Последнее лето в Аркадии - Перселл Дейрдре (полная версия книги .TXT) 📗
Лежать и держать это в себе не было никаких сил.
— Эй, Рики, ты спишь? — Я тряхнула мужа за плечо.
— Уже нет, — недовольно буркнул он.
— Слушай, мне надо высказаться. Иначе не смогу уснуть.
— Ну, раз так, выкладывай.
Он выслушал мой рассказ без комментариев.
— Я не удивлен, — подвел он итог.
— Нет? — Пришлось включить бра, чтобы увидеть выражение его лица. — Как это «не удивлен»? Конечно, Джерри не следовало изменять жене, но ведь Сьюзен не дитя малое! И я рассказывала про ее письмо!
Рики вздохнул:
— Это ничего не меняет. В наши дни опасно спать с подчиненными, даже с теми, кто стоит всего ступенью ниже на карьерной лестнице. Это же чревато неприятностями! Сьюзен движет желание отомстить за то, что ею пренебрегли. А чего Джерри ждал? Конечно, я сочувствую ему, но он сам виноват в своих бедах. Черт возьми, босс, который спит со своей помощницей! Да это же типичный случай неуставных отношений на работе для суда, даже если никто никого ни к чему не склонял. Думать надо было!
Меня ответ мужа не удовлетворил. Это что же выходит: чем выше пост, тем больше ограничений? Или босс компании чем-то отличается от рядовых ее сотрудников? Нелепость какая-то!
— Давай выпьем чаю, — предложила я, сбрасывая с себя одеяло.
Рики снова вздохнул:
— Давай, раз уже все равно не спим.
Спускаясь вниз по ступеням, я почему-то вспомнила маму. Она всегда брала ночные смены под Рождество, когда никто не хотел работать и платили по тройному тарифу. Делала она это из-за денег, которых вечно не хватало, но не только. Маме нравились рождественские смены, потому что фабрику украшали, коллеги приходили нарядные и обменивались символическими подарками. В полночь начальник смены врывался в цех с бенгальскими огнями в руке и принимался обнимать всех женщин, вышедших на работу. Все целовались и хохотали, как рассказывала мать; никому из работниц и в голову не пришло бы обвинить начальника смены в сексуальном домогательстве, даже если он кого-то хватал за задницу.
Да, мама в гробу переворачивается, это точно!
Конечно, я не снимаю с Джерри Бреннана вины за случившееся, но все равно злюсь на нашу судебную систему. Теперь любая стажерка может обвинить шефа в домогательствах, и суд будет на ее стороне. А ведь Сьюзен получала удовольствие; возможно даже, любила своего босса! И что теперь? Она готова потопить его, позабыв все хорошее, что между ними было.
Куда катится этот мир?
Глава 38
— А другие послания были? Может, записки, написанные от руки? Хоть что-то, что можно использовать против нее? — спрашивала я.
Полицейские, которые давно уехали, задавали Джерри те же вопросы. Было уже три часа ночи, а мы все еще торчали внизу.
— Нет.
— Нет? Ни одной записки? Или их нельзя использовать против нее?
— «Нет» на оба вопроса.
— А ты точно уверен? Не могла же она ни разу не послать тебе ничего… фривольного? — не удержалась я от вопроса.
— Мы были очень осторожны. Умоляю, Тесс, не будем об этом. Сил больше нет. — У Джерри был вялый, измученный голос. — Я уже не могу обсуждать Сьюзен, нашу связь и ее последующий иск. Давай сменим тему.
Муж встал и принялся ходить по гостиной.
Хотя наша семейная жизнь внезапно превратилась в кошмар, мы, как ни странно, стали общаться гораздо больше, чем за все предыдущие годы. Возможно, причиной тому был стресс, но мне казалось, что просто рухнули какие-то барьеры, исчезли рамки, в которые мы с Джерри когда-то себя засунули. Я даже втайне думала, что Сьюзен оказала мне своеобразную услугу. Столь странный ход мыслей наглядно демонстрирует, насколько не в себе я пребывала в те дни. Близкая смерть отца, измена мужа, судебный иск… пожалуй, тут у кого угодно ум за разум зайдет.
Я смотрела, как неторопливо ходит по комнате Джерри. А ведь он никогда не был медлительным и задумчивым, вечно куда-то спешил, двигался, двигался…
— Ладно, давай поговорим о чем-нибудь другом, — буркнула я недовольно. Лично для меня тема не была закрыта.
— Я даже придумал новую тему. Поговорим о тебе, Тесс. — Джерри внезапно остановился напротив меня.
Я покраснела, потому что на какой-то миг мне показалось (что, конечно, нелепо!), будто муж говорит о моей виртуальной измене с Фредериком. Как если бы он мог о ней узнать! Однако его тон был спокойным, не обвиняющим, и я взяла себя в руки.
— Обо мне? О чем именно?
— Я многого о тебе не знаю. Или знал раньше, но забыл.
— О чем ты?
— О твоих чувствах, желаниях. Я хочу понять, какой ты видишь свою жизнь.
— Это материал для целой диссертации.
— Хорошо, давай сузим рамки. Расскажи о своей юности. Ведь ты никогда не распространялась на эту тему.
— Никогда? — Я была озадачена. — Не может быть! Наверняка я тебе что-то рассказывала.
— Нет, — терпеливо сказал Джерри. — Точно не мне. Может, ты путаешь меня с Майклом? Вот с ним ты могла этим поделиться.
У меня на коленях устроилась Норма, и я перебирала ее шерсть пальцами. Она тихо посапывала. Я задумалась над словами мужа. Обсуждать Майкла не хотелось.
— А почему тебя интересует мое далекое прошлое? Юность Терезы была не слишком увлекательной в отличие от ее подруг. И потом, что за странные расспросы в три часа ночи?
— Просто мне хотелось бы… — Джерри покачал головой, затем сел в кресло. — Ладно, раз ты устала, иди спать. Завтра тебе еще с отцом общаться.
— Но ты утомлен не меньше меня.
— Я не смогу заснуть.
— Я тоже. Может, есть какой-то иной способ выпутаться из этой ситуации, а? Не позвонить ли Сьюзен и поговорить с ней?
Взгляд Джерри красноречиво говорил, что я высказала неудачную идею.
— Мне даже вспоминать обо всем этом тошно. Этой ночью мы все равно ничего не придумаем. Раз уж спать никто не хочет, предлагаю выпить.
— Согласна. Мне виски налей, пожалуйста.
— Чего? — Джерри был скорее позабавлен, нежели изумлен. Конечно, у нас дома всегда был полный бар, но я никогда не употребляла крепких напитков, позволяя себе разве что легкий коктейль или вино.
— Виски, — настойчиво повторила я. Желание выпить чего-нибудь сорокаградусного усилилось. Видимо, я была на пределе. — И меня все еще удивляет твой вопрос о моей юности. Она ведь прошла в монастыре.
— Именно об этом я и спрашивал. Просто стало интересно, каково быть монашкой. — Джерри протянул мне стакан с виски. — Расскажешь? Или это тайна? Монашки — это так сексуально.
— Сексуально?
— Ну, считается, что в них заложен огромный заряд нерастраченной энергии. Воздержание и все прочее. Обыватели думают, что монашка, покинувшая обитель, должна буквально бросаться на мужчин. И если ты не в курсе, секс с монашкой — одна из самых распространенных мужских фантазий.
Вот тут я рассмеялась.
— Даже не знаю, откуда у тебя такая статистика. Может, из комиксов? Ни о каком сексе монашки не думают. Их жизнь так рутинна, что мозг привыкает решать лишь насущные задачи, а тело подчиняется. Насколько я помню, жизнь в монастыре низводит разум до состояния лягушачьей икры.
— Лягушачьей икры? Все так ужасно?
— Знаешь, какое самое радостное событие я помню из того периода жизни? Нам дали на ужин сладкую пшенку с тыквой; настоящий праздник. Кроме этого, и вспомнить-то нечего…
— И все? Да ладно тебе, не может быть! А молитвы? А кельи? А обет молчания? Я же смотрел «Историю монашки»! — Джерри вытянул ноги и расслабился.
В памяти постепенно, одно за другим, вставали картины юности, проведенной в монашестве. Совсем еще молоденькие девушки, которые понятия не имели, чем занимаются обычные подростки. Никаких увеселений! Чистка туалетов, кухни с пригорелыми плитами, ручная стирка одежды в холодной воде и многое другое — и все во славу Господа и Девы Марии. Однообразные службы, молитвы, зубрежка потрепанных Библий, медитация на коленях перед распятием, на ледяном каменном полу. Наши девичьи голоса так звонко выводили церковные гимны и псалмы, что звенели стекла, и это ненадолго заполняло душу упоением, в котором забываешь о лишениях плоти.
