Герои и антигерои Отечества (Сборник) - Чуев Феликс Иванович (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
А убийца уже стучался в дом Троцкого. Вхож в него он стал еще в 1939 году, так как считался близким другом Сильвии Агелоф, работавшей одной из секретарш Троцкого. Он представлялся бизнесменом Жаком Морнаром (или Джексоном), восхищался стойкостью и гением патрона Сильвии. То был 27-летний лейтенант республиканской Испании Рамон Меркадер.
20 августа 1940 года Троцкий собирался снова садиться за продолжение написания книги «Сталин», когда ему сообщили, что пришел «Джексон» и просит посмотреть его статью. Прошли в кабинет. Вот как биограф Троцкого Исаак Дойчер описывает в книге «Пророк в изгнании» то, что произошло дальше: «Он едва успел пробежать первую страницу, как страшный удар обрушился на него».
— Я положил пальто, — давал потом показания «Джексон», — вынул ледоруб, закрыл глаза и со всей силы ударил его по голове.
Троцкий прожил еще один день и 21 августа скончался.
— А как сложилась судьба остальных членов семьи Троцкого?
— Первая жена Троцкого Александра Соколовская, как близкий к нему человек, погибла в лагере. Замечу, именно Соколовская приобщила молодого юношу Льва Троцкого к марксизму, ввела его в круг революционеров. Она была старше своего мужа на шесть лет. Разошлись они еще в 1902 году, но всегда сохраняли друг к другу уважение. От этого брака родились две девочки — Нина и Зинаида. Нина умерла в 1928 году, а Зина позже покончила жизнь самоубийством.
Троцкий женился на Наталье Седовой, которой довелось пережить вместе с ним все взлеты и падения. Их младший сын Сергей не воспринимал политику. Ушел из семьи, когда Троцкий жил еще в Кремле. Он хотел жить, как все, и заниматься любимым делом — химией. В 1935 году его сослали, затем арестовали. В 1937 году расстреляли. Недавно я встречался с его женой Ольгой Гребнер. Конечно, она в преклонном возрасте, но помнит многие детали. Страшно было слушать ее рассказ: через какие муки довелось пройти этой женщине!
Старший сын Лев полностью разделял взгляды отца. Стал его секретарем, надежным помощником. Умер при загадочных обстоятельствах во Франции, когда в одной из больниц Парижа в феврале 1938 года ему была сделана операция. Причем прошла она успешно. Дело шло к поправке. И вдруг внезапная смерть.
За пределами СССР к моменту смерти Троцкого оставались его жена Наталья (еще некоторое время жила в Койоакане, где и похоронили «изгнанного пророка»), внук умершего в больнице Льва — Сева, сын Зины — дочери Соколовской. Однако, собирая обширный материал о Троцком, я установил, что в настоящее время у нас живы около десяти его более дальних родственников. Со многими из них я встречался, узнал много интересного.
— Дмитрий Антонович, по ходу беседы у меня возник и такой вопрос. Ваша книга «Триумф и трагедия» вызвала большой читательский интерес. Но и споров вокруг нее немало. Кое-кто даже говорит: «Трагедия есть, триумфа нету!» А не получится ли так, что в Вашей новой работе останется только «триумф, но не будет трагедии»?
— Я думаю, что подавляющее большинство моих читателей понимает меня правильно: я ведь говорю о триумфе… в кавычках. Вообще же, всегда считал и считаю, что триумф только одного человека, а тем более политического лидера, — это всегда трагедия для народа. Сталинский триумф — трагедия миллионов советских людей. С точки же зрения самого Сталина и его миропонимания, это его взлет, победа, все то, что, как он надеялся, прославит его в веках. Я так не хочу и не буду писать о Троцком. Использую всю гамму красок: от черной до белой. Его портрет нельзя писать только черным или голубым фломастером. За рубежом Троцкий сделал немало заявлений, шагов, которые были направлены против СССР. Это была сложная, противоречивая личность, крупный революционер, соратник Ленина. Троцкий был человеком, согласным лишь на первые роли. Но история выбирает сама лидеров.
— И последнее. Представьте, случается невозможное: идете Вы и на улице встречаете Льва Троцкого. Он готов искренне ответить только на один Ваш вопрос. О чем спросили бы «демона революции»?
— В своем завещании Троцкий написал: «Начни я сначала, я постарался бы избежать тех или иных ошибок…» Я спросил бы: «Какая из них, Лев Давидович, была самой крупной и можно было ли ее избежать или исправить?»
Вместо эпилога, или некоторые документальные добавления к беседе с Д. А. Волкогоновым
Приказ
Секретно
Председателя Революционного Военного Совета Республики по 8-й армии
№ 62
20 ноября 1918 г.
Части 8-й армии отличаются в большинстве своем крайним недостатком устойчивости. Целые полки разваливаются нередко при столкновениях с незначительными и тоже не весьма стойкими частями противника. Развал частей толкает командование 8-й армии на путь затыкания дыр свежими, едва сколоченными частями. Эти последние подвергаются той же участи, то есть разваливаются нередко при первом же боевом испытании. Положить этому конец и повысить устойчивость армии можно только системой организованных, воспитательных и репрессивных мероприятий, проводимых сверху твердой рукой.
Необходимо прежде всего подтянуть командный состав. Командиры частей привыкли безнаказанно нарушать боевые приказы и ссылаться в свое оправдание на желание или нежелание своих частей… Командир, у которого нет уверенности в себе и нет готовности заставить повиноваться боевому приказу, не способен вести за собой солдат и должен быть переведен в рядовые своего собственного полка… Малейшее отступление от потребностей и правил боевого порядка должно караться по законам военного времени. Попустительство лица командного состава в этих вопросах должно само подлежать суду Революционного трибунала, как одно из тягчайших преступлений… Комиссары должны помнить, что они отвечают за дух частей и за добросовестность работы командного состава. Комиссар, скрепляющий своей подписью недобросовестное донесение командира, совершает тягчайшее преступление.
…Паника, смятение, дезертирство, развал ложатся главной своей ответственностью на командный состав, а стало быть и на комиссаров. Каждый комиссар должен после всякого несчастья с его частью отдать себе ясный отчет в том, на ком лежит главная вина, донести о негодных командирах, а в случае необходимости арестовать на месте явных шкурников, которые не прочь носить в мирной обстановке звание командира, а в бою прячутся за спину своей части и толкают ее к отступлению в безопасное место. Долг комиссара добиваться через Революционный трибунал расстрела таких негодяев. Нужно железной рукой заставить командиров, а через них и всех солдат понять, что армия существует не для забавы и не для мирного препровождения времени, а для сурового дела войны, для обеспечения с оружием в руках свободы и независимости трудовой страны. Опасности, ранения, гибель представляют собой неразрывную сторону жизни воина. Бояться их, значит уничтожать всякий смысл существования армии. Нашей Красной Армии поставлена столь высокая цель, что никакие жертвы не могут оказаться слишком высокими для ее достижения.
В тех случаях, когда особые обстоятельства, в первую очередь виновность командного состава, побуждают трибунал условно вернуть дезертировавших или заподозренных в дезертирстве в действующие части, необходимо таких условно осужденных облачить в отличительные, черного цвета воротники, дабы они и их окружающие знали, что при первом новом преступлении со стороны этих условно помилованных солдат им не может быть ни милости, ни второго снисхождения…
Наряду с мерами карательными нужны меры поощрения. Комиссары и командиры должны представлять отличившихся воинов Красной Армии к подаркам, денежным наградам, знаку Красного Знамени, а более доблестные полки — к почетному знамени…
