Возвращение - Крауч Блейк (книги без регистрации txt) 📗
В течение первой половины дня кресло полностью собрано и установлено. МЭГ-микроскоп, прикрепленный к изголовью так, что выглядит одним целым с ним, похож на подвешенный шлем. Пучок отходящих от него проводов тянется вдоль спинки и пропадает в отверстии в полу. Со стороны видны только гладкие, безупречные очертания самого кресла.
Хелена выиграла схватку со Слейдом и станет первой испытуемой. Пришлось прибегнуть к шантажу – она отказывалась иначе раскрыть число синаптических связей, необходимое для правильной реактивации воспоминаний. Слейд, конечно, сопротивлялся, говоря, что ее разум и память слишком важны, чтобы рисковать ими, однако ни ему, ни кому-либо другому не удалось бы ее разубедить.
И вот в 13.07 Хелена опускается на мягкое кожаное сиденье и откидывается назад. Ленора, техник из группы визуализации, осторожно устанавливает микроскоп ей на голову. Подкладка и ремешок на подбородке надежно фиксируют положение внутри шлема. Слейд наблюдает из угла комнаты, широко улыбаясь и снимая происходящее на видеокамеру, будто счастливый отец – рождение своего первого ребенка.
– Все нормально, не жмет? – уточняет Ленора.
– Нет.
– Тогда закрепляю.
Она открывает два отделения по сторонам изголовья и вытягивает несколько телескопических титановых стержней, которые прикрепляет к внешней оболочке микроскопа.
– Попробуйте двинуть головой.
– Не могу.
– И каково оно – сидеть в твоем кресле? – интересуется Слейд.
– Как будто меня вот-вот вырвет.
Наконец, все гуськом выходят из комнаты в отделенную стеклянной стеной аппаратную, откуда осуществляется управление. Через секунду из динамика, встроенного в изголовье, раздается голос Слейда:
– Меня слышно?
– Да.
– Сейчас я приглушу свет.
Вскоре Хелена видит только лица за стеклом, слегка подсвеченные голубым от доброго десятка мониторов.
– Постарайся расслабиться.
Она делает глубокий вдох через нос и так же медленно выдыхает. Датчики, объединенные в геометрическую сетку, начинают тихонько, едва различимо гудеть. Голову будто массируют миллион наноустройств.
С каких воспоминаний начать – этот вопрос обсуждался множество раз, до бесконечности. С чего-то простого или сложного? Свежего или давнего? Счастливого или трагического? Вчера Хелена решила, что они придают этому слишком большое значение. Да и что такое «простое» воспоминание? Вот, например, альбатрос, который приземлился сегодня во время утренней пробежки на платформу. Мимолетное впечатление, не больше, которое однажды неминуемо будет выброшено в пустыню забвения. Однако в нем – и запах моря, и белые птичьи перья, влажно блестящие на утреннем солнце. Колотящееся после бега сердце. Пот, что, стекая капельками, холодит спину и щиплет глаза. Мелькнувшая в голове мысль – что именно альбатрос считает домом в этом бесконечном однообразии водной глади?
В каждом воспоминании – целая вселенная, как оно может быть простым?
– Хелена? Ты готова? – спрашивает Слейд.
– Да.
– Выбрала воспоминание?
– Да.
– Тогда я начинаю считать от пяти к одному. Когда услышишь звуковой сигнал, начинай… вспоминать.
5 ноября 2018 г.
Летом в поезде было бы не протолкнуться от манхэттенцев, устремляющихся в курортные местечки, и пришлось бы ехать стоя. Однако сейчас, холодным ноябрьским днем, под свинцово-серыми тучами, грозящими первым в этом году снегом, Барри в вагоне почти один. Он смотрит через грязное стекло на огни Бруклина. Веки тяжелеют…
Когда Барри просыпается, уже совсем темно. В окне только чернота со вспыхивающими точками света и его собственное отражение.
Монток – конечная станция на линии, и Барри сходит с поезда почти в восемь вечера. Льет ледяной дождь – сплошной завесой в свете фонарей. Дыхание вырывается изо рта облачком тумана. Барри, затянув ремень шерстяного пальто и подняв воротник, бредет вдоль путей до станции, уже закрытой на ночь, и забирается в такси, которое вызвал еще из поезда.
В центре городка большинство заведений на замке – не сезон. Они с Джулией и Меган как-то приезжали сюда, двадцать лет назад, летом, на выходные. Тогда на улицах и пляжах было не протолкнуться от отдыхающих.
Пайнвуд-лэйн оказывается уединенной, пустынной дорогой. Под колесами скрипит песок. Где-то через полмили фары выхватывают из темноты ворота. К одной из каменных опор прикреплена табличка с римской цифрой VI.
– Остановите у почтового ящика.
Машина подается еще немного вперед. Окно на стороне Барри с жужжанием опускается. Высунув руку, он нажимает кнопку вызова. Хозяева на месте – прежде чем выехать, он позвонил, представился курьером и предупредил о доставке поздно вечером.
– Дом Берманов, – произносит женский голос.
– Детектив Саттон, полиция Нью-Йорка. Могу я поговорить с вашим мужем, мэм?
– Что-то случилось?
– Ничего особенного, мне просто нужно задать ему несколько вопросов.
Пауза, приглушенный разговор. Потом мужской голос:
– Это Джо. В чем дело?
– Я предпочел бы поговорить с вами лично. С глазу на глаз.
– Мы собирались ужинать…
– Прошу прощения за вторжение, но я специально приехал сюда из города.
Подъезд к дому шириной в одну полосу петляет между зарослями травы и деревьев, постепенно поднимаясь к стоящему на возвышении строению. С расстояния кажется, что дом целиком сделан из стекла и виден весь насквозь. Он светится в ночи манящим оазисом.
Барри расплачивается с таксистом наличными и дает двадцатку сверху, чтобы подождал. Потом выходит в дождь и поднимается по ступенькам к двери. Она открывается сразу же. Джо Берман выглядит старше, чем на фотографии в водительских правах. В его волосах серебрится седина, щеки на загорелом лице слегка обвисли. На Фрэнни прошедшие годы оставили более изящный след.
Три долгие секунды Барри не уверен, пригласят ли его войти, в конце концов женщина все же делает шаг назад с принужденной улыбкой и проводит незваного гостя внутрь.
Помещение со свободной планировкой, разделенной на различные зоны, являет собой чудо дизайнерской мысли и комфорта. Сплошное остекление днем наверняка открывает великолепный вид на море и заповедный лес. С кухни распространяется потрясающий запах, напомнивший Барри о временах, когда он тоже ел приготовленное с пылу с жару, а не разогретое в микроволновке или доставленное в пластиковых пакетах незнакомыми людьми.
Фрэнни слегка сжимает ладонь мужа.
– Я оставлю еду в духовом шкафу. Давайте я возьму ваше пальто, – добавляет она, поворачиваясь к Барри.
Джо отводит его в кабинет. Одну стену полностью занимает окно, другую полки с книгами. Мужчины усаживаются возле газового камина, стилизованного под дровяной.
– Должен сказать, – произносит Джо, – неожиданный визит полицейского в вечернее время несколько выбивает из колеи.
– Простите, если заставил вас нервничать. Можете не беспокоиться, вам ничего не грозит.
Джо улыбается:
– С этого нужно было начинать.
– Давайте я перейду сразу к делу. Пятнадцать лет назад ваша жена поднялась на сорок первый этаж По-билдинг в Вест-Сайде и…
– Теперь с ней все в порядке. Она стала совсем другой. – Тень то ли раздражения, то ли страха, мелькнувшая на лице Джо, сменяется гневом. – Зачем вы здесь? Почему являетесь в мой дом и нарушаете мирный вечер наедине с женой, копаясь в нашем прошлом?
– Три дня назад я ехал с работы, когда поступил вызов по коду, означающему попытку самоубийства. Я отправился по вызову и обнаружил на террасе сорок первого этажа По-билдинг женщину, сидящую на самом краю. Она сказала, что у нее СЛП. Вы знаете, что это?
– Синдром ложной памяти.
– Женщина рассказала мне всю свою жизнь, которой не существовало. У нее были муж и сын, они жили в Вермонте и занимались ландшафтным дизайном. Мужа звали Джо. Джо Берман.
Собеседник Барри словно застывает.
– Ее имя – Энн Восс Питерс. Она почему-то думала, что Фрэнни прыгнула оттуда, с того места, где сидела сама Энн. Она сказала мне, что была здесь и разговаривала с вами, но вы ее не узнали. Туда она отправилась в надежде, что вы придете и спасете ее, искупив предыдущую неудачу. Но в это воспоминание, видимо, вкралась ошибка – вам ведь на самом деле удалось остановить Фрэнни. Я прочитал полицейский отчет о происшествии сегодня днем.
