Хозяйка Рима - Куинн Кейт (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
— Я не знала, что ты хранишь свой меч, — удивилась я.
Он на мгновение приподнял его, словно оценивая вес, затем сделал несколько взмахов, и сверкание стали отразилось блеском в его глазах. В глазах Варвара.
Нет, меч никогда не покидал его. Равно как и темный, свирепый взгляд.
— Ты готова?
Подхватив под мышку собачонку, я выскользнула из хижины. Затем набралась смелости и повернула голову в сторону виллы. Даже с этого расстояния было слышно, как в доме бьют горшки. Домициановы стражники уже наведывались сюда, не иначе как в поисках ценных вещей для своего господина, а теперь вернулись, чтобы довести начатое дело до конца. Собственность всех изменников переходила к императору, их поля засыпались солью, а их имена больше никогда не произносились вслух. Хотя Домициан и ненавидел евреев, он, как ни странно, обладал поистине еврейской мстительностью.
Арий бросился вперед через виноградник, придерживая или обрубая на ходу ветки, чтобы мне было легче пройти — нет, не из учтивости или любви, а потому, что в противном случае я своей медлительностью подставила бы под удар наше бегство. После того как он увидел мои странные кровоподтеки, после того как я отпрянула от него, он держался со мной отстраненно. Молчаливый. Холодный. Он больше не пытался прикоснуться ко мне.
А после того как в его глаза вернулась эта пугающая чернота, мне этого не хотелось самой.
Над крышей виллы взметнулись, устремляясь к небу, языки алого пламени. Собачонка громко залаяла. Я крепко сжала ей пасть и поспешила вслед за Арием в направлении Рима.
Туда, где сейчас был наш сын.
Глава 29
Рим
Юстина отвернулась от окна своей тесной сырой камеры.
— Павлин, до этого ты ни разу не повысил на меня голос!
— Повысил на тебя голос? — выкрикнул Павлин. — Повысил на тебя голос. Да ведь эта история уже разошлась по всему Риму. Весталка, которая стала на пути преторианцев, чтобы даровать божественную милость женщине-христианке.
Юстина одарила его невозмутимым взглядом, и гнев Павлина тотчас пошел на убыль.
— Юстина, я даже представить не могу, что он теперь…
— Тсс. Тише. Теперь все в руках Весты. — Она улыбнулась едва заметной улыбкой и низко натянула на лицо покрывало. — А теперь отведи меня к нему.
Павлин на мгновение улыбнулся ей, пытаясь различить под полупрозрачным шелком ее глаза. Весталки, насколько ему было известно, прятали за покрывалами лица только в одном случае.
Во время жертвоприношений.
— Итак, — произнес Домициан. — Значит, это та самая весталка?
Он сидел за столом, заваленным горами петиций, карт и писем.
И как всегда теперь, у его ног расположился, сложив ноги крестом, сын Теи. Мальчишка клевал носом. Сам император тоже имел сонный вид, и после целого дня трудов изменники и предатели, похоже, его не слишком интересовали. Павлин ощутил искру надежды.
Неожиданно Юстина сдернула с головы вуаль, стащила с волос повязку и, тряхнув головой, распустила по плечам светлые локоны.
— Привет, дядя, — улыбнулась она императору.
На какой-то момент в таблинуме установилась мертвая тишина. Павлин испугался, что больше вообще не услышит ни звука.
Викс открыл глаза и в изумлении уставился на весталку. То же самое сделал и Павлин, пытаясь увидеть любимую женщину.
Вместо этого увидел незнакомку. Крупный нос, отличительную черту всех Флавиев, их знаменитые локоны, которые так хорошо смотрелись в мраморе, а теперь рассыпались поверх белоснежных одежд, темные глаза, такие же бездонные и загадочные, что и глаза Домициана.
И тогда образы давно прошедших лет всплыли на поверхности памяти — юная патрицианка, наперсница его детских игр.
— Я знал тебя задолго до того, как мы встретились, — сказал он ей как-то раз.
— Юлия? — спросил он у дочери императора Тита, внучки императора Веспасиана, племянницы и — если верить слухам — любовницы императора Домициана. Перед ним стояла именно она — представительница правящей божественной династии.
«А я еще предлагал ей выйти за меня замуж», — грустно подумал он.
— Юлия! — отозвался император. На его лице застыло странное выражение, вернее, то была смесь самых разных чувств, определить которые Павлин не смог бы даже с тысячного раза.
Но именно этого он и боялся.
— Мой господин, — быстро произнес он. — Я приношу свои извинения за то, что позволил этой самозванке войти к тебе. Я сейчас же уведу ее отсюда и поступлю с ней так, как того она заслуживает…
— Нет, — оборвал его Домициан, поедая глазами свою племянницу. — Она не самозванка. Скажи мне, Павлин, ты знал?
Во рту префекта пересохло.
— Нет, — ответила за него Юстина. — Он ничего не подозревал.
— Это многое проясняет, — отозвался император задумчивым тоном. — Например, почему ты решила даровать Флавии помилование. Кстати, теперь помилование отменяется. Ибо только весталка-девственница способна отменить вынесенный императором смертный приговор. Тебя же девственницей никак не назовешь.
Как ни странно, она улыбнулась. И из представительницы рода Флавиев вновь превратилась в Юстину.
— Да, но если ты захочешь отменить мое сделанное всенародно помилование, люди потребуют от тебя объяснений. И что же ты им скажешь?
— Император не обязан ни перед кем оправдываться.
— О, ты всю свою жизнь только тем и занимался, что пытался найти оправдание тому, каким образом ты из-за тени моего отца пробрался на трон.
Домициан нервно поерзал.
— А где ты была все это время?
Павлин открыл было рот, но тотчас закрыл. Ему не терпелось услышать ответ.
— Как где? В храме Весты, куда я всегда стремилась попасть. Увы, прежде чем я туда попала, мне пришлось умереть.
— Люди говорили, что виной всему ребенок…
— Никакого ребенка не было. Я пыталась заколоть себя кинжалом, но… — улыбка вновь осветила ее лицо. — Веста не захотела, чтобы я покинула этот мир и призвала меня к себе. И я к ней пришла. Она не стала корить меня за отсутствие девственности.
— Значит, кто-то помог тебе бежать! — со злостью в голосе бросил Домициан.
— Старшая весталка. Ее больше нет в живых. И двое других, чьи имена я тебе не назову.
И вновь воцарилось молчание. Домициан нарушил его первым.
— Я все равно могу казнить Флавию, — произнес он. — Я заменил казнь ссылкой, и завтра она отправится в Пандатерию. Ты знаешь, что это такое? Голая скала посреди морских вод, размером меньше квадратной мили. Несколько женщин из императорской династии окончили там жизнь, кстати, некоторые даже носили твое имя. Скажи, кому есть дело до того, если царственная пленница случайно сорвется со скалы и сломает себе шею?
— Люди узнают. Как правило, они верят в самое худшее, потому что, Домициан, в душе они ненавидят тебя.
Свернувшийся на полу калачиком, словно щенок, Викс громко фыркнул. Домициан косо посмотрел на него, а затем вновь перевел взгляд на восставшую из небытия племянницу.
— Они ненавидят меня. Ну и что? Можно подумать, я стану переживать по этому поводу.
— Разумеется, нет, — баском произнесла Юлия, подражая его голосу.
Не успел Павлин и глазом моргнуть, как пальцы императора уже цепко обхватили шею племянницы. Потребовалась вся сила рук самого Павлина и еще двух преторианцев, чтобы их разжать.
Викс воспользовался возникшей суматохой, чтобы вновь забиться в самый дальний угол.
— Связать ее! — рявкнул Домициан, обращаясь к страже. От возбуждения его дыхание сделалось надрывным. — Связать ее! Живо! — повторил, заметив, что стражники не торопятся выполнять его приказ. Как-никак то была представительница правящей династии — или весталка? — кто ее разберет.
Павлин поспешил отвести взгляд. Смотреть на Юстину было выше его сил — на красные следы пальцев у нее на шее, на то, как покорно подставила она для цепей руки.
— Мой господин, цезарь, прошу тебя…
Но его голос заглушил раскатистый глас Домициана.
