Наследница Магдалины (Наследство Магдалены) - Чедвик Элизабет (е книги TXT) 📗
Монах Доминик накрыл ладонью руку своего спутника.
— Хоть я и упомянул крестовый поход, чтобы по-хорошему предупредить вас, — обратился он к Беренже, — мы здесь вовсе не для того, чтобы проповедовать и наставлять вас. По правде говоря, нам просто надо было где-то переночевать и, если это возможно, разузнать у вас кой о чем. — Благосклонно улыбнувшись прислуживающему за столом виночерпию, он принял из его рук кубок разбавленного водой вина, жестом показав, что брат Бернар от подобного подношения тоже не откажется.
— А в чем дело? — не скрывая волнения, спросил Беренже.
— Мы разыскиваем опасных еретиков, и, как нам сообщили, они находятся где-то поблизости.
Последовала тяжелая пауза. Лицо Беатрис побледнело, а Клер еще крепче вцепилась в пальцы Рауля.
— Вы имеете в виду эту старую лошадь Жеральду Лаворскую и ее братца Амьери? — поинтересовался Ото, утирая рукавом рот. — Да они здесь. Я лично видел их сегодня днем скакавшими с пикника, проведенного на берегах протекающей поблизости реки. Более половины Лавора отравлено катарским ядом и их богомерзкими обрядами... И представьте себе, братья, их в открытую привечают в этом замке. — Он злобно посмотрел на Беренже.
— Мои гости не имеют к вам никакого отношения и в моем доме они находятся под моей защитой, — парировал хозяин замка, с трудом сдерживая ярость. — Их убеждения — это их личное дело. А если у нас и есть катары, то это прежде всего ваша вина, Ото. Кому захочется, чтобы лично вы его исповедали?!
Монах Доминик поднял правую руку. Кольцо с камеей еще раз сверкнуло.
— Ради бога, — холодно промолвил черноризец. — Господин Беренже, как вы верно заметили, ваши гости — и впрямь ваше личное дело, но я настоятельно попросил вас всерьез позаботиться о вашей бессмертной Душе.
Поджав губы, Беренже промолчал, но про себя пообещал, что карьере Ото, как настоятелю замковой церкви Монвалана, пришел конец.
— Мы ищем двух мужчин и одну женщину, путешествующих вместе, — продолжал монах. — Один из них известен как катарский предводитель. Зовут его Кретьен де Безье, другой называет себя Матье. Но настоящее имя его Матвей. Он монастырский писец из Антиохии. На его правой руке отсутствуют три пальца. Женщина молода и, как говорят, чрезвычайно красива. — Губы монаха скривились. — Она утверждает, что род ее восходит к самой Марии Магдалине и даже Пресвятой деве. Благодаря такому родству она якобы способна творить чудеса и излечивать страждущих.
Монах моложе наклонился к Беренже:
— Они несут такую ересь, что даже не каждый катар осмелится ее проповедовать. Они поклоняются Дьяволу!
Покачав головой, Беренже ответил с совершенно чистой совестью:
— Я не видел и не слышал подходящих под ваше описание людей.
Монах Доминик смерил его испытующим взглядом, после чего пристально посмотрел на Рауля. Моргнув, сын Беренже уставился на Доминика широко открытыми глазами. Когда в детстве Рауля ловили на проказах, он всегда делал то же самое.
— Я видел двух мужчин и одну женщину, — пришел на помощь монахам Ото. — Не знаю, те ли это, которых вы разыскиваете, но женщина и впрямь была красива, а мужчины были одеты как настоящие катары. — Заткнув за пояс жирные пальцы, он саркастически усмехнулся, глядя на Рауля и Беренже.
— Когда это было? — Монах явно почувствовал, что рыбка попалась на крючок.
— На свадьбе молодого господина. Они ночевали под навесом у главных ворот.
— Если вы имеете в виду тех, что прибыли под самый конец пиршества, — быстро перебил его Рауль, — то это были благочестивые пилигримы, решившие передохнуть по пути в Компостелу. Я разговаривал с одним их них и, клянусь, он был куда более верным католиком, нежели вы, отче. Звали его Тома, и родом он был из Анжу.
Ото невольно рассмеялся, но Беренже поспешил перебить его:
— А не объясните ли вы добрым монахам, как вы так напились на свадьбе, что даже были не в состоянии дать благословение новобрачным в их опочивальне, после чего ваше бесчувственное тело вынесли во двор. Мне кажется, что в ту ночь вы даже не смогли бы вспомнить, как вас зовут. Что же до Рауля, я точно знаю, что он не выпил ни капли вина.
Беренже в очередной раз повернулся к монахам:
— Ищите еретиков где угодно, но в моем замке вы их точно не найдете.
— Эти трое и впрямь были в Монвалане? — спросила Клер у Рауля позднее, когда они, крепко обнявшись, лежали в постели, отдыхая от благородного труда Любви. Откровенная физическая чувственность заставила их позабыть о сегодняшних неприятностях.
Рауль поцеловал ее в лоб.
— Да, я видел их.
— И что, тот пилигрим и впрямь был из Анжу?
— Не знаю, я ведь с ним на самом деле не разговаривал. Нас провели в опочивальню вскоре после того, как они появились в трапезной. — Некоторое время он молчал, пока его пальцы нежно гладили ее влажное тело. — Пусть уж лучше я буду проклят за ложь этими монахами, чем позволю себе вонзить свои железные когти в совершенно невинных людей.
Ночь была теплой. Тонкий слой пота Любви отделял Клер от Рауля, но, вместо того чтобы искать прохлады простыней, она еще крепче прижалась к любимому. По спине пробежал холодок страха.
— А что, если они и впрямь готовятся к пресловутому походу? — прошептала она, и рука невольно сжалась в кулак. — Что, если папа послал солдат, чтобы навсегда уничтожить катаров?
Рауль разжал ее пальцы и страстно поцеловал их. Она провела языком по его ладони.
— Мой отец говорит, что разговоры о крестовом походе ведутся уже не первый век и всегда эта затея так ничем и не кончалась. Не волнуйся, тьма всегда преувеличивает наши страхи.
Он мучил ее, покусывая лилейную руку, прежде чем обратить все свое внимание на нежную округлость ее груди. Другая его рука скользнула вниз по животу, немного поглаживая указательным пальцем. Уже через мгновение у нее перехватило дыхание. Позже, когда она спустилась на землю с потрясающих высот блаженства, страх волчьими зубами впился ей в сердце.
ГЛАВА 6
Вершина лета взорвалась славным богатым урожаем. Спелый темный виноград и продолговатые оливки засыпались в давилки под таким ярко-голубым небом, что на него больно было смотреть. Крестьяне, полуголые и потные, трудились от заката до рассвета. Они махали косами на пшеничных полях, срывали с ветвей спелые плоды и крупные орехи, откармливали перед бойней скотину. Жеральда и Амьери вернулись в Лавор, но катары продолжали часто наведываться в Монваланский замок. Их посылала Жеральда, зная, что они получат там теплый прием. Во время сбора урожая всегда были нужны дополнительные пары рабочих рук, и катары в обмен на пищу трудились на совесть. Порой они ночевали в самом замке и устраивали молитвенные собрания на его вымощенном камнем дворе. В других случаях Клер и Беатрис посещали их проповеди в городе и близлежащих деревнях. Рауль и Беренже обычно отказывались последовать с ними. Они терпимо относились к этой вере, но не очень интересовались ею в отличие от своих жен.
Рауль даже сделал жене замечание, что она пренебрегает им, предпочитая компанию двух катарских гостей, стариков, от которых несло козлом. Пытаясь загладить вину, молодая супруга решила не ходить на очередное собрание, а вместо этого отправилась с Раулем, чтобы посмотреть, как проходит сбор урожая.
Ее горничная Изабель была явно расстроена. Ее более всех женщин привлекали идеалы катаров, Снедаемая угрызениями совести, Клер отпустила служанку послушать проповедь «добрых мужей».
— Ты же ведь хотела пойти с ней, не так ли? — спросил Рауль, когда они остановились у протекавшего в саду ручья, чтобы напоить лошадей.
— Не так сильно, как мне хотелось побыть с моим мужем, — дипломатично ответила она.
— Порой я не знаю, что и подумать, — пробормотал он.
Клер не понравилось прозвучавшее в его голосе беспокойство. О боже, неужели ее желание отправиться с Изабель и другими женщинами было столь очевидно?
