Иным путем. Вихри враждебные. Жаркая осень 1904 года - Михайловский Александр (читать полные книги онлайн бесплатно txt) 📗
Епископ Николай, переводивший Масако рассказ вдовствующей императрицы, после слов о смерти Александра III перекрестился, а по щеке принцессы покатились непрошеные слезы. Ей вдруг стало жалко эту пожилую и добрую женщину, мать ее будущего мужа, которая чем-то была похожа на ее собственную матушку, оставшуюся во дворце отца-императора – далеко-далеко от холодного и сурового Петербурга.
Мария Федоровна заметила слезы своей невестки. Она не сдержалась, обняла девушку и прижала ее к себе.
– Не бойся, милая, все будет хорошо, – ласково сказала императрица Масако, – я не дам тебя в обиду. Будешь ты с моим Мишкиным жить-поживать да детей наживать.
Масако доверчиво прижалась к императрице. Она хотела что-то ей сказать по-русски, но не нашла подходящих слов и быстро начала говорить по-японски епископу Николаю. Тот почти синхронно стал переводить.
– Принцесса говорит, – сказал он, – что она будет императрице-сама любящей и послушной дочкой. Она никогда не забудет ее доброту. Масако обещает быть верной женой ее сыну и родить наследника русского престола. Россия – великая страна, а русские – замечательный и добрый народ. Никогда-никогда подданные ее отца не будут больше воевать с русскими. Вражда между Россией и Японией нужна была только западным гайждинам, которые хотели заработать на этой вражде.
Переводя сбивчивую речь принцессы, епископ Николай в знак одобрения кивал головой. Мария Федоровна внимательно слушала свою будущую невестку и думала, что Мишкину повезло: эта девушка не только нежна, добра и послушна, но еще и умна. А это значит, что именно такая супруга и нужна императору России Михаилу Второму.
Встав с софы, Мария Федоровна подошла к столу, стоящему в центре гостиной, сделанному из малахита, и взяла с него Евангелие. С ним она подошла к Масако.
– Возьми это, милая, – сказала она, протягивая Евангелие девушке, – пусть эта священная книга будет всегда с тобой. Я верю, что она поможет тебе лучше понять народ, среди которого тебе придется жить. Держи ее всегда при себе и в трудную минуту заглядывай в нее.
– Ваше преосвященство, – обратилась она к епископу Николаю, – прошу вас помочь этой светлой душе побыстрее понять суть Православия. Мне кажется, что ее уже можно считать оглашенной, и она должна все вечери бывать в дворцовой церкви, чтобы принцесса восприняла дух нашего богослужения. Я буду считать дни до того светлого дня, когда она примет таинство Крещения. Ну, а после обручения мы обвенчаем их. К сожалению, из-за траура по моему трагически погибшему сыну все церемонии будут скромными, без положенного в таких случаях размаха. Но, даст бог, все образуется.
Мария Федоровна подошла и обняла принцессу Масако, стала под благословение епископа Николая и, попрощавшись с ними, отправилась на половину императора. Ей надо было переговорить с сыном о его будущей семейной жизни…
Манифест императора Михаила II о восшествии на престол
Объявляем всем верным Нашим подданным: Богу, в неисповедимых судьбах Его, благоугодно было завершить славное Царствование Возлюбленного Брата Нашего мученическою кончиной, а на Нас возложить Священный долг Самодержавного Правления. Повинуясь воле Провидения и Закону наследия Государственного, Мы приняли бремя сие в страшный час всенародной скорби и ужаса, пред Лицом Всевышнего Бога, веруя, что предопределив Нам дело Власти в столь тяжкое и многотрудное время, Он не оставит нас Своею Всесильною помощью. Веруем также, что горячие молитвы благочестивого народа, во всем свете известного любовию и преданностью своим Государям, привлекут благословение Божие на Нас и на предлежащий Нам труд Правления. В Бозе почивший Брат Наш, прияв от Бога Самодержавную власть на благо вверенного Ему народа, пребыл верен до смерти принятому Им обету и кровию запечатлел великое Свое служение. Да будет память Его благословенна вовеки!
Низкое и злодейское убийство Русского Государя, посреди верного народа, готового положить за Него жизнь свою, недостойными извергами из народа, – есть дело страшное, позорное, омрачило всю землю нашу скорбию и ужасом. Но посреди великой Нашей скорби Глас Божий повелевает Нам стать бодро на дело Правления в уповании на Божественный Промысл, с верою в силу и истину Самодержавной Власти, которую Мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее поползновений. Да ободрятся же пораженные смущением и ужасом сердца верных Наших подданных, всех любящих Отечество и преданных из рода в род Наследственной Царской Власти. Под сенью Ее и в неразрывном с Нею союзе земля наша переживала не раз великие смуты и приходила в силу и в славу посреди тяжких испытаний и бедствий, с верою в Бога, устрояющего судьбы ее. Посвящая Себя великому Нашему служению, Мы призываем всех верных подданных Наших служить Нам и Государству верой и правдой, к искоренению гнусной крамолы, позорящей землю Русскую, – к утверждению веры и нравственности, – к доброму воспитанию детей, – к истреблению неправды и хищения, – к водворению порядка и правды в действии учреждений, дарованных России Благодетелем ее, Возлюбленным Нашим Братом.
Дан в С.-Петербурге, в двадцать пятый день марта, в лето от Рождества Христова одна тысяча девятьсот четвертое, Царствования же Нашего в первое.
7 апреля (25 марта) 1904 года, утро.
Санкт-Петербург, Зимний дворец, Георгиевский зал
Сегодня в Георгиевском зале Зимнего дворца было необычайно многолюдно. Новый российский самодержец, чей манифест о восшествии на престол был оглашен вчера, пожелал на следующий день выступить перед иностранными послами, а также перед корреспондентами российских и иностранных информационных агентств. Ранее подобным способом поступал лишь Папа Римский, ежегодно обращаясь к своей пастве с посланием к «Граду и миру».
Сейчас же впервые ко всему человечеству обращалось лицо светское, тем более такое, от которого нечто подобного ожидали менее всего. Император российский Михаил II, властелин одной шестой части мира и правитель крупнейшего государства на планете. Было еще неизвестно – станет ли такой формат общения с обществом постоянным, но это мероприятие неожиданно приобрело необычную популярность. Выслушать императора приготовился почти весь дипломатический корпус и аккредитованные в Санкт-Петербурге журналисты отечественных газет.
Все происходило необычно и интригующе. Набережная Невы у входа, ведущего к Иорданской лестнице Зимнего дворца, была оцеплена полицией. Вдоль оцепления прогуливались одетые в штатское агенты охранного отделения и члены дворцовой полиции. Внимательным взором они посматривали на тех, кто был приглашен на встречу с новым императором, и старались определить – нет ли среди приглашенных лиц тех, кто принадлежал к эсеровской боевой организации. Любой, вызвавший у них подозрение, приглашался в караульную будку, установленную на набережной, где у него проверяли документы.
На входе, перед лестницей находилось еще одно оцепление. На этот раз здесь дежурили чины дворцовой полиции и прогуливались несколько человек в пятнистом мундире. Здесь приглашенным журналистам предлагали зарегистрироваться у стоящего за оцеплением столика и получить пропуск в Георгиевский зал, где, собственно, и должна было произойти встреча государя с дипломатами и журналистами. Приглашенный у столика называл свою фамилию и печатный орган, направивший его на пресс-конференцию. Далее, удостоверившись в тот, что это именно тот человек, который значится в списке, а стоящий рядом с регистратором сотрудник охранки, знавший в лицо практически всех известных газетчиков столицы, подтверждал сей факт, начиналась выдача разового пропуска.
После сверки со списками, заранее представленными в Дворцовую полицию газетами и журналами, направившими своих представителей на это мероприятие, приглашенный получал пропуск. Когда прошедших такой строгий контроль накапливалось с десяток, их в сопровождении чинов дворцовой полиции вели вверх по лестнице на второй этаж, а оттуда – к Большому тронному залу, известному так же, как Георгиевскому залу Зимнего дворца.
