Затерянный дозор. Лучшая фантастика 2017 (сборник) - Дивов Олег Игоревич (читаем книги бесплатно txt, fb2) 📗
— Сестрица, — вздохнула старушка. — Ах, как молоды мы были с твоей бабушкой. Она была такая же хорошенькая, как ты, а может быть, даже лучше…
Старушка ущипнула Герду за пухлую розовую щечку.
— Ну, пойдем, пойдем…
Вслед за старушкой Герда вошла в дом, который внутри показался больше, чем снаружи. Там старушка усадила ее за стол и поставила перед ней блюдо с огромной спелой вишней. И пока Герда ела вишню и рассказывала свою историю, старушка расчесывала ей волосы маленьким золотым гребешком и качала головой.
— Права твоя бабушка, не ей тягаться с человеком в черном. Что такое седьмой ранг? Но и не мне, не мне, прости меня, крошка. И я против Высшего — ничто. Ты погибнешь сама и погубишь нас.
— Но любовь… — прошептала Герда.
— Любовь — великая сила, — согласилась старушка и вздохнула. — В память о ней я оберегу тебя… Засыпай же, чудесное дитя. Я не обижу тебя и другим не дам тебя обидеть. Ты будешь жить со мной в моем садку вишневом, над которым не властно время. Ты забудешь своего глупого Кая…
Герда хотела сказать, что никогда не забудет, но в тот же миг заснула.
А когда она проснулась в кроватке, благоухающей так, словно матрас и подушка были набиты лепестками цветов, проснулась чистая, умытая, переодетая, расчесанная, — она и впрямь не помнила ни Кая, ни бабушку, ни Копенгаген. Она радостно обняла свою любимую бабушку, которая всюду ходила в соломенной шляпе, расписанной цветами. Потом она поела вареников с вишней и сметаной и побежала играть в сад. Светило ясное солнышко, было тепло, повсюду цвели цветы и щебетали птички. Бабушка сидела у крыльца в кресле-качалке, глядя на нее из-под шляпы, деревянные солдаты маршировали у ворот и махали ружьями. Вечером бабушка расчесывала ей волосы и укладывала в кроватку…
Так дни тянулись за днями, радостные и счастливые, но что-то все больше и больше тревожило Герду.
И вот однажды она подбежала к старушке, которая прикорнула на солнышке, и вдруг увидела на ее шляпе нарисованный розовый куст.
Розы!
В саду у старушки не было роз!
Герда вздрогнула, поднесла руку к груди. Пальцы ее наткнулись на ожерелье из косточек, сухих и маленьких, будто костяшки детских пальчиков. И память сразу же вернулась к Герде.
— Кай… — прошептала она, глядя на старую ведьму в цветастой шляпе. — Кай!
Два деревянных голема все так же маршировали у входа в садик, но им велено было охранять ведьму от того, что пришло снаружи, а не от того, что уже было внутри.
И когда старушка, вздрогнув от прикосновения холодного железа, открыла глаза, Герда держала острый кухонный нож у ее горла, чуть-чуть вонзив острие в кожу. А руки старушки были крепко связаны длинными кухонными полотенцами с вышитым на них красным узором.
Герда стояла перед ней, сжимая нож обеими руками. В вишневый садик она пришла маленькой пухлой девочкой в длинном нарядном платьишке, но теперь была худеньким подростком, а потрепанное платье казалось на ней коротким сарафаном.
— Где я ошиблась? — спросила старушка кротко.
— Цветы на шляпе, — ответила Герда.
Старушка кивнула. Попробовала шевельнуть пальцами, украшенными затейливыми кольцами, но оказалось, что все кольца и браслеты Герда с ее рук сняла и сложила на сырой земле.
— Как мне найти Кая? — спросила Герда.
— Я тебя не обижала, — на всякий случай ответила старушка. — Я о тебе заботилась. Я расчесывала твои волосы…
— Замолчи, — сказала Герда резко. — Как мне найти Кая?
— Я не знаю, — ответила старушка. — Я лишь пятого ранга, это не в моих силах… ой, крошка, это очень острый нож!
— Кай!
— Может быть, принцесса сможет… — прошептала старушка. — Это маленькое королевство, даже не королевство, тьфу, герцогство, но принцесса…
Герда кивнула, глядя на старушку.
— Ты же меня отпустишь? — спросила старушка заискивающе. — Я тебя не обижала…
— Я заглянула в подпол, — тихо сказала Герда.
Старушка замолчала. Посмотрела в ясное небо, где всегда светило солнце. Спросила:
— Все плохо, да?
— Да, — сказала Герда безжалостно.
Деревянные големы у ворот скрипнули, вздрогнули и прекратили свое безостановочное движение. Один замер, стало слышно лишь, как скрипят, пожирая его изнутри, жуки-древоточцы. Другой развалился на части и рухнул оземь. Герда надвинула соломенную шляпу на лицо старушки и пошла по саду к воротам. Холодало. Небо заволакивали серые тучи. Цветы увядали прямо на глазах.
— Прощай, садок вишневый, — сказала Герда. Отломила колючку с шиповника, оплетающего ограду, заколола ею разошедшееся на груди платье.
Хата с соломенной крышей рухнула за ее спиной, но девочка не обернулась. Вышла за ограду.
Снаружи была осень. Реку сковывал тонкий ледок, дул пронизывающий порывистый ветер, несущий снежную крупку. Деревянный голем рухнул и рассыпался в труху у ее ног, в трухе забелели тонкие косточки.
Герда подумала, что надо было снять с ног старой ведьмы туфли, они пришлись бы ей впору. Но возвращаться не хватило духу.
И она пошла по закаменевшей предзимней земле босиком.
— Папа, — спросила Надя. — А вот колдунья в волшебном садике, она Светлая?
— Нет, — сказал я.
— Но она ведь не злая.
— Ну… по-всякому бывает, — я уклонился от прямого ответа. — Сейчас не злая, раньше злая. С Гердой добрая, с другими девочками… не очень. Она не Светлая.
— А как понять, Светлая или нет? Если без ауры!
— Если решает за тебя, то не Светлая, — сказал я. — Даже если желает тебе блага.
— Но вы с мамой тоже решаете за меня и говорите «мы тебе добра желаем».
— Мы родители.
Надя наморщила лоб.
— Родители не бывают Светлыми или Темными, — сказал я. — Они просто родители. Будешь слушать дальше? Или я по укороченной программе: пришла, нашла, привела, розы цветут…
— Буду!
— «Пришлось Герде опять присесть отдохнуть. На снегу прямо перед ней прыгал большой ворон; он долго-долго смотрел на девочку, кивая ей головою, и наконец заговорил: “Кар-кар! Здрасьте!”»
Герда сидела на камне и печально смотрела на свои бедные, избитые о камни ноги. Конечно, ее семья не была богатой, и носили они большей частью деревянные трэско, только в праздник надевая туфельки или сапожки. Но босиком ей доводилось бегать нечасто, только летом…
— Кар-кар! Здрасьте! — раздалось под ухом.
Герда от усталости даже не вздрогнула. Повернувшись, она увидела бородатого толстого мужчину в покрытой белесой пылью одежде.
— Ты мельник? — спросила она, соображая, не пуститься ли в бегство.
— Я не мельник! — возмутился бородач. — Я здешний ворон!
В глазах бородача было безумие, но он казался не опасным.
— А я девочка, — сказала Герда. — Я бедная одинокая девочка, очень усталая. Я ищу своего друга Кая.
— Это плохо, плохо, — пробормотал бородач. — Плохо быть девочкой, плохо быть мальчиком в наших краях… Лучше быть вороном! А ты знаешь, что общего между вороном и конторкой?
— И на вороне, и на конторке есть перья? — предположила Герда.
— Кар! — воскликнул мужчина. — А я не знал, я не знал ответа! Пойдем, я отведу тебя на мельницу. Я там живу со своей воронихой. Нам надо подумать, кем ты будешь.
— Я Герда.
— Нет-нет! Надо подумать, кем ты будешь здесь, потому что здесь плохо быть Гердой, здесь надо быть вороном, или котом, или бабочкой, но ни девочкой, ни мальчиком, ни человеком!
— Пойдем, — согласилась Герда. — По дороге я расскажу тебе свою историю. Может быть, ты поможешь мне найти Кая…
Свой рассказ Герда закончила уже на мельнице, когда пила чай с вареньем. Мельник и мельничиха, или ворон и ворониха, как угодно, предлагали ей самого вкусного, вишневого, но Герда выбрала земляничное. Когда она закончила свою историю, ворон и ворониха переглянулись.
— Кар? — спросил ворон.
