Три женщины одного мужчины - Булатова Татьяна (лучшие книги без регистрации txt) 📗
Речь Киры Павловны снова сбила Веру с панталыку. «Актриса, блин!» – простонала она и подкатила к бабке ее знаменитую «тачанку».
– Говорят, завтра день пролетит очень быстро, – больше для себя произнесла Вера и пошла по направлению к кухне, не оборачиваясь на плетущуюся следом Киру Павловну.
– Скорей бы, – вдогонку внучке прошелестела та. – Обрезание надо было пацану делать, сейчас бы, как татары, сидели и чай с курагой пили.
– В смысле? – резко обернувшись, Вера чуть не сшибла с ног бабку.
– А че? Ты не знала, что ли? Татары своих дома не держат. Покойника, как куклу, завернут и бегут к себе на кладбище, пока солнце не село. Нормальные люди, все как один богатые.
Как был связан мусульманский обряд погребения и материальный достаток, Вера так и не уразумела, не было сил копаться в бабкиных мыслях. Она просто налила горячего чая в кружку и подвинула усевшейся за стол Кире Павловне.
– Сахар, – скомандовала та и призывно подняла вверх чайную ложку.
«Вот так же она и отцом командовала», – подумала Вера и не тронулась с места.
– Сахар, – требовательно повторила Кира Павловна и уставилась на внучку.
– Что? – Вера сделала вид, что не понимает, о чем та.
– Дай мне сахар.
– На. – Не вставая с табуретки, Вера протянула руку к буфету, не глядя выцепила сахарницу и поставила перед бабкой.
Недовольная Кира Павловна набухала в кружку шесть ложек сахара, тщательно помешала и сделала первый глоток.
– Вот раньше был сахар! А сейчас что?
– Тоже сахар, – заверила ее Вера.
– Это вы так думаете, а по мне – так «белая смерть»!
– То-то, я смотрю, ты этой «белой смерти» себе шесть ложек бабахнула! – возмутилась Вера.
– А какая теперь разница?! – философски изрекла Кира Павловна. – Уходить надо.
– Ну уж нет! – запротестовала Вера. – Живи сколько положено.
– Это кто это тебе, Верочка, сказал?
– Никто!
– Больно уж ты умная. – Кира Павловна критично посмотрела на внучку. – И как только с тобой, такой умной, муж живет? Хотя… Нютька наша дура дурой, а с ней тоже муж живет…
– Она не дура, – больше по привычке вступилась за сестру Вера. – Она просто повзрослеть никак не может.
– Вот и Женька так говорил, – призналась Кира Павловна. – Как, говорил, с ней муж живет?
«Лыко-мочало, начинай сначала!» – чертыхнулась про себя Вера и попыталась перевести разговор на другое.
– Давай я тебе постель разберу, – предложила она бабушке.
– Еще чего! – напугалась та. – Разобрал один такой. Лежит теперь, отдыхает, потолок разглядывает. Сама с руками…
– Ну, сама так сама, – не стала спорить с ней Вера и пошла стелить себе на диване.
– Может, со мной в комнате ляжешь? – Кире Павловне стало жалко внучку.
– Нет, – ответила та и хотела было сказать: «Лягу с папой», но фраза не выговорилась. Вместо нее получилось: «В гостиной прохладнее».
Разошлись по комнатам, но ложиться не стали. Вера села рядом с отцом, не испытывая при этом никакого страха. Наверное, она просидела бы так довольно долго, если бы неожиданно не зазвонил телефон. Вера подскочила на месте, даже в свете случившегося звонок звучал, как грохот трубы с того света.
– Звонят! – истошно прокричала из своей комнаты Кира Павловна.
– Слышу, – моментально отозвалась Вера и понеслась в коридор к подпрыгивающему аппарату. – Алле?
– Как он там?
– Кто? – выдохнула Вера, предположив, что ошиблись номером.
– Женя, – треснула трубка.
– Женя? – обалдела Вера, наконец-то догадавшись, что звонит Марта. – А вы что имеете в виду? Что он встал и чем-то занят?
– Не надо так со мной, Верочка, – слезно попросила Марта Петровна. – Я знаю, что он не встал. Просто хотела спросить, как он.
– Так же, как и вчера, – жестко ответила Вера и повесила трубку.
– Эта? – безошибочно определила, откуда звонок, Кира Павловна.
– Эта, – подтвердила Вера Вильская.
– Отключи телефон, – посоветовала внучке ушлая бабка. – Я всегда отключала, когда Женька был жив, чтоб не звонила.
– А не надо было, – пробормотала себе под нос Вера и выдернула штепсель из розетки.
Через пять минут вместо стационарного зазвонил сотовый. «Папа» высветилось на экране, и дочь Вильского мгновенно схватила трубку: «Алле!»
– Верочка, – послышался голос Марты Петровны Саушкиной. – Женя словно меня зовет. Он там хорошо лежит?
Вера в ужасе перевела взгляд на отцовское лицо, пытаясь отыскать в нем хоть какие-нибудь следы недовольства занятым положением. Ничего подобного в лице Вильского не было. При свете ночника оно казалось чуть более плотным, чем при дневном свете, и даже немного лоснилось. «Тон, что ли, поплыл?» – подумала молодая женщина и холодно проговорила в трубку:
– Время – час ночи. Мы с бабушкой легли отдыхать. Завтра трудный день. Потрудитесь, пожалуйста, больше не звонить.
– Я не могу… – разрыдалась Марта, но Вера одним-единственным нажатием кнопки аннулировала чужие рыдания.
– Идиотка!
– Эта? – откликнулась Кира Павловна.
– Эта, эта! – раздраженно ответила Вера. – Ложись, спи.
Отключив звук на сотовом, Вера Вильская бросила его на диван, но усидеть на стуле рядом с гробом не смогла, потому что видела, как периодически загорается экран телефона. Она встала, поднесла сотовый к глазам: на табло высветилось двадцать пропущенных звонков от абонента «Папа». «Господи! – Вера чуть не плакала. – Сколько можно?!» В ответ на вопрос экран снова мигнул зеленым, и телефон завибрировал. «Вызывает папа», – прочитала Вера и положила телефон в гроб поближе к уху Вильского. Половина лица покойника стала флуоресцентно-зеленого цвета. «Хеллоуин, блин», – не удержалась Вера, чтобы не схохмить, и тут же подпрыгнула на месте от зычного призыва Киры Павловны:
– Застряла!
Это было правдой: героическая женщина Кира Павловна Вильская сидела на кровати, запутавшись в черном кримпленовом платье, которое собиралась стащить через голову без посторонней помощи.
– Бабушка! – ахнула Вера. – Ну почему ты меня не позвала?
– Мешать не хотела, – пробурчала откуда-то из кримпленовых глубин Кира Павловна и произвела несколько конвульсивных движений.
– Подожди, не дергайся! – осадила ее Вера и стала вызволять бабку из кримпленового плена.
– Быстрее давай! – торопила внучку Кира Павловна и пыталась вытащить не гнущиеся в локтях руки.
– Сиди смирно! – наконец не выдержала Вера и потянула платье вверх. Кримплен издал несколько электрических разрядов и сдался: через пару секунд на свет появилась сухонькая Кира Павловна, вся такая воинственная на вид.
Вера вывернула платье с изнанки на лицо и, встряхнув бабкин наряд, вызвала к жизни целый столп искр.
– Как ты это носишь? – искренне изумилась ценившая натуральные ткани внучка Киры Павловны.
– На себе, – проворчала старуха и ткнула пальцем. – Достань, укатилась.
Вера встала на колени и пошарила рукой под шкафом: в клочьях пыли мирно лежала заветная трехкопеечная монета, вылетевшая из кармана бабкиного платья в момент освобождения старухи из кримпленового застенка. «Глазастая какая!» – отметила про себя Вера, памятуя, как настойчиво Кира Павловна жаловалась на ухудшающееся к девяноста годам зрение, и подала бабке отцовский талисман.
Кира Павловна цепко схватила причитавшееся ей наследство покойного сына и поискала глазами, куда бы спрятать: на комбинации карманов не было.
– Может, все-таки отдашь? – вновь попросила бабку Вера.
– Нет, не отдам, – вновь отказала внучке Кира Павловна. – Все равно все ваше будет.
– Это когда еще, бабуль? – пожаловалась Вера.
– Скоро. Не волнуйся, – заверила ее Кира Павловна. – Наверное, и до юбилея не дотяну.
«Как же!» – не поверила ей внучка, но вслух не произнесла ни слова: просто села рядом с бабкой и прижалась к ее плечу.
– Ну что ты, что ты! – заворковала сбитая с толку Кира Павловна. – Ну что ты так убиваешься, Верочка?! Не надо. Ты ж не Нютька. Эта та, хлебом не корми, дай пореветь, а ты-то! Ты-то!
