Источник вечной жизни - Градова Ирина (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
– Нельзя вмешиваться! – авторитетно заявила она, когда Лиля объяснила ей ситуацию. – Ты не представляешь, как болезненно местный народ реагирует на такие штуки. Кроме того, ты – просто ординатор, и права голоса не имеешь!
– Могу я хотя бы посмотреть назначения для этой больной?
– Павел меня грохнет! Ну да ладно – гляди, только быстро, и не рассказывай ему, что это я тебе показала!
Лиля взяла в руки большую общую тетрадь, в которой сестры записывали рекомендации врачей. На самом деле, данные полагалось вводить в компьютер, но, как в первый же день объяснил Никодим, «обновленная» программа, на которую в принудительном порядке перевели всю больницу, постоянно «висла» и давала сбои, поэтому гораздо сподручнее оказалось использовать старый добрый бумажный способ.
– Ей дали трамадол... шесть часов назад?
– Ну да, раз так написано, значит, дали, – пожала плечами Рыба. – А что?
– Действие должно было продлиться до двенадцати часов, а пациентка уже как минимум два часа чуть на стенку не лезет!
– Может, уже не действует? – предположила озадаченная медсестра. – Нужно что-то посильнее?
– Очень странно... Она после операции?
– Да нет...
– И что делать?
– Лично я предлагаю дождаться Павла – в конце концов, эта тетка – его пациентка.
– Но ей же больно!
– Надо же, жалостливая какая выискалась! – уперев руки в тощие бока, воскликнула Рыба. – Если бы Никодим не уехал, можно было бы обратиться к нему, а так... В общем, не лезь ты, куда не просят, а то геморроя потом не оберешься!
Но Лиля уже не могла успокоиться: мысль о том, что пациентка испытывает жесточайшую боль, лишала ее покоя. Она вспомнила последние месяцы маминой болезни. Бабушка старалась делать дочери инъекции морфина так, чтобы Лиля этого не видела. Когда она возвращалась из института, мать обычно мирно спала или находилась в полудреме. На ее лице блуждала счастливая улыбка – спасибо, у бабушки имелись свои способы добычи опиатов через многочисленных бывших коллег. Иначе пришлось бы устраивать маму в хоспис, потому что многие пациенты, не получающие вовремя свою «дозу», теряют сознание от боли или находятся на грани самоубийства.
Пока Лиля размышляла над тем, что же предпринять, из-за угла вывернул не кто иной, как Кан Кай Хо.
– Кай! – крикнула она и тут же покраснела, сообразив, что называет врача по имени, на что вряд ли имеет право в отличие от Никодима, но ведь отчества у него нет, так как же, простите пожалуйста, ей к нему обращаться?
Мужчина с удивлением посмотрел в сторону Лили. Казалось, он не сознавал ее присутствия, а осознав, был потрясен тем, что столь мелкая личность посмела оторвать его от собственных мыслей.
– Это ты мне? – спросил он.
– Я...
– Не смей! – прошипела Рыба, мило улыбаясь приближающемуся хирургу.
– Ну? – потребовал он, возвышаясь над Лилей на добрых сорок сантиметров. Ей пришлось задрать голову, чтобы смотреть врачу прямо в глаза.
Запинаясь, девушка, несмотря на предостерегающие знаки со стороны медсестры, делающей большие глаза, рассказала Кану Каю Хо, в чем дело. Он слушал ее, поджав губы и сузив и без того узкие глаза, и, когда она закончила, спросил:
– И чего ты хочешь от меня?
– Разве... никак нельзя помочь?
– Послушай, как тебя...
– Лиля.
– Послушай, Лиля, тут написано: трамадол в девять тридцать. Не можем же мы просто так вкатить этой больной еще одну дозу – а если она загнется?!
– А если она загнется от боли?
Хирург вздохнул, закатив глаза, осмотрелся по сторонам, словно собирался совершить нечто противозаконное и прикидывал последствия, и сказал:
– Ладно, давай-ка я сам ее посмотрю.
Семеня позади Кана Кая Хо и едва за ним поспевая, Лиля обернулась и увидела, что Рыба стоит у поста, вытянувшись в струнку, выпучив глаза и слегка приоткрыв рот. Впервые она поняла, что кличка прицепилась к девушке не только из-за фамилии – уж больно сильно медсестра смахивала на выброшенную на песок рыбу, тщетно пытающуюся втянуть в легкие немного кислорода.
Осмотр пациентки много времени не занял.
– Странно, – пробормотал Кай, потирая подбородок. – Чертовски странно... Ладно, вот что мы сделаем: два миллиграмма бетаметазона внутривенно – чтобы купировать боль. Потом, когда вернется Дмитриев, он решит, что делать – снижать дозу и переходить на таблетки или продолжать то, что и раньше.
– Но почему трамадол действовал такое короткое время? – недоумевала Лиля. – Она ведь уже давно мучается, а прошло всего...
– Не могу объяснить – не знаю, – покачал головой хирург. – Может, дело в привыкании?
Опиаты быстро убирают болевой синдром, но так же быстро развивается резистентность: уже через две-три недели первоначальная доза оказывается недостаточной... Анальгезирующий эффект соответственно укорачивается.
– Но пациентка поступила всего шесть дней назад – о каком «укорачивании» действия может идти речь? – возразила Лиля.
Кан Кай Хо посмотрел на нее, впервые – внимательно, словно изучая, как муху под микроскопом.
– Не пойму я, чего ты от меня-то хочешь? – спросил он.
Лиля понимала, что только что заставила его перейти черту и, возможно, испортить отношения с коллегой.
– Ничего, просто я...
– Давай оставим это Дмитриеву, хорошо? Это – его пациентка, и ты сделала все, что могла: сейчас ей поставят укол, и она улетит в рай на несколько часов. Довольна? Ну, давай, дуй к Ры... короче, к Оксане и передай ей, что я сказал.
– Дмитриев узнает, да? – тихо спросила Лиля.
– Ты же понимаешь, что ему нельзя не говорить – вдруг он решит забабахать ей еще трамадола часиков через пять?
Конечно же, Лиля это понимала: отсутствие информации могло привести к передозировке препарата.
– Я на склад не пойду! – ощерилась Рыба, узнав о назначении Кана Кая Хо. – Ты не представляешь, что за мордоворот там работает – у него снега зимой не допросишься!
– А зачем на склад-то? Разве у Никодима в сейфе нет...
– Ты что, там же всего запасу от трех до пяти дней – так по инструкции положено! Каждый миллиграмм или миллилитр подсчитывается в конце недели... Так что придется тебе идти на склад самой. Мужика, что там работает, зовут Вадимом, но он любит, когда его называют по имени-отчеству, иначе он и разговаривать не станет. «Вадим Леонидович» к нему обращайся, улыбайся и приседай, а то ничего не получишь! Сестер он вообще не замечает, но ты ведь ординатор, поэтому, может, и прокатит. Ну, удачи тебе, подруга!
Ноги у Лили гудели к концу рабочего дня, голова шла кругом – и от визита на склад, который едва не закончился провалом, и от информации, которую передала ей Рыба ближе к вечеру. Оказывается, Дмитриев все же появился (через два часа после того, как Лиля и Кан Кай Хо его разыскивали) и учинил невероятный скандал по поводу того, что на его пациентку, видите ли, «покусился» другой врач. Так как ни Никодима, ни Кана Кая Хо в больнице не было, весь ушат грязи, заготовленный для корейца, вылился на Оксану и – между прочим – саму несчастную пациентку, которая «своими стонами взбудоражила все население больницы», поставив под сомнение его, Дмитриева, авторитет! В глубине души Лиля порадовалась тому, что не присутствовала при разборке, с тоской осознавая, что завтра наверняка «обиженный» врач вновь поднимет вопрос, и уж тогда ей не избежать открытого столкновения.
Поэтому, когда зазвонил мобильник, Лиля ответила с неохотой, полагая, что это бабушка. Она обязательно поинтересуется, как дела и почему Лиля не звонит, и тогда придется рассказывать обо всем, что произошло, а ей этого совершенно не хотелось. Но, к ее удивлению, это оказалась вовсе не Екатерина Матвеевна.
– Привет, красотка!
Так начинал разговор только один человек, и настроение Лили мгновенно поднялось, потому что голос в трубке принадлежал Максиму Рощину.
– Привет! – ответила она, но мужчина тут же уловил в ее тоне несвойственные девушке интонации.
