Вернуть Боярство 15 (СИ) - Мамаев Максим (книги .txt, .fb2) 📗
Но история не знает сослагательного наклонения, и вполне возможно, что без моих слов наши армии ещё на полпути оказались бы разбиты и обращены в бегство — что легко представить, вспоминая количество тварей. И говорить обо всём этом людям нельзя — усталые, до сих пор не способные не просыпаться с криком по ночам, солдаты и младшие офицеры не будут спокойнее, узнав, что их вдохновитель сидит и не знает, кается или гордится. Им нужно что-то светлое, им нужно подтверждение правильности произошедшего, их нужно ободрить — и все мои надежды, что более умелые ораторы, выступающие передо мной, решат эту задачу вместо меня умирали на глазах.
Они говорили здорово, но они говорили как будто для высшего общества в салоне, зачитывая свои подвиги на войне. А перед ними стояло больше восьмидесяти тысяч человек, которым половину их цветастых формулировок в речи банально не понимало, будто это сказано на иностранном языке. И люди начали утрачивать тот дух единства, скорби, внутренней твердости, с которым пришли сюда. Совсем скоро они захотят просто разойтись и будут слушать вполуха. Надо вмешиваться. Надеюсь, мне удастся совершить для всех собравшихся маленькое чудо, на этот раз настоящее, такое, что вернет им надежду на лучшее. Не зря по моему требованию сюда согнали абсолютно всех, кто участвовал в бою. Все наряды, патрули и дежурства были переданы на сутки некомбатантам из лагерных, что не ходили в бой. Не самая надежная замена, не спорю, но всё, что могло представлять опасность, мы в округе уже выбили, а повторной атаки Цинь можно не ждать тем более.
Потому, едва дождавшись, пока третий оратор, Смелова, закончила, я вышел вперед и знаком попросил следующего за ней второго Рысева о том, что бы он меня пропустил, тот лишь вежливо кивнул. Я вышел вперед, ощущая, как в людях начало вновь просыпаться любопытство — всё же я был для них чем-то большим, чем просто один из знатных магов-аристо, забравшийся на вершину. Я касался их душ и позволял им касаться моей — это в какой-то степени делает нас очень даже родными людьми.
— Меня зовут Аристарх Николаевич Николаев-Шуйский, — представился я. — Наверняка многие из вас помнят, как я обращался к вам в тот день. Как я просил вас идти вперед, сквозь орды демонов и легионы мертвецов, идти вперед, навстречу смерти, идти к победе. Одной на всех, той, за ценой которой мы не постоим! И мы не постояли, как вы видите, — с горькой усмешкой провел я рукой позади себя. — Сотни тысяч погибших. Сотни тысяч семей потеряли отцов, сыновей, внуков, внучек, матерей, братьев и сестер, возлюбленных… Миллионы человеческих судеб в этот день изменились в худшую сторону.
Я на замолк и поглядел в небеса. Что-то пока я нифига не улучшаю людям настроение. Стою тут, загружаю из своими сомнениями, меланхолией и тоской. Убожество, о Творец-Всесоздатель, что за убожество! И это я о себе сейчас. Давно я таким нытиком стать успел? Расплачься тут ещё, баба!
— И вот мы здесь. И я, и вы, в числе немногих счастливчиков. И я, и вы выиграли свой бой и выжили. Мы исполнили свой долг… Но в отличии от вас я, как и все маги в нашем войске, получили награду. Не просто золото и часть добычи, нет — мы стали сильнее как маги. Не осталось человека, кто не ощутил это на себе… Вернее, не осталось мага. А вы оказались этого лишены. И знаете что? Если боги, ангелы, судьба и прочие считают, что вы просто ничего не значащие статисты, которых можно пускать как разменную монету и пушечное мясо, не заслуживающее второго взгляда после использования, не говоря уж о награде, то я так не считаю. Именно неодаренные — становой хребет любого государства, именно из их числа рождались все те молодчики с даром к магии, что основывали Рода, становились знаменитыми, богатыми и влиятельными, сражались за страну и так далее. Именно на вас всегда лежит самая неприглядная, но неизмеримо важная работа, без которой мы, маги, до сих пор бы в шкурах ходили и жили в пещерах. В общем, я могу продолжать долго, но буду прост — без вас нет нас. И я прекрасно знаю, сколь желанен дар магии, ведь первые пятнадцать лет жизни я его был лишен. А потому я постараюсь исправить несправедливость в вашем отношении!
Сто тысяч душ в моем внутреннем мире понемногу отщипывали мою Силу Души и ману из окружающей среды, игрались с моими Молниями (я обалдел, когда увидел, как Фиолетовая и Синяя, разделившись на десятки разрядов, гоняются за десятками тысяч светлячков, ловят, бьют током, а затем гонятся за оставшимися, пока получившие разряд неровно летают, падают и вообще ведут себя как пьяные. А ведь эти Молнии легко могли их поджарить так, что пытки у некроманта показались бы детской игрой… Нет же, бегали и игрались — очевидно, это нравилось обеим сторонам.) и потихоньку восстанавливали свои силы. Сейчас они накопили примерно процентов десять своего резерва, но мне требовалась иная их помощь — стать проводниками моей магии.
Перед нами стояли чуть более девяносто шести тысяч человек — восемьдесят три из гвардейцев и солдат, тринадцать из числа добровольно влезших в битву и выживших тыловиков и обитателей обоза, добровольно вышедших нам на помощь. А ещё все до единого члены воздушного флота — от юнги до капитана. Я проследил специально, собрав капитанов судов и предупредив — если хоть одного человека не будет, ноги переломаю. И мою люди пересчитывали по списочному составу. Были все… И каждого не одаренного среди них мне нужно было одним разом одарить. Пока мои души прилетали и подключались к людям, я напрягся и использовал Силу Души. Но не для прямого воздействия, нет, пока рано — я делал иное. Здесь, в этом месте, было огромное количество количество энергий душ, что отдали здесь свои жизни. Их чаяния, стремления, ярость, боль, решимость, страх — всё, что они испытывали, и всё это — результат моих действий и слов. Слово, как я начинаю понимать, зачастую сильней и страшнее любой боевой магии. То, что они сделали ценой своих жизней, мне своей боевой магией в одиночку было не осуществить. Твари просто задавили бы числом. Можете не спорить, я уже проверял — в прошлой жизни. В результате живу в этом…
Я бы не смог ничего сделать с этой энергией, я прежний. Я никогда не имел дела с этими тонкими, неуловимыми силами, чистым искусством магии без единого грана научного подхода, магия, результат которой даже тебе не предсказать — а я собирался добиться от неё чего-то конкретного.
Души умерших здесь солдат ещё не отправились на пути вечности. Не разбрелись по обителям тех сил, которым поклонялись, и которые сейчас должны будут судить, достойно ли они прожили жизнь… Сорок дней, сорок дней ещё не минуло, и они ждут. И слышат всё, что сейчас здесь происходит.
Я собрал рассеянную энергию душ и притянул в самого себя. Было дико больно, я закашлялся кровью, но не позволил кинувшейся ко мне Смеловой и Шуйской оказать мне помощь с применением магии. Просто дал подхватить себя и помочь стоять прямо. Едва-едва, с трудом я успокоил бушующую силу, смирил и смягчил её, а затем начал пытаться влить её через протянутые от меня моими душами каналы в почти сотню тысяч неодаренных. Я действовал интуитивно… И у меня ничего не выходило. Энергия никуда не вытекала. А её хозяева, павшие солдаты, молча смотрели на меня сотнями тысяч глаз — с интересом, а не с осуждением, как я боялся.
И тогда я решился. Осторожно освободившись от держащих меня красавиц, я твердо зашагал вниз с небольшого холмика, выбранного могилой Добрынина. Туда, где в толпе стоял до боли знакомый пожилой, но широкоплечий и мощный боевой маг в генеральском мундире. Стоял, окруженный офицерами — штабные, обычные, рядовые лейтенанты-майоры, подполковники и полковники, а совсем рядом, подобно его свите — павшие Архимаги и Старшие Магистры.
— Я думал Мафусаил сразу забрал тебя на небо, — обратился я к нему.
— Сорок дней не минуло, — пришел мне ответ с помощью Силы Души. Душа Мага Заклятий — это громадная сила, и с обычным призраком даже сравнивать смысла нет. Это принципиально разные лиги. — А раньше него на небеса могут забрать только старшие Ангелы и Архангелы. Мафусаил подобной привилегией не обладает.
