Рога - Кинг Джозеф Хиллстром "Хилл Джо" (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
Над ним склонился встревоженный, озабоченный Терри.
— Все путем, Иг, все путем. Я сейчас тут кой-кому позвоню. Мне нужно сбегать к машине за телефоном.
Иг улыбнулся, пытаясь его успокоить; он хотел сказать Терри, что всего-то и надо, что его поджечь. Канистра стоит у стены, плеснуть на него бензином, кинуть спичку, и все будет в порядке. Но ему не хватало воздуха, чтобы вытолкнуть из себя слова. И горло его было слишком ободрано, чтобы что-либо говорить. Ли Турно проделал над ним серьезнейшую работу.
Терри сжал ему руку, и Иг случайно узнал, что его старший братишка в седьмом классе списал ответы на тест по географии у мальчика, сидевшего перед ним.
— Я сейчас вернусь, — сказал Терри. — Ты меня слышишь? Буквально через минуту.
Иг кивнул, благодарный, что Терри взял на себя все заботы.
Терри отпустил руку Ига, встал и исчез из виду.
Иг слегка откинул голову и посмотрел на красноватый свет свечей, колыхавшийся между старыми кирпичами. Непрерывное движение света убаюкивало, углубляло чувство зыбкого парения. Потом пришла мысль, что, если есть этот свет, дверца топки должна быть открыта. Правильно, ее открыл Ли, когда что-то искал на полу.
А затем Иг понял, что сейчас будет, и это понимание выбило его из сонного ступора. Терри сейчас увидит телефон, Гленнин телефон, аккуратно положенный в топке на одеяло. Нельзя, чтобы Терри совал туда руку. Терри, который в четырнадцать лет едва не умер из-за того, что его ужалила пчела, уж ему-то точно нужно держаться, на хрен, подальше от этой топки. Иг попытался крикнуть брату, предостеречь, но все, что у него получилось, — это какой-то надтреснутый свист.
— Минутку, Иг, — сказал Терри из другого конца помещения. Он говорил словно сам с собой. — Потерпи немного, Иг… Подожди! Эй, Иг, нам крупно повезло. Никуда ходить не надо, телефон здесь.
Иг повернул голову и вновь попытался его остеречь, даже сказал целое слово: «Терри». Но затем его горло снова мучительно сжалось, и больше он ничего не сказал, да к тому же Терри даже не оглянулся на звук своего имени.
Он просунулся головой в дверцу и взял телефон с комкастого одеяла. При этом один из углов распрямился, и Терри замер, увидев петли лежавшей под одеялом змеи, чешуйки, похожие в свете свечей на отшлифованную медь. Послышался сухой, кастаньетный стук гремушек.
Змея развернулась и ударила Терри в запястье со звуком, который был слышен Игу даже на расстоянии двадцать пять футов, словно комком теста в стенку. Телефон отлетел в сторону. Терри закричал и резко выпрямился, врезавшись черепом в чугунную дверцу. От удара он рухнул на матрас, вскинув предварительно руки; его голова и плечи повисли внутрь топки.
Змея так и не выпустила его запястья. Терри схватил ее и дернул. Зубы чернохвостого гремучника располосовали ему руку и высвободились; тогда он снова свернулся и снова ударил, вонзив зубы в левую щеку Терри. Терри схватил его за середину тела и дернул, змея его отпустила, подобралась в комок и ударила в третий раз, затем в четвертый. При каждом ударе раздавался звук, словно кто-то тренировался с боксерской грушей.
Терри выбрался из топки и упал на колени, теперь он держал змею почти за конец хвоста. Он оторвал ее от себя, вскинул вверх и ударил об пол, словно выбивая из нее пыль. По бетонному полу разлетелись кровь и змеиные мозги. Терри откинул ее от себя, она развернулась и упала на спину. Ее хвост бешено бил по полу. Затем это дерганье стало утихать, хвост уже мирно качался из стороны в сторону, а потом и совсем замер.
Терри стоял перед топкой на коленях, опустив голову, как человек углубленный в молитву, преданный прихожанин церкви Святой Всеобъемлющей Топки. Его плечи поднимались и опускались, поднимались и опускались в такт дыханию.
— Терри, — сказал Иг почти разборчиво, но Терри не повернул голову и не посмотрел на него.
Если Терри его и слышал — Иг не был в этом уверен, — значит, он не мог ответить. Терри приходилось экономить каждый драгоценный глоток воздуха для непомерных усилий по заполнению легких новой порцией воздуха же. Если это анафилактический шок, то в ближайшие минуты ему потребуется адреналин, или его задушат, раздувшись, ткани его собственного горла.
Гленнин телефон был где-то в топке, не дальше тридцати футов, но Иг не знал, куда Терри его уронил, и не хотел ползать в его поисках, пока Терри будет задыхаться. Он чувствовал себя очень слабым и не был даже уверен, что залезет в дверцу топки, ведь это два с половиной фута от пола. А канистра стояла прямо у двери.
Иг знал, что начало будет самым трудным. Одна уже мысль о том, чтобы повернуться на бок, зажгла огромную, непомерно сложную сеть боли в плече и в паху, в сотне горящих волокон. Чем больше он будет раздумывать, тем хуже все будет. Он повернулся на бок и почувствовал, словно иззубренное лезвие, воткнутое в его плечо, покрутили туда-сюда — изощренная пытка. Он закричал — хотя и не знал до этого, что может кричать, — и закрыл глаза.
Когда в голове у Ига прояснилось, он вытянул уцелевшую руку, вцепился в бетон и протянул себя примерно на фут. И снова закричал. Он попытался отталкиваться ногами, но не чувствовал их, не чувствовал ничего ниже этой резкой, неотвязной боли в коленях. Его юбка промокла от крови. Придется, наверное, выбросить.
— А ведь это была моя любимая, — прошептал он, прижимаясь носом к полу. — Я собирался надеть ее на танцы.
И рассмеялся — сухой грубый гогот, звучавший совершенно бредово. Правой рукой он подтащил себя еще на фут, и сотни ножей впились в его левое плечо, боль перекинулась на грудь. До двери не стало ближе. Иг едва снова не рассмеялся, настолько все это было тщетно. А затем рискнул посмотреть на брата Терри все еще стоял перед топкой на коленях, но голова его настолько опустилась, что лоб почти касался пола. С того места, где находился Иг, он уже не мог заглянуть через топку в дымоход. Вместо этого он смотрел на полуоткрытую железную дверь, вокруг которой колыхалось пламя свечей, и…
…там дверь, вокруг которой колебался свет.
Он был очень пьяный. Он не был таким пьяным с той ночи, когда убили Меррин, и хотел быть еще пьянее. Он нассал на Приснодеву. Он нассал на крест. Он обильно нассал на собственные ноги, и это было смешно. Он заталкивал свое хозяйство себе в штаны и как раз запрокинул голову, чтобы глотнуть из бутылки, когда увидел над собой в развилке старого мертвого дерева днище древесной хижины, расположенное не дальше пятнадцати футов от земли, и широкий прямоугольник люка, обрисованный неверным светом, пробивавшимся вокруг него. В темноте едва читались слова, написанные на люке: «Блаженны вы будете, сюда войдя».
— Хм, — сказал Иг, рассеянно затыхая бутылку пробкой и роняя ее на землю. — А вот и ты. Я тебя вижу.
Древесная Хижина Разума хорошо над ним пошутила — над ним и над Меррин, прячась от них все эти годы… Ее не было здесь никогда, в том числе и в те разы, когда он приходил на место, где была убита Меррин. Или, может быть, она была здесь всегда, но его мозг не был так настроен, чтобы, ее увидеть.
Застегнув рукой молнию, он покачнулся и продвинулся…
…еще на фут по гладкому бетонному полу. Он не хотел поднимать голову, чтобы посмотреть, как далеко он продвинулся, боялся, что находится не ближе к двери, чем несколько минут назад. Он вытянул правую руку и…
…схватился за нижнюю ветку и начал карабкаться. Его нога соскользнула, и, чтобы не упасть, ему пришлось вцепиться в сук. Он закрыл глаза, чтобы переждать мгновенное головокружение, когда казалось, что дерево вот-вот вырвется из земли и упадет вместе с ним. Придя в себя, он полез дальше, двигаясь с предусмотрительным гибким изяществом дьявола. Вскоре он оказался на ветке, расположенной прямо под люком, и попытался этот люк открыть. Но люк был чем-то придавлен изнутри и только громко стукнул в своей раме. Изнутри донесся негромкий вскрик, очень знакомый ему голос.
— Что это? — испуганно спросила Меррин.
