Табельный выстрел - Рясной Илья (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Каждое движение в ритме с движениями других. Все действуют в едином порыве. И ощущение единства, плеча друга — это результат не только тренировок, но и многочисленных боевых выездов. Савельев кожей ощущал каждого подчиненного, знал, что они тоже чувствует его, ловят на лету приказания. Потому что ценой этой слаженности является порой жизнь — твоя или того, кого ты должен спасти.
И вот уже мчатся красные мощные «ЗИЛы» по улицам Свердловска, подвывая сиреной и пропарывая насквозь ночь. И Савельев видел в этом их движении что-то стремительное и романтическое. Так космические корабли летят в бездну, в неизвестность.
«Стоп, — прервал поток эмоций Савельев, сидевший в кабине машины. — Что-то совсем расчувствовался. Впереди работа. Просто работа. А о романтике пускай пишут журналисты и поэты».
Район был хорошо известен. Двухэтажные деревянные бараки и одноэтажная частная застройка. Двинутые ватманскими листами градостроительных планов, идут вперед экскаваторы и бульдозеры, старые дощатые домишки вытесняются новостройками. Но деревянный город не желает сдавать свои позиции. Хотя и понятно, что шансов в борьбе с современной застройкой нет. Когда-нибудь здесь вознесутся пяти- и девятиэтажки. Которые, кстати, горят гораздо меньше и не с такими страшными последствиями. Но это будет в скором будущем… А сейчас пока еще коптит здесь печное отопление. Искрит старая проводка. Вспыхивают примусы и всякие прочие керогазы. Здесь сплошные источники повышенной опасности. И еще — если такая хибара задымит, то огонь запросто может перекинуться на соседние дома. В прошлом году в таком районе сгорело несколько участков, пожар был виден со всего города.
— Опять частники балуют, — сказал старший сержант Витя Торопов, втиснувшийся третьим в просторную кабину пожарной машины.
— Наше дело тушить, — отмахнулся Савельев. — А вот и наш дом!
Пожар выдался прямо на загляденье. Как-то слишком хорошо горел этот солидный деревянный дом с высоким забором.
Водитель врезал по тормозам. Красный «ЗИЛ» застыл, тяжело качнувшись своей массой. Сзади остановилась вторая пожарная машина. Забегали бойцы расчета, разворачивая шланги и занимая самые выгодные позиции.
— Очень бодро горит! — крикнул Савельев. — Как бы там легковоспламеняющихся веществ не было пли газа!
— Разберемся, — кивнул Торопов. — Наше дело маленькое — знай лей раствор.
Из брандспойтов вырвались упругие струи, сбивая огонь. Тот отступал, огрызался, атаковал вновь.
Опять заработала сирена — это появилась «Скорая помощь». А затем и милицейский, какой-то игрушечный по сравнению с пожарными мастодонтами, «Москвич-407» с громкоговорителем на крыше.
Отличная выучка команды сработала и на этот раз. Дом был погашен быстро. Перекрытия не успели обрушиться. Хотя изнутри коробка выгорела полностью.
Все, закончено. Сложность уровня «Вызов один» — для ликвидации пожара хватило имеющихся сил на двух пожарных машинах. Враг выбит с занятых позиций. Огоньки погасли. Место пожара освещалось перекрестными лучами прожекторов «ЗИЛов».
Ночной пожар — зрелище фантастическое. Даже потушенный. В лучах прожекторов клубится дым и пар. Кажется, что перед тобой другая планета из так любимой Савельевым фантастики. Вон, как в фильме «Планета бурь» про экспедицию на Венеру.
Савельев перевел дух. Оставалось самое неприятное и пугающее — установить судьбу людей, которые находились в здании. Обычно погорельцы толкутся рядом с домом, причитая и давая указания, так что их приходится отводить за периметр. Только сейчас такого шума не было, если не считать пары любопытных соседей. Это могло означать, что дом был пустой и никто не пострадал. Но велика вероятность и того, что жильцы мертвы. При мысли о последнем варианте по коже пробежал холодок. Сколько он работает, а не может привыкнуть к гибели людей. Не наработал еще достаточного запаса профессионального цинизма.
Дым начал развеиваться. Сержант Торопов, осматривавший пепелище, подбежал и доложил:
— Жильцов нет!..
Савельев испытал облегчение. Сегодня ему не быть свидетелем еще одной трагедии. И вдруг он обратил внимание, что в одном месте в доме дым продолжал клубиться.
— Вон, посмотри, — сказал он Торопову. — Что там? Не подпол?
— А кто ж знает. Очень может быть.
— Пошли, проверим.
Там действительно оказался подпол. В свете фонарей боец зацепил багром и откинул тяжелый люк, после чего дым повалил еще больше.
Савельев достал из сумки гофрированный шланг с загубником, натянул на лицо маску, попробовал ногой на прочность лестницу, начал спускаться вниз, в подвал. Луч мощного фонаря выдергивал из тьмы фрагменты действительности.
Савельев застыл как соляной столп. Голова закружилась, сердце кольнуло. Все эта проклятая нехватка профессионального цинизма.
Подвал был завален телами. Шесть тел! Без всяких признаков жизни.
Савельев поднялся по лестнице, яростно сорвал маску:
— Там целое кладбище. Шесть человек!
— Мертвы? — мрачно осведомился Торопов. — Может, кто жив?
— Связаны веревкой. Убиты.
Глава 8
Не любил Поливанов такие неожиданные вызовы к большому начальству. Тут два варианта. Или выволочка за какие-то нарушения, без которых ни одному оперативному сотруднику жить до сей поры не удавалось. Или в городе произошло что-то настолько серьезное, что начальник МУРа решил проинструктировать лично.
Подполковник нехотя поднялся. Поправил перед зеркалом галстук, пригладил сильно поредевшие после сорока годков волосы. Нацепил очки на нос, став после этого похожим на какого-нибудь доктора наук. И вышел из кабинета.
Он прошел по опустевшим просторным коридорам Управления. За лифтом спустился по лестнице на третий этаж. И очутился в приемной перед знаменитым кабинетом, в котором в разное время обитали люди, по большей части ставшие легендами уголовного розыска. Любой начальник МУРа — это история службы. Это славные дела. Это приобретения и потери. Это жизнь целых поколений оперативных работников.
В приемной уже собрались все, кого вызывали, — заместитель начальника МУРа Лопатин, старший оперуполномоченный из разбойного отдела Ганичев и капитан Маслов из поливановского отдела.
— Проходите, пожалуйста, — улыбнулась вечно доброжелательная и приветливая секретарша начальника МУРа. — Анатолий Иванович ждет вас.
Кабинет начальника МУРа по обличию не сильно отличался от того же кабинета Поливанова. Такой же тяжелый имперский стиль. Только все побольше, подороже, посолиднее. Тяжелые шторы были закрыты — хозяин кабинета любил полумрак. Зеленая лампа бросала призрачный отсвет на резную антикварную мебель и дубовые панели. Длинный Т-образный полированный стол. Глушащий шаги толстый ковер. Огромный сейф с львиными головами. Книжный шкаф, плотно заставленный книгами — в основном юридическими. Бюст Дзержинского на деревянной тумбе. Портрет Никиты Хрущева на стене.
Поливанов присел с краешка стола, положив перед собой толстый блокнот и остро отточенный карандаш.
Подтянутый, в сером, ладно сидящем костюме, начальник МУРа Анатолий Волков поздоровался с каждым за руку и пригласил присаживаться.
Волков был относительно молод и ощущал на себе груз ответственности — он должен соответствовать своим предшественникам. Тому же несгибаемому Рудину, каленым железом выжегшему бандитизм в Москве во время войны. Уникальному сыщику Парфентьеву, возглавлявшему почти десять лет московский розыск — на его плечи легла и амнистия пятьдесят третьего года, и нелегкий период реформирования ведомства. Подчиненные считали, что Волкову удавалось держаться на уровне — сыщик он хороший, к тому же обладающий тактическим и стратегическим мышлением, и еще абсолютно бесстрашный. Так что его уважали. Он был трудоголик — казалось, дома вообще не бывает, и в любой момент его можно застать в кабинете или на выезде. Прошел все ступени работы, ловил и карманников, и убийц. Слово его стоило дорогого.
— В Свердловской области совершено преступление, относящееся к категории из ряда вон выходящих, — устало произнес Волков. — К сожалению, нашим товарищам не удалось его раскрыть. Принято решение направить в Свердловск под управлением ответственного сотрудника Управления милиции министерства четверых наших наиболее опытных работников. К которым относятся все присутствующие.
