Бабочки в моем животе, или История моей девственности - Николина Татьяна (читаем книги TXT) 📗
– Кэтти, вы со мной потанцуете? – предложил Марат, будто бы прочитав мои мысли.
Танцевальные ритмы перелились во что-то медленное и чувственное. Я больше на него не злилась. В конце концов, мужчине, знающему толк в хорошей музыке, можно многое простить. И я согласилась.
К счастью, Марат оказался выше меня. Что существенно. Я не особенно люблю низкорослых мужчин. А при моих метре семидесяти пяти это проблема. При свете дня он оказался не менее симпатичным, чем тогда в клубе. И более молодым. Лет, наверное, тридцать пять. И от него приятно пахло. Однако было в нем что-то, что заставляло меня постоянно находиться настороже, быть готовой к обороне. Он был хищником. И судя по всему, в качестве желанной добычи выбрал меня. Ну, ничего, посмотрим, кто кого. Он крепко прижимал меня в танце, но, к счастью, не распускал рук. Мариша с Андреем тоже танцевали.
И тут случилось то, чего я никак не предвидела. Марат запустил руку мне в волосы, схватил за кончик хвоста и стал щекотать им то мое плечо, то собственную щеку.
– Марат, что вы делаете? – смутилась я. До этого никому не приходило в голову играть с моими волосами.
– У вас такие красивые волосы. Зачем вы заплели их в хвост? – Сказав это, он сотворил что-то необъяснимое: резко сорвал резинку и отбросил ее в сторону.
Волосы рассыпались по плечам. Я в ауте. Даже слов нет. Стою и хлопаю глазами. А он, как ни в чем не бывало, поправляет мою прическу руками, медленно гладит пальцами и прикасается губами к моим длинным темным прядкам.
– Вы фетишист, Марат? – догадалась я.
– Да, – рассмеялся он. – Вы – мой фетиш. Вот теперь получилось почти как вчера, когда вы стояли возле зеркала. Только тогда ваши волосы были слегка спутанными и мокрыми после танцев. Вы знаете, какие ассоциации это рождает в мозгу мужчины?
– Догадываюсь, – сказала я и все-таки покраснела от таких немыслимых откровений.
– Вы не хотите в бассейн? – сменил он тему.
– Вообще-то нет. И купальника у меня с собой тоже нет.
– Похоже, вашу подругу это не смущает.
Я оглянулась и застыла в ступоре. Мариша, скинув туфли, сидела, опустив ноги в воду. Вот пьянь! Еще немного, и она плюхнется туда. Андрей раздевался и явно собирался нырять.
– Мне что-то не хочется, – вышла я из ступора.
– А мне хочется. Пойдемте, хоть постоите рядом.
Уговорил. Я закатала джинсы по колено и опустила ноги в воду. Марат скинул футболку и брюки и остался в плавках. Подозреваю, все это он делал намеренно, чтобы продемонстрировать мне свое неплохо натренированное тело. Но аплодисментов он не дождется!
Марат нырнул в бассейн, направив в мою сторону тысячи мокрых брызг. Наверное, это месть за сигареты. Несколько минут мы с Маришей молча наблюдали, как мальчики плавают.
– Точно не будешь плавать? – крикнул мне в перерывах между заплывами перешедший на «ты» Марат.
– Не буду, – прокричала ему я.
– А придется, – произнес он где-то под моими ногами, и это было последнее, что я услышала до того, как исчезла под водой.
Несколько мгновений я ничего не соображала. Потом яростно затрепыхала в воде ногами и руками одновременно. Потом чьи-то руки схватили меня и подняли на поверхность. Жадно хватаю ртом воздух, пытаюсь расклеить глаза и прийти в себя. Марат держит меня на руках и оглушительно хохочет.
Подонок! В остервенении отвешиваю ему дюжину крепких пощечин сразу двумя руками. Он не ожидал. Это заставило его перестать смеяться. Он зол, и я чувствую, как его руки отпускают меня. А там внизу глубоко. И я снова иду под воду.
– Она же не умеет плавать, – истерично орет где-то наверху Мариша.
Вот именно! Плавать-то я не умею! От этой мысли я прихожу в шок.
Дубль два. Марат хватает меня на руки и тащит на поверхность. На этот раз он не смеется. Вид виноватый, как у нашкодившего кота. Я кашляю и отплевываюсь. Зрелище наверняка далеко не гламурное. Опять радуюсь, что я не в платье. Он извиняется, а я молчу и делаю вид, что его для меня не существует. Он выносит меня на руках из бассейна и тащит на сушу.
– Котенок, прости, – мурлычет он. – Я виноват. Но я же не знал, что ты не умеешь плавать.
Я в бешенстве, но вида не подаю.
– Я, правда, виноват. Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила?
– Поставьте меня на землю, пожалуйста.
Он так и сделал. Я направилась к террасе, оставляя за собой водяной шлейф. Мокрые джинсы потяжелели раз в пять, тушь, наверное, потекла, майка просвечивает. Марат с виноватым видом тащится рядом.
– И как мне, по-вашему, теперь в мокрой одежде?
– Идем в дом, переоденешься, – смущенно произнес он.
Мне досталась какая-то длинная безразмерная рубашка неизвестно с чьего плеча. Брюк, понятное дело, мне по размеру не нашлось. А женской одежды в доме не имелось, что, конечно, радует, но с другой стороны – еще ни о чем не говорит.
– Отлично смотришься, – оценил мое великолепие Марат.
– Пожалуйста, не смотрите на меня. И вообще идите в сад. Я в таком виде людям не покажусь.
– Одежду уже сушат. Через полчаса она будет готова, – обрадовал Марат.
– И чем мне по вашей милости заняться? Дайте, что ли, что-нибудь почитать.
– Без проблем. Идемте в библиотеку.
Он завел меня в просторную комнату. Тут стояли высоченные шкафы с книгами и удобный кожаный диван. Книги – моя слабость. Я вытребовала в качестве компенсации за моральный ущерб уединение и бутылку ликера. Марат не стал возражать. И вскоре я расползлась на диване, вполне довольная ходом событий. По крайней мере, мне не придется вести светских бесед и выслушивать словесные уколы этого бессовестного типа. Я пролистала книгу Де Сада и хорошо налегла на ликер. В целях профилактики, разумеется, чтобы не простыть. Эротическая проза навевала соответствующие настроения, но удовлетворять их с наглым брюнетом я вовсе не собиралась. Нужно сменить чтиво. На верхней полке я обнаружила Шекспира и мысленно стала пересказывать один из сонетов. Строчку забыла. Нужно достать книгу. В углу заметила стремянку. Лихо вскарабкалась, достала книгу, нашла 66-й сонет и вслух прочла забытую строчку:
– И девственность, поруганную грубо…
– Что вы сказали? – раздался внизу голос.
Марат принес одежду. Снова улыбался и издевался. Я даже пожалела, что одежда высохла.
– Что вы тут говорили про девственность?
– И девственность, поруганную грубо… Это строка из сонета Шекспира, – произнесла я, предательски краснея. Что-то часто этот тип заставляет меня смущаться.
– Шекспир? Вы меня удивляете, Кэтти. Быть или не быть, to be or not to be, that is a question…
Я продолжила читать монолог Гамлета, эффектно спускаясь с лестницы.
Он был впечатлен.
– Впервые вижу девушку, цитирующую Шекспира в оригинале. Вы не перестает меня удивлять, Кэтти.
– Вы снова перешли на «вы»? – спросила я, остановившись в нескольких ступеньках над ним.
– Вы правы, перейдем на «ты».
Я спустилась еще ниже и встряхнула волосами. Они почти высохли. Марат стоял как зачарованный. Его глаза без стеснения блуждали по мне.
– Теперь ты почти такая же, как вчера, – произнес он охрипшим голосом и запустил руки в мои волосы. – Только еще лучше… в этой рубашке.
Я похолодела: он сканировал взглядом мои ноги. И продолжал говорить:
– У тебя были такие же волосы. С тех пор как я увидел тебя вчера в зеркале, я не перестаю думать о тебе. Я так тебя захотел еще вчера там, в клубе. А сейчас хочу еще больше.
Я не ожидала. И я была пьяна. И это были приятные признания. Он подхватил меня на руки и зарылся лицом в мои влажные волосы. А я даже не придумала, как реагировать.
– Ты сводишь меня с ума! – шептал он, и от его слов я становилась еще пьянее.
