Гадюки в сиропе или Научи меня любить (СИ) - Лоренс Тильда (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗
Тогда ему и в голову не приходила мысль, что Люси может исчезнуть из его жизни. Как в том самом сне. Исчезнет, растворится, и больше никогда не вернется. А он останется в одиночестве.
Глава 14. Печаль в её глазах.
– Тебе не идёт этот цвет, – произнес Эштон, скептически оглядывая сестру.
Аманда пропустила мимо ушей заявление брата, повозила сигаретой по стеклу пепельницы. Взяла со стола чашку с недопитым кофе, сделала глоток. Вкус был омерзительный, словно опилки смешали с уксусом. На языке еще чувствовался горьковатый привкус табака. Ко всему прочему от кофе почему
то пахло дешевыми женскими духами и пережженной пластмассой, суррогат какой
то, а не благородный напиток.
Аманда давно зарекалась не приближаться к продуктовым точкам в торговых центрах, но, как всегда, голод оказался сильнее голоса разума, и девушка направилась в сторону ярких вывесок, чтобы заказать себе немного еды. Эштон пошел вместе с ней, теперь не знал, чем себя занять, пока сестра доцедит мерзкий кофе.
– И кружки здесь плохо моют, – продолжал возмущаться парень, действуя сестре на нервы.
– С чего ты взял? – отреагировала девушка.
Разговаривать о своем внешнем виде она не хотела, на отвлеченные темы вполне могла поболтать.
Проснувшись утром, она решила, что в жизни необходимо что
то менять. Не придумала ничего лучше, чем смена имиджа. Отправилась в парикмахерскую и выкрасила блондинистые локоны в черный цвет, наплевав на причитания стилистов о том, что натуральные блондины в настоящее время на вес золота. Стоило только напомнить, кто здесь платит, как они все заткнулись и принялись за дело, все амбиции пришлось оставить при себе, дабы не действовать на нервы клиенту.
Эштона перемены во внешности сестры тоже не вдохновили.
Аманда была из той категории людей, которым черный цвет категорически противопоказан. Он ей не подходил, старил, превращая из молодой девушки в женщину лет тридцати. Неаккуратно наложенный макияж действовал за одно с новым цветом волос. Моложе он Аманду, однозначно, не делал. Но её в настоящий момент это не волновало совершенно, и в ближайшее время волновать не обещало.
Сменив прическу, девушка и приоритеты в одежде расставила иначе. Теперь доминирующим стал для нее черный цвет, будто она носит траур. Когда Эштон заметил, что девушкам в её возрасте лучше носить все яркое, Аманда передернула плечами, а после прочитала брату лекцию о существовании такой категории людей, как готы, которые круглый год носят преимущественно вещи черного цвета. И ничего, живут как
то. На замечание Эштона, что она не гот, Аманда ответила коротко и ясно:
– А вдруг?
Дальнейший разговор зашел в тупик. Эштон все равно не смог бы переубедить девушку. Терпение у Аманды заканчивалось моментально, скачки настроения были потрясающими. Сначала она бодра и весела, готова расцеловать весь мир, а спустя минут десять
двадцать, может любого разорвать на клочки. Просто потому, что ей так хочется.
Такое поведение было присуще девушке с самого рождения. Ярко
выраженный холерик по темпераменту, она легко заводила друзей, но так же легко их теряла, потому что в минуты злости не могла держать язык за зубами и говорила все, что думала в лицо своим друзьям. Как настоящим, так и мнимым. После поняла, что с ними ей хуже, чем в одиночестве. Люди утомляют её, раздражает их постоянная погоня за призрачными целями, неумение их концентрироваться на чем
то одном, постоянный разброс в мыслях и поступках. Хватаются за одно, потом за другое. В итоге ничего толком делать не могут, лишь пыль столбом поднимают, да гоняются за недостижимыми идеалами, вместо того, чтобы самим пробиться в идеалы.
– Вот тут пятнышко, – произнес Эштон, показав на коричневую каплю на одном из боков чашки. – Говорю же, здесь не заботятся о посетителях. Им лишь бы сбыть свою суррогатную продукцию. Выгода, выгода… Кругом все только и делают, что думают о своей собственной выгоде, а на окружающих им наплевать.
– И правильно делают, – отозвалась Аманда.
– В смысле?
– Когда думают только о себе.
– Почему?
– В мире нет никого, кто любил бы человека сильнее, чем он сам. Только полюбив себя, можно чего
то добиться. Когда другие видятся совершенством, а сам себе кажешься ошибкой природы – жить сложно. Да и не жизнь это, а так… существование.
Поставив чашку на стол, Аманда осмотрела её критически. Заметила то самое кофейное пятнышко, на которое указал Эштон, поскребла ногтем.
Можно было устроить скандал прямо сейчас. Заявить, что обслуживание мерзкое, а цены при этом на порядок выше, чем в типичных забегаловках, вроде «Макдональдса» или «Бургер Кинга», поднять ураган из
за пятнышка на фарфоре, позвать менеджера и стребовать с него компенсацию. Это послужило бы хорошим уроком для тех нерях, что работали в этом Богом забытом месте. Но Аманде впервые было наплевать на все. Абсолютно. Без исключений.
В былые времена её хоть что
то радовало, а сейчас вообще никаких эмоций в душе не осталось. Девушка чувствовала себя разбитой и опустошенной.
Вероятно, толчком к этой депрессии стала встреча с одной из бывших участниц театральной студии, где занималась Аманда. Той самой участницей, что стала причиной всех бед Аманды.
Кейт была счастлива и довольна. Точно светилась изнутри. Говорила с Амандой, и будто сама собой в этот момент любовалась. Сколько же в ней было высокомерия!
– Тебе не идет черный цвет, – заявила Кейт под конец разговора.
– Меня не волнует твое мнение, – отозвалась Аманда и, не попрощавшись, ушла.
В последнее время Грант начала замечать за собой странную особенность. Она стала уставать от всего, что её окружало. От тех людей, что стали для нее привычными. Одни и те же лица, одна и та же обстановка, одни и те же пункты назначения. Дом, школа, изредка магазины, прогулки по мосту. Жизнь её давно потеряла краски, превратившись в монохромное изображение, теперь даже черно
белое изображение исчезало, оборачиваясь беспросветным мраком.
Наверное, это даже и не усталость была. Когда человек устает, ему достаточно немного отдохнуть, и все вновь становится на свои места. Нет постоянного раздражения и желания убежать далеко
далеко. Туда, где никто не найдет. Где можно спрятаться от повседневности. Тоскливой, удушающей, липкой, как паутина, сплетенная трудолюбивым пауком. Её так много, что, куда не повернешься – везде будет она. От этого не спрятаться и не скрыться.
В такие моменты хочется лишь одиночества. Наличие рядом посторонних людей угнетает, от них тошнит. Хочется нагрубить им и сказать, чтобы все шли к черту, да больше не возвращались. Именно таким сейчас и было состояние Аманды.
Несколько месяцев назад, как раз после выхода из больницы, она находила утешение в интернете. Тогда он казался ей спасением от всех бед, дверью, ведущей на свободу. Свободу от вечного одиночества.
Новое, никому не известное имя. Иная, придуманная жизнь.
Она завела сетевой дневник, в котором выкладывала все свои переживания. Она не собиралась привлекать к себе внимание, просто делилась наболевшим. По сути, писала в пустоту, надеясь, что там найдется кто
то, кто сможет оценить её душевные метания. Не станет сочувствовать, а устроит ей моральную встряску, заставит открыть глаза, перестать жить в выдуманном мире, расколет ту скорлупу, в которой она закрылась после неудач. Но ничего подобного не случилось. Нет, она вроде бы нашла себе новых друзей, с некоторыми из них даже близко общаться начала, насколько это позволяла сеть. Обмен сообщениями, мейлами, позднее программа ICQ и даже скайп. Тогда девушке казалось, что она дорожит этими людьми, но сейчас её накрывало ледяное равнодушие. Пришло осознание того, что никому из них она не доверяет. Одно только слово друзья. Они все там, в сети. А по жизни она продолжает оставаться удивительно одинокой, несмотря на внушительную френд
