживать.
– Как? Пошлёшь запрос во Вселенную? Так, по-моему, сейчас модно поддерживать мужчин. – Усмехаюсь, применив выражение, случайно подслушанное у парочки в ресторане. – А если у меня не останется ничего? Ноль. Я приду в какой-нибудь из дней и скажу: «Всё, дорогая, мы переезжаем в коммуналку на окраине города».
– Так не будет! – Убеждает меня или себя? – Ты умный, расчётливый, и, уверена, умеешь сохранять деньги.
– Мы знакомы восемь месяцев и девяносто девять процентов времени провели в горизонтальном положении.
– Но ведь секс был отличным?
– При выборе спутника жизни всегда стоит помнить о том, что в свободное от секса время вам придётся о чём-то разговаривать.
– Я рассказывала о себе.
– Нет, Вика, ты рассказывала о том, с кем, когда и где были твои подруги; какую сумму тот или иной мужчина потратил на них; насколько ценными оказались подарки; какую должность занимает тот или иной кавалер. О себе ты не сказала ни слова. Я так понимаю, ты стремишься к аналогичному формату отношений: молодое тело в обмен на денежные единицы. Желательно, в иностранной валюте.
– Да, я хочу, чтобы решали мои проблемы, заботились, обеспечивали, делали дорогие подарки. По-твоему, это меркантильность?
– По-моему, это инфантилизм.
– Хочу, чтобы без меня не могли жить, спать, есть, разделяли всё свободное время.
– Это эгоизм.
– А ещё я очень хочу ребёнка именно от тебя. И не одного, а двоих… нет, троих, – исправляется, видимо, предполагая, что последняя цифра подстегнёт желание прямо сейчас заняться вопросами деторождения.
– А это конкретный план и зависимость от социальных норм. Но в твоём случае стремление «догнать» подруг, чтобы, собравшись, ты тоже могла рассказывать, какую сумму я на тебя потратил.
– Я тебя люблю! – Выпаливает, как последний аргумент, в должной мере способный оказать на меня влияние.
– Ты хотела сказать – я люблю твои деньги? Потому что для меня любовь не имеет внешнего практического проявления. Это просто приятное тепло внутри. И это лучшее из того, что может ощущать человек.
– Как ты можешь утверждать, что я чувствую, а что нет? – Недовольство, подкреплённое эмоциональностью, как последний шанс переломить момент. И меня.
– Мне сорок лет. Я видел много лиц, но ещё больше неискренности на этих лицах. Предлагаю закончить разговор, имеющий явный признак бессмысленности.
Закусив губу, Вика отчаянно борется сама с собой, а я предвкушаю нечто ещё.
– Я уже сказала родителям, что мы женимся, и заказала свадебное платье… – шепчет, стыдливо опустив глаза.
– Дело за малым – найти будущего мужа. И если ты уйдёшь прямо сейчас, у тебя будет больше времени на поиски.
Поднимаюсь, подхожу к бару и, плеснув немного джина, плетусь в гостиную, чтобы позволить телу расслабиться.
– Ты меня прогоняешь? – Застывает в дверном проёме, не смея подойти. – Мы больше не увидимся?
– Приоритеты определены: я продолжаю одиночное существование, ты ищешь кандидата, соответствующего озвученным характеристикам.
– Но ты говорил про симпатию…
– Этот хрупкий момент ты только что мастерски уничтожила. Так что причин для встреч не вижу.
– Это жестоко.
– В большинстве случаев жестокость – основная составляющая правды. Предпочитаю быть честным. В первую очередь, с самим собой.
– Я поняла.
Отступает, чтобы направиться к двери, но я спешу добавить:
– Вика, – привлекаю её внимание, – желаю найти то, к чему ты стремишься.
– И я тебе… – тихо произносит, а через минуту щелчок оповещает, что в квартире я остался один.
Откидываюсь на широкую спинку, прикрываю глаза и думаю. Не о разговоре с Викторией, не о сказанном, принёсшем разочарование одному конкретному человеку, а об обещании, данном Юлии. Не выходит из головы этот заказ и девочка, которая больше трёх месяцев находится в чужой стране. И если Амат прав насчёт нестандартной суммы, то дело, возможно, не в примитивном желании иметь ребёнка. А это может означать, что проблемы, с которыми столкнётся Юлия куда существеннее, чем ей кажется.
Лениво открываю глаза, уставившись в одну точку, а через пять минут уведомляю Полину, что покину город на время. Сроков не называю, потому что и сам не знаю, когда вернусь. Я всегда знал, куда направляюсь и через сколько окажусь дома, но впервые столкнулся с моментом неопределённости, который меня напрягает и заставляет повторно прикинуть варианты. Их нет. Как и желания передать заказ любому другому Перевозчику.