Час расплаты - Хоуг (Хоаг) Тэми (читать книги полностью без сокращений txt, fb2) 📗
День был на исходе. Солнце скользнуло за виднеющийся далеко на западе горный хребет, который окрасился в багровый цвет. В долину постепенно входила ночь. В Санта-Барбаре туристы, прогуливаясь по набережной, любовались похожим на оранжевый воздушный шар солнечным диском, который медленно опускался в Тихий океан.
Принадлежащий полиции округа вертолет уже начал облетать высящиеся на западе от Оук-Кнолла холмы. Пилоту пришлось включить прожектор, но Мендес, знающий эту местность как никто другой, прекрасно понимал, что все их поиски ни к чему не приведут. Когда узкие крутые каньоны заполнятся тенями, ничего разглядеть не удастся.
Впервые за то время, как он, Хикс и Таннер приехали в дом Лорен Лоутон, у Мендеса появилась свободная минутка. Он стоял, прислонившись к автомобилю, и старался унять царящий в голове сумбур, а шериф Диксон в это время чуть дальше по дороге давал интервью журналистам.
Подошла Таннер и встала рядом. Женщина выглядела такой же взволнованной и хмурой, как он сам.
— Я надеюсь, что она ранила этого ублюдка в какое-нибудь особенно уязвимое место, — пробормотала Таннер.
— А я надеюсь, что он умрет от этого.
— Мы ее подвели. — Голос женщины слегка дрогнул. — Черт!
— Если бы она подождала еще немножко, предоставив нам действовать по закону… — сказал Мендес, прекрасно осознавая, что может говорить о Лорен Лоутон исключительно в прошедшем времени.
Таннер отрицательно покачала головой.
— Она сама это выбрала. Отдавать правосудие в руки закона ей совсем не хотелось. Лорен спровоцировала Балленкоа на действия. Наша несостоятельность — это лишь предлог для нее.
Никогда прежде Лия не гнала автомобиль с такой ошеломляющей скоростью. Мамин БМВ был слишком большим, мощным и громоздким. Эта поездка напомнила Лии тот первый раз, когда она, только что научившись кататься на пони, втихаря села на одну из папиных лошадей. Сколько же страху она тогда натерпелась! Теперь тот памятный страх, кажется, удесятерился…
— Мама! — повернув голову, громко позвала она Лорен, которая безвольно распласталась на пассажирском сиденье рядом с ней. — Мама! Мама! Поговори со мной!
Рулевое колесо дернулось в ее руке. Девочка пронзительно вскрикнула и уставилась вперед, на вьющуюся впереди дорогу. В последнюю секунду ей удалось крутануть руль, и машина не сорвалась вниз, не полетела по крутому спуску на острые камни.
В блеклом свете кабины мама показалась ей мертвенно-бледной.
— Мама! Пожалуйста, не умирай! — заклинала Лия. — Пожалуйста, не умирай! Пожалуйста, не умирай! Пожалуйста, не умирай!
Как будто это поможет… Как будто, если она будет повторять эту фразу, что-то изменится… Как будто мама сможет себя вылечить, прислушавшись к просьбе глупого ребенка…
Левой рукой мать прикоснулась к ней. Это был первый признак жизни, поданный Лорен за то время, которое, по ощущениям Лии, растянулось на несколько часов.
Девочка понятия не имела, где они очутились, и ей казалось, что она едет уже целую вечность. Лия знала только то, что ехать надо к подножию горы, вниз… С грунтовой дороги она съехала на узкую асфальтированную. Эта асфальтированная дорога закончилась у знака остановки. Дальше пролегло более широкое шоссе.
А потом она увидела свет вдалеке. На обочине дороги стояло строение, какие-то тотемные столбы, потом бензоколонка и вывеска, на которой она прочитала: кафе «Каньон».
62
О случившемся они узнали от Лии Лоутон. Девушке не было еще и шестнадцати. Скорее ребенок, чем взрослый человек. Ей удалось затащить раненую мать в машину и вывезти из дикой местности туда, где им смогли оказать помощь.
Мендес позвонил Анне Леоне по дороге в больницу. Она встретила его в помещении службы экстренной медицинской помощи через пять минут после приезда скорой помощи. Словно рассвирепевшая тигрица, Анна бросилась на защиту Лии, оказывая девочке эмоциональную поддержку, присматривая за тем, чтобы ей предоставляли должную медицинскую помощь, и в течение нескольких часов находилась между ней и представителями правопорядка.
Только после того, как девочке перевязали раны, Анна позволила Мендесу поговорить с ней. Они сидели в больничной палате. Анна пристроилась рядом, обнимая Лию за плечи, утешая ее, пока та рассказывала о том, что с ними случилось.
— Ты храбрая девочка, Лия, — по окончании ее рассказа со всей искренностью произнес Мендес.
— Я не хочу быть храброй, — прошептала девочка. — Мне нужна мама.
Слезы висели у нее на ресницах. Анна крепче обняла ее за плечи.
Лорен Лоутон еще находилась в операционной, когда Мендес и Таннер обнаружили трупы Роланда Балленкоа и Майкла Крейга Хьюстона на холмах к западу от города.
Койоты опередили полицейских. Трупы оказались наполовину обглоданными, а ко времени, когда туда прибыли копы, их встретили лишь стервятники и рои мух. Мендес подумал, что для людей, глумившихся над другими, — это самая подходящая смерть. Естественное правосудие оказалось более справедливым по сравнению с законным судом, так что Балленкоа и его соучастник наказаны, как они того заслужили.
Когда он и Таннер завершили все полагающиеся по закону процедуры на месте происшествия в горах и доме Балленкоа, прошло уже почти сорок часов без сна, душа и нормального обеда.
— Хочешь, я отвезу тебя в гостиницу? — спросил Мендес, выйдя из дома Балленкоа.
Женщина ухмыльнулась.
— Я соглашаюсь на секс только после второго или третьего места преступления.
Мендес устало улыбнулся.
— В больницу?
Женщина утвердительно кивнула. Сон, еда и гигиена могут подождать. Лорен Лоутон уже покинула операционную палату. Теперь она пришла в сознание и могла говорить.
В больнице царило обычное вечернее спокойствие. Везде приглушенный свет. Персонала и посетителей явно поубавилось, а с ними спала и дневная суета.
В палате Лорен две кровати сдвинуты вместе. Лия, накачанная снотворным, пребывала в благословенном сне.
Проснулась Лорен. Она приподняла левую руку. Игла для внутривенных инъекций приклеена пластырем. Женщина легонько прикоснулась к дочери только для того, чтобы убедиться, что она на самом деле здесь, что она жива и в безопасности. Да и сама Лорен была живой, ничто ей теперь не угрожало.
Голова ее казалась тяжелой, словно шар для боулинга. Дышала она с трудом. Даже действие лекарств не смогло рассеять иллюзию того, что нож до сих пор торчит у нее между лопаток. При каждом вдохе и выдохе ее сломанные ребра давали о себе знать.
Хирург сказал, что ей очень повезло, по крайней мере настолько, насколько может повезти человеку, получившему удар охотничьим ножом в спину. Лорен потеряла много крови, но лезвие не повредило ни одной важной артерии или внутреннего органа. Миллиметр отклонения в любом направлении — и она была бы мертва.
Лорен Лоутон умерла бы, а ее дочь, единственную дочь, которая у нее осталась, изнасиловали и убили бы, как ее старшую сестру… быть может…
Хотя Балленкоа напрямую и не признался в преступлении, чего она столькие годы мечтала добиться от него, кое-что в его поведении, а также интуиция подсказывали матери, что Лесли давным-давно мертва. Лорен радовалась тому, что под действием лекарств она еще долго будет находиться в полубредовом состоянии и не мучиться угрызениями совести.
Женщина посмотрела на свое отражение в зеркале. Бледная и сильно избитая. Один глаз заплыл. Длинный порез тянется по щеке от виска до уголка губ. Впрочем, благодаря очередному чуду современной медицины края пореза были как бы склеены вместе.
Да, шрамы у нее останутся, но ничто из видимого невооруженным взглядом не сможет сравниться с теми увечьями в ее душе, которые нанесли Лорен четыре года моральных терзаний. Видимые шрамы были ничем по сравнению с укорами в том, что она заставила Лию пройти через ад.
Анна Леоне находилась в палате, когда привезли Лорен. Мать узнала, что женщина сопровождает Лию с первой минуты, когда их обеих доставили в отделение скорой помощи.
