Любовь со вкусом вишни (Смерть в наследство) - Алюшина Татьяна Александровна (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Ника смотрела на него, слушала, и ей странным образом вдруг стало его ужасно жалко.
Такой вальяжный, такой благополучно-богатый, наверное, даже известный, судя по манере держаться, присущей людям публичным, а сын оболтус, видимо, поздний и безоглядно любимый, балуемый и изводящий этого старого льва дикими выходками.
– И часто вам приходится его выручать? – спросила она.
Он тяжело вздохнул, как-то расплылся на стуле, ссутулился, став сразу просто пожилым уставшим мужчиной, придавленным невзгодами.
– К сожалению, слишком часто. Он попадал во всякие истории, но такого, как в этот раз, еще не было. Я человек известный, у меня определенный вес в обществе, репутация, да вы наверняка слышали о моем предприятии.
Он вытащил из кармана пиджака специальную серебряную коробочку для визиток, щелкнул маленьким замочком, достав одну из карточек, и протянул Нике.
Да уж! Это предприятие было очень даже известным. Информация о нем частенько появлялась на первых полосах газет и на центральных каналах телевидения.
Далее последовал рассказ о любимом и непутевом чаде, «радующем» родителей полным поведенческим набором выкрутасов богатенького мальчика-«мажора» и прилагающимся к нему «боекомплектом» претензий и требований.
– Знаете, – помолчав, продолжил Евгений Александрович, – он не может спать после аварии, говорит, что видит ваше лицо, когда закрывает глаза. Он не выходит из дома, за руль вообще не садится, хотя пробовал несколько раз. Он не пьет, не глотает таблеток, не смотрит телевизор, только курит все время и молчит.
– Так, что ли, боится? – спросила Ника недоверчиво и прояснила для них обоих: – Вы же его по-любому отмажете, подпишу я заявление или не подпишу.
– Могу, – кивнув, не стал оспаривать очевидного мужчина и вздохнул: – Хоть это и будет очень сложно. Всегда проще договориться полюбовно. Но дело не в этом. По-моему, сын так до конца и не понял, что может попасть в тюрьму. – «Может» Евгений Александрович многозначительно подчеркнул голосом специально для Вероники. – Для него потрясение, что он убил человека, он ведь тогда подумал, что убил вас.
– Нет худа без добра, даст Бог, теперь ваш сын остепенится, – попыталась подбодрить его Ника.
– Даже если остепенится, ему это уже не поможет.
– Почему? – не поняла девушка.
– Потому что его посадят! – сильно заявил посетитель. – И не спасут никакие мои связи и деньги! Сейчас политика в стране другая, и именно потому, что он мой сын, его и посадят! У меня не самый простой период в делах, борьба за кресло, знаете ли. Слишком много врагов, которые всячески будут содействовать любым нашим неприятностям. Уже содействуют и зацепились всеми руками за такую прекрасную возможность, раскручивают ваше дело, стараются!
Он взял ее ладошку двумя руками, нагнулся пониже к ней и заглянул в глаза.
– Вероника, ему нельзя в тюрьму, его там просто убьют! Он сопляк, дешевка, балбес, у него никакого характера, он не сможет себя отстоять! Если его не убьют, то сломают точно!
– Может, он не совсем уж безнадежен, раз так переживает, что сбил человека? – предположила она.
– Может, но пока я не видел от него ни одного мужского поступка.
– Евгений Александрович, что вы от меня-то хотите? Ну, то, что не писать заявление, это я уже поняла, а что еще? Чтобы я пожалела его или вас?
– Да, пожалели не его, меня! – взорвался он. – Мой адвокат говорит, что если вы напишете заявление, что никаких претензий не имеете, то его не посадят, дадут условный срок, лишат прав, и все!
Она молчала, чувствуя, как дрожат его руки, державшие ее ладонь.
– Приведите его завтра ко мне. Я с ним поговорю и тогда отвечу, – решила девушка.
– Хорошо. – Он отпустил ее ладонь и тяжело вздохнул.
На следующий день они пришли вместе – отец и сын.
Она спала и не слышала, как они вошли, и проснулась, когда здоровенный детина, скорее всего охранник, ставил два стула возле ее койки. Он старался делать это тихо, чтобы не разбудить пациентку, но тихо при его габаритах не очень-то у него получалось.
– Здравствуйте, – поздоровался он, увидев, что все-таки разбудил девушку.
– Здравствуйте, Вероника, – из-за его плеча показался Евгений Александрович.
– Здравствуйте, – вежливо ответила она всем сразу.
Ника была вежливой барышней, ее так Сонечка учила.
– Это Алексей. – Евгений Александрович подтолкнул к ее кровати молодого человека.
Ника его не узнала, хотя запомнила это лицо в деталях в тот страшный момент столкновения. Но тогда лицо было сплошной белой маской, изменившей весь его облик. Она молчала и внимательно рассматривала визитера – обычный юноша с ничем не примечательной внешностью, с потухшими глазами и темными кругами вокруг них, скорее всего от бессонницы, о которой говорил его отец.
– Евгений Александрович, я бы хотела поговорить с Алексеем наедине.
– Конечно, конечно, – засуетился он и стал торопливо выталкивать охранника из палаты.
Ника лежала в одноместной палате, с комфортом, уж наверняка Евгений Александрович подсуетился, точно она не знала, а спрашивать не стала.
– Садись, – сказала она Алексею.
Вероника подтянула подушки повыше и села в кровати, устроившись поудобней.
Алексей сел на стул, упершись локтями в колени широко расставленных ног, сцепил пальцы рук замком и опустил голову. Он еще ни разу с того момента, как переступил порог палаты, не посмотрел ей в глаза.
– Придвинься поближе, – попросила девушка.
Он послушно передвинул стул к изголовью кровати.
– Посмотри мне в глаза.
Он поднял голову и посмотрел. Они молчали, молчали и смотрели друг другу в глаза. Долго.
Между ними происходил странный молчаливый диалог – он просил прощения, пытался что-то объяснить ей и самому себе, обвинял себя и рассказывал, что не может найти нечто важное внутри, то, что обязательно надо найти, раскопать, чтобы понять, для чего ты вообще есть на земле, и что все чаще думает, что в нем этого и нет вовсе. А Ника – что поможет ему и его отцу, что не за что их наказывать и винить, у них свое горе – вот этот мальчик, несущийся на всех парах к некоему краю, за которым, может, и найдет то, что ищет, но, как правило, эти дороги ведут только к гибели.
Да и за что винить-то?!
Ей благодарить его надо! Потому что на один краткий миг Ника почувствовала, увидела, приобщившись, и осознала, что во всей нашей жизни есть глубокий смысл, назначение некое, понять которое мало кому дано. Но оно есть!
И что существует на этой земле человек, который живет своей, совершенно неизвестной ей параллельной жизнью, и пусть они никогда не встретятся, но они оба проживают жизни в одном пространстве, и теперь она точно знает, что он существует.
Что мальчик, сидящий напротив, гораздо смелее, чем она, потому что он ищет этот смысл, ковыряется в себе, мучается, бунтует, а она давно разуверилась, что в ней есть это нечто важное, и, махнув на себя рукой, перестала даже думать об этом.
– Ты его наказываешь за то, что он сильнее, умнее, целостнее и никогда, как тебе кажется, ты не станешь таким же? – спросила Ника, продолжая вслух их молчаливый диалог.
– Да, отец настоящий мужик, и меня это бесит! Слушай, ты что, ясновидящая? Типа озарение такое или психолог? – усмехнулся парень.
– Нет, я потерпевшая, сбитая твоим красным монстром. Кстати, отделался бы ты от этой машины, у нее свой характер, и она уже попробовала калечить людей, подозреваю, что ей это понравилось.
– Точно, экстрасенс какой-то, – усмехнулся он и расслабился.
«Так-то лучше!» – подумала Ника.
– Тебе сколько лет?
– Восемнадцать.
– Шел бы ты в армию, Леша!
– Не-а. Не хочется, я в универе учусь, – махнул он рукой.
– Да наплевать! – уверила Ника. – Куда он от тебя денется! Иди, тебе полезно быть подальше от родителей, денег шалых и дурных мыслей.
– Может, ты и права. – Он как-то сразу стал с ней на «ты», еще когда молча рассказывал о себе.
