Пьяный ангел (сборник) - Вейс Владимир (список книг TXT) 📗
Тем временем Сергей последовал совету, и тотчас же трубка оказалась у него в левой руке. Он приложил её к уху. Ни гуденья, ни потрескивания, словно он взял палку от городка. И удивлённо посмотрел на женщину.
– Тебе кого? – спросила она голосом заправской телефонистки.
– Когана.
– В какое время?
Сергей прикинул, что шеф, вероятно, на даче.
– Он должен быть на даче, если я нахожусь здесь около суток.
– Это не имеет значения, – сказала Звия, – соединяю.
И тут же трубка ожила, и послышался недовольный голос шефа:
– Кто это?
– Я, Лемешев.
– Что за чёрт! Я на даче! И мне позвонил… черенок лопаты! Ты что, телефон в неё вмонтировал? Или это твои друзья из «конторы»?
– Какая лопата, Михаил Абрамович?
– Такая, шутник! Ладно, разберёмся. Когда приедешь?
– Не знаю, тут такое дело… А как дела в редакции? Да, скажите, сколько на ваших часах и какой сегодня день?
– Лемешев, ты что там, запил?
– С чего бы это? Я трезв как стёклышко!
– В колодце побывал?
– Да. Так какой сегодня день?
– Воскресенье. И на моих 13.40. Когда возвращаешься?
– Сергей посмотрел на Звию.
«Скоро», – раздалось у него в голове.
– Скоро!
– Ну-ну, отключайся, мне ещё надо вскопать участок под вишней.
Связь прервалась. Сергей тупо смотрел на трубку в руках. Затем – на Звию. И снова на трубку. Гробовое молчание. Безмолвнее того деревянного черенка, что был у Когана накануне переговоров.
– Может, ты ещё хочешь с кем-нибудь поговорить? – предложила Звия, явно забавляясь.
– Теперь с самим господом Богом, если он здесь где-то за углом! – тихо, но с чувством выдавил из себя Лемешев, он поднял даже вверх руки. Но тут же потянулся за стаканом, который оказался полным, и выпил его до конца. И тотчас же все его смешавшиеся чувства и мысли выстроились, как солдаты на плаце в воинской части.
В это время на Земле образца 1982 года
Михаил Абрамович долго смотрел на лопату. Он сидел на крыльце дачного домика и думал о том, что может случиться с человеком, который после трудовой недели решил отдохнуть на даче, с лопатой в руках? Он должен забыть всё на свете, даже проблемы французских коммунистов, которые из своего устава беззастенчиво убрали упоминание о диктатуре пролетариата.
Лопата Михаилу Абрамовичу понадобилась действительно для того, чтобы взрыхлить землю у вишни. Он собирался слегка подрубить траву и раскопать вокруг всего на пол штыка. Он мечтал чуть позже взобраться в гамак и почитать вышедший сборник рассказов Василия Шукшина. Меньше всего его заботила командировка Лемешева. Нарвался на главного – вот сам и отдувайся!
О чём это он? Ах, да о Лемешеве, голос которого ему пригрезился. Мало того, что пригрезился, он сам, Коган, ещё и задал вопрос, когда подчинённый сотрудник приедет.
– Миша, – услышал он зов супруги из дачного домика, – иди, поешь! Всё готово.
Вот она, реальность!
Эксперимент
Дождь за окном усилился. Казалось, что конца ему не будет. И его монотонное скольжение по прозрачному куполу, комфорт внутри дома сблизили двух представителей Земли разных времён. Беседа Сергея и Звии становилась более спокойной, сердечной. А когда стемнело, дождь неожиданно прекратился, словно с этого момента начинался новый отсчёт в жизни двух людей. В окно запустила свои серебряные лучи полная луна. Мужчина и женщина встали и подошли к нему, любуясь прекрасной ночной перспективой. Уже блестящим металлом сверкала гладь озера. Были слышны ночные звуки, как на даче, в детстве Сергея. Трещал сверчок где-то в углу комнаты, а за домом в чаще леса ухала сова. Кричал ещё какой-то зверь, вышедший на ночную охоту.
Сергей почувствовал бедро женщины. Оно было горячее. Звия встала за ним, пытаясь понять, на что обращено главное внимание гостя. Но то резко развернулся к женщине и обнял её.
Звия не отстранилась, её тело стало наливаться необъяснимой истомой, словно его подогревал изнутри особый душевный огонь. Ей хотелось ответить на эти объятия и так же неожиданно, как и возникли. Но уже со своей стороны. Она почувствовала, что стоит на пороге какого-то необыкновенного открытия, связанного только с её телом.
– Хочешь, я покажу тебе ночное таинство? – шепнул Сергей на ухо женщине, которую он собирался соблазнить, словно девушку, никогда не слышавшую о любви.
Звия кивнула головой и сама сильно прижалась к Сергею, который положил руки на её удивительно тонкую талию:
– Покажи.
– Прикажи дому взлететь высоко, высоко, к самым звёздам!
И дом тотчас же поднялся в небо, врезавшись в гущу звёзд, которые казались очень близко. Окно развернулось в обратную сторону и люди «понеслись» над большим массивом леса. Затем они увидели реку и полетели вдоль неё до самого океана.
– А за ним что? – спросил Лемешев.
– Земля. Та же суша, где стоит мой дом.
– Невелика же твоя планета, – констатировал гость Звии.
– Мой тигион стандартный, – ответила женщина, – я выбрала немного суши, горы, одну реку, океан. Другим нравятся льды, третьим – пустыня, кишащая львами. Я могу поменять свой ландшафт.
– Вроде выбор есть, всё здорово, каждая мысль улавливается твоим тигионом. Я даже сегодня ходил по дну озера и остался жив. Но это уединение хорошо, когда человеку хочется освободиться от общества, побыть наедине со своими мыслями, когда у него сложный период в жизни.
– А работа? Разве она не требует уединения? – спросила Звия. – Мы можем выйти из моего пространства и посетить Землю. Но у нас там пустота. Города исчезли. Природа в запустении. На восстановление планеты необходимы такие же ресурсы, как и на создание тигионов. Есть у нас тигионы для общения. В них есть и города, и развлечения. Но Великий Графист разрешает их посещать только после окончания работы.
– Но работы много, – закончил её мысль Сергей, – и на отдых нет времени. И затем вы возвращаетесь в свой Саркофаг. Это же тоже отдых. Да, придумано на зависть мощно! Мы уходим с планеты со своей смертью, вы уходите в небытие, твёрдо уверенные, что возвращение будет, что вы снова займётесь своим любимым делом. Да и семья ни к чему не обязывает. Удобно. Очень удобно.
– Нет обществ без изъянов, – поняв его иронию, тихо сказала Звия, – я хочу узнать, что такое семья и, как ты сегодня назвал состояние, любовь?
Она упустила контроль над «полётом» дома и тот оказался на своём месте, а комнату освещала щедрая луна. Звуки вдруг перестали проникать в помещение. Замолчал и сверчок. Всё прислушалось к дыханию двоих людей.
– Ты это серьёзно? Я обычный мужчина, меня сводит с ума твоё тело, это страсть, а не любовь.
– Хочу почувствовать страсть.
Сергей притянул Звию к себе. Она прижалась к нему. Её живот горел огнём и манил своим жжением.
Мужчина прикоснулся к губам женщины, ощутив сладкий привкус молока. Женского грудного молока.
Его руки нежно гладили спину женщины, сначала ласково касались твёрдых ягодиц. Ладони обводили их по бёдрам и скользили по безволосым припухлостям женщины, отчего она вскрикивала, но настоящий животный крик вырвался у неё, когда гость опустился на колени, и проник в неё своим языком.
«Прекрасное создание, – говорил мысленно Сергей, – ты создана для любви».
«Я не знаю любви, – слышался её ответ, – учи, учи меня этому!»
Сергей легко поднял Звию на руки и понёс к колыбели. Приказывать той было не надо. Она уже занимала половину помещения.
Земля образца 1982 года. Через 6 часов после вспышки
В пятницу, последнюю пятницу июня 1982 года, Председателю Комитета государственной безопасности СССР Юрию Андропову оставалось пять месяцев до момента, когда партия передаст ему бразды правления одним из могущественных государств планеты.
Утро этого дня началось с просмотра письменного доклада о происшествиях в мире. О смене в правительстве США он уже знал, и перед ним лежали распечатанные листы характеристик новых чиновников Америки.
