Князь. Записки стукача - Радзинский Эдвард Станиславович (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗
– Истинно хороша, князь. Это вы отметили точно. А то, что видели её днем, – неточно. Покойная въехала в отель только поздно вечером.
– Может, приходила к кому-то?..
Он долго смотрел на меня. Я выдержал его взгляд.
– В её сумочке осталась крупная сумма денег. Если ее убили, то не из-за денег… Вы не будете возражать, князь, если я вас потревожу?..
– Вы думаете, я вам могу помочь?
– Мне отчего-то кажется, сможете, – он усмехнулся.
Всю ночь она мне снилась… Она была со мной. Я шептал ей: «Твоя краса, твои страданья исчезли в урне гробовой, а с ними поцелуй свиданья… Но жду его; он за тобой…» Она наклонялась надо мной, как всегда, прижимала свои волосы к моим вискам, и они соединяли нас… Глаза в глаза. Я просыпался. И снова засыпал…
Утром постарался спокойно подумать… Итак, вечером она поселилась в моем отеле, куда я позвал ее… Для чего? Чтобы встретиться со мною? Да нет, оказывается, чтобы умереть… Но почему? Может, случилось что-то между двумя безумными – ею и им?..
Что, однако, думал по поводу её смерти мой великий родственник, я так и не узнаю. Он унес это с собой в могилу… Той же ночью он выехал обратно в Петербург.
Вернувшись в столицу, я решил явиться к Кириллову.
Он, естественно, был в курсе всего.
– Вас оставят в покое, я распорядился. Сумасшедшая. Я всегда ждал от нее этого. Неутешны?.. Скольких неутешных таких оставила… Думаю, целый полк. Прости, Господи, и прими душу ее с миром… Впрочем, как говорил кто-то: «Это что за должность у нас такая – покойник, что о нем надо всегда говорить хорошо?» Документов никаких не передала?
– Мне?
– По-моему, с вами беседую.
– Я увидел ее только мертвой.
– Ну да ладно… Выясним, все выясним.
На следующее утро я проснулся от того, что меня кто-то осторожно будил, трогая за плечо. Надо мной склонился мой молодой камердинер. За ним я увидел мундир жандарма…
Мне предъявили распоряжение градоначальника об обыске в моем доме. Выяснилось, что искали мой пистолет. Его нашли и увезли. С ним почему-то мой серый сюртук, пошитый французским портным Дюбу. Мне было велено находиться под домашним арестом…
Я выпил кофей и послал слугу с запиской к Кириллову – узнать, что это значит.
Но моего посланца даже не пустили в отделение, просто отобрали записку.
Вечером меня привезли в кабинет самого Лорис-Меликова.
В особняке Министерства внутренних дел диктатор выбрал какой-то затрапезный кабинет, что должно было указывать на демократизм нового вождя. В узенькой приемной на довольно потертых креслах томились знаменитости, среди них – новый министр финансов, либерал Абаза. Этот известный карточный игрок, проигрывавший миллионы, стал у нас министром финансов – бедная Россия!.. Ждал здесь какой-то провинциальный генерал-губернатор плюс еще несколько господ в орденах и лентах… Все мы ждали, ибо диктатор обедал… Обед принесли при нас из трактира – поросенка с хреном и со сметаной…
– Нам, видимо, следует понять: граф так занят на работе во благо России, что времени отобедать в ресторане не имеет, – мрачно усмехнулся Абаза.
Наконец слуга вынес пустые тарелки, и сам Лорис с извинениями вышел пригласить Абазу…
Потом в кабинет пошли высшие чиновники, вслед за ними – новые миллионеры-предприниматели, в их числе – знаменитый железнодорожный магнат барон фон Дервиз.
Я помнил этого самого барона бедным чинушей в Сенате, понятия не имевшим тогда, как, впрочем, и сейчас, что такое железнодорожное строительство. Нынче он обитает в доме, похожем на средневековый замок… Железные дороги стали питомником наших гарунальрашидов, которые еще недавно были нищими… Как правило, это люди, не имеющие никаких инженерных познаний, нагло взявшиеся за железнодорожные концессии и ставшие миллионерами. Попутно сделав миллионерами и наших воров – правительственных чиновников, продававших им это право.
Наконец зазвенел колокольчик в кабинете. Вышел Дервиз, и жандармский полковник, все это время сидевший в уголке приемной, пригласил меня.
Диктатор не встал мне навстречу – молча показал на стул подле стола.
Зловеще молчал, опустив голову. Когда поднял, я его не узнал! Вместо лощеного с хитрецой добродушного придворного армянина – оскал. Хищное свирепое лицо…
– Садитесь, князь. – И сразу перешел к делу: – Кем приходилась вам убитая в «Гранд-Отеле»?
– Дама, с которой я имел неосторожность быть знакомым.
– Послушайте, сударь, мне нужна правда. Только она может вас спасти.
– Не понимаю вас, ваше превосходительство.
В ответ – яростное лицо! Лицо генерала, идущего в атаку!
– Если я скажу вам, что она убита из вашего пистолета… Того самого, который сейчас у меня на столе… это поможет вам понять?
Я остолбенел.
– Вы, видно, редко убивали, сударь, если не знаете, что за собой надо прибирать. То есть пистолетик выбрасывать.
А уж потом мчаться к господину Кириллову – требовать, чтобы вас оставили в покое.
– Я не мог ее убить! Я был у цыган… Они подтвердят!
– Они подтвердили, что вы заплатили за закуски, выпивку и объявили, что едете к ним, а сами почему-то поехали в отель… За несколько минут до ее гибели человек, похожий на вас, в вашем сером сюртуке – этот сюртук хорошо запомнил швейцар отеля – вошел в отель. Показания швейцара здесь, – и он придвинул ко мне объемистое дело.
И тут я окончательно вспомнил, как быстро опьянел, и веселых спутников, подсевших вдруг в карету…
– Что же замолчали?
– Я собрался ехать к цыганам. Но кучер повез меня в гостиницу… Точнее, там был офицер… – Я понимал, что бормочу что-то несуразное. И замолк.
– Я слушаю, слушаю… Но вряд ли вас станут слушать присяжные, – сказал он вдруг мягче.
– Я ее не убивал… Клянусь честью!
– Я в этом уверен. Слишком много улик против вас. Я просто хочу, чтоб вы поняли: вы в западне. Против вас – всё… При этом вы слишком близки к Их Императорским Высочествам. Поэтому дело поручено мне. И у меня нет возможности долго заниматься вами, я должен заниматься Империей… А если всплывет к тому же, что вы давали деньги господам террористам – вас попросту повесят безо всякого суда. Видимо, на это кто-то рассчитывает, и вполне справедливо. Тот, кто выкрал ваш сюртук и ваш пистолет… Так что только откровенность может спасти… Начнем сначала: кем она была для вас?
– Любовница.
– Кириллов заявляет, что она была его ценнейшим агентом.
– Думаю, она сама не знала, чей она агент.
– У вас давние связи с террористами?
Я долго думал, как похитрее ответить:
– Эти связи сугубо… как бы поточнее…
– Вы хотите сказать – сугубо личные?
– Совершенно точно, когда-то я был близок с одной из революционерок…
– Вы опять не поняли. У меня нет времени на глупости. Вы давали им деньги? Гольденберг, которого вы почему-то сдали полиции, уже дал показания… Хотите, я вам про вас расскажу? Я подобных молодых господ уже встречал в своей долгой жизни, и не одного… Вы и она – два сапога пара. Я не думаю, что вы разделяете их взгляды. Есть такой русский характер, не очень понятный на здравомыслящем Западе, – игрок… Вы и она – игроки… Как и многие наши очень богатые дворяне, вы решились от скуки немного поиграть с жизнью. Точнее, со смертью… В общем, еще одна ложь – и я отправлю вас в камеру. То есть на виселицу…
Этот небогатый провинциал явно меня ненавидел. Но тем не менее он со мной возился. Почему? Я ему нужен? Для чего? Но и он мне был нужен. Он – из тех немногих, кто почему-то хотел и мог меня спасти…
– Итак, вы давали деньги террористам?
– Да.
– Подпишите здесь.
Я подписал.
Теперь он успокоился – ведь я поступал в его распоряжение. И стал мягок.
– Продолжим… Итак, вы были ее любовником?
– Одним из… многих, точнее, очень многих.
– Она посылала ценнейшую информацию – сообщала адреса революционеров. Но их не арестовывали. По-вашему – почему?
