Холодный мир - Риддл А. Дж. (читать полную версию книги txt) 📗
– И вот что они обнаружили.
На экране включается видеофрагмент: черная точка на фоне горящего Солнца, которая постепенно увеличивается, принимает форму продолговатого объекта, а затем мерцает секунду или две, прежде чем видео обрывается.
Судя по тому, что у Ларсона отвисла челюсть, он узнал это только что, так же как и я. Раньше ему это было не нужно.
Я же хоть и не знал, к чему это все приведет, но после данных, полученных с зондов, я ждал чего-то подобного. Мозг просто переполнен вопросами, и, похоже, Фаулер к этому готов.
– Сколько подобных артефактов вы обнаружили?
– Один.
– Он заметил отправленный НАСА зонд?
– Да.
– Реакция?
– Зонд уничтожен.
Я оцепенел, а в голове замелькали яркие картинки. Агент Ларсон наконец смог вымолвить хоть слово, точнее, целых семь – и все без толку:
– Эй, что это, черт возьми, такое?
– Пожалуйста, потише, мистер Ларсон. – Фаулер не сводит с меня глаз.
– Они предприняли какие-то действия после уничтожения зонда? – спрашиваю я.
– Возможно. Но мы не уверены.
– В каком смысле?
– Зонды отсылали информацию на МКС, которая минутой позже была уничтожена какой-то солнечной активностью, как, впрочем, и все спутники на орбите.
– Думаете, они старались предотвратить передачу данных?
– Это наша рабочая версия.
– А что стало с командой МКС?
Лицо Фаулера искажает болезненная гримаса, и он отворачивается.
– Они погибли при атаке. Все, кроме одной – она все еще там. Мы пытаемся ее спасти, но не уверены, что получится.
Не желая заострять сейчас внимание Фаулера на этом, я киваю, чтобы он продолжал.
– Что вам еще известно?
– На данный момент больше ничего.
Я начинаю прокручивать в голове возможные сценарии и понимаю, что часть населения будет пытаться спастись, распевая «Аве Мария». Проблема только одна – слишком мало данных. Нам нужно четко понимать, с чем мы имеем дело.
Ларсон только в замешательстве трясет головой.
– Кто-нибудь вообще объяснит мне, в чем дело?
Я спрашиваю Фаулера только взглядом: вы хотите сказать ему?
Он отворачивается, что означает: Скажешь сам, по-своему. Он это заслужил.
– Мистер Ларсон, мы не одиноки во Вселенной. А самая страшная часть состоит в том, что, кто бы там ни был, он либо не хочет вступать с нами в контакт, либо хочет нас убить.
11
Эмма
Наконец успокоившись, я разбираю запасы в капсуле. Здесь есть еда, вода и даже аптечка. Один из углов отсека буквально забит коробками, и когда я понимаю, что в них, то с трудом удерживаюсь от того, чтобы не заплакать опять. Это SAFER для моего скафандра (обычно называемого Костюм для Открытого Космоса или КОК). SAFER означает «simplified aid for extravehicular activity rescue» [5]. Он крепится на спине костюма и имеет в себе несколько маленьких ускорителей, помогающих человеку-дротику улететь от разрушенной станции в ситуации, которая, как мы поняли, иногда все-таки происходит.
Под первой надписью на стене есть и вторая:
Надень костюм.
Для связи используй терминал.
Зачем им нужно, чтобы я его надела? Я ведь могу герметизировать отсек. Или то, что разрушило МКС, еще не закончилось и сохранность капсулы под угрозой?
Я снимаю защитную панель, закрывающую терминал, и экран сразу же загорается. Пользоваться клавиатурой в перчатках невозможно – слишком уж толстые пальцы – но они это предусмотрели, и возле стены свободно плавает привязаный стилус. Он тянется ко мне, будто Чужой с другой планеты. Я беру его в руку, как только на черном экране появляется белая строчка сообщения, подобно командной строке в ДОС или ЮНИКС-системе:
Рады видеть вас, командир Мэтьюс.
Покрутив головой, я замечаю маленький черный глазок камеры в самом углу отсека и с улыбкой машу в ответ рукой.
Как самочувствие?
Писать стилусом, как выясняется, не очень удобно, но с каждой набранной буквой это дается мне все легче.
Не жалуюсь.
А если честно?
Интересно, кто там на другом конце? Явно кто-то, знающий меня очень хорошо. Что ж, начну с самого важного:
Легкая кессонная болезнь. Синяки.
И я сразу задаю вопрос, ответ на который мне действительно хочется знать:
Что с командой?
В ответ тишина – не очень хороший знак, а я слишком нервничаю, чтобы ждать.
Капсулы «Союз» добрались?
Мне жаль, ни одна не уцелела.
Эти слова падают, подобно молоту. На какое-то время я вообще не могу сфокусироваться, чувствуя, что вот-вот польются слезы, и все не свожу глаз со строчки на экране. Ни одна не уцелела. Они все мертвы, я должна…
Вы ничего не могли сделать, командир. Ничего. Станция разрушилась за секунды, и никто бы не успел спастись. Мы рады, что вы остались живы.
Не знаю, как отвечать на это, просто не знаю. Поэтому сразу задаю следующий вопрос:
Вы получили изображение с зонда?
Да.
Что это?
Снова тишина. Интересно – почему. Я набираю пять букв, которые еще вчера казались невероятными.
Чужие?
Пока не знаем. Обсудим, когда будет какая-нибудь информация.
Что это значит?
Какой у нас план?
Мы пока работаем над ним. Пока вы должны оставаться на орбите.
Почему?
Нужно обеспечить ваше безопасное возвращение.
Снова тайны. Если они боятся, что капсула развалится так же, как МКС, так тем более должны вернуть ее назад как можно скорее. Что там у них происходит внизу?
Кессонная болезнь начала проходить, но голова еще как в тумане. Я пытаюсь собраться и решить, какой сделать следующий шаг. Домой вернуться нельзя, станция разрушена, и капсулами «Союз» не воспользоваться – что дальше?
Другие спасшиеся. Я должна их найти, на всякий случай. Поэтому я снова возвращаюсь к клавиатуре и начинаю быстро печатать.
Вы проверяли обломки в поисках других выживших?
Да, и пока ничего не нашли.
Я сама хочу проверить.
И снова в ответ тишина, так что я повторяю:
Пожалуйста.
Похоже, на Земле сопоставляют риск и пользу от этого предприятия.
Невозможно.
Почему?
Вследствие того космического явления все спутники вышли из строя.
Без спутников они могут контролировать капсулу до тех пор, пока она находится в прямом видении одной из наземных станций. Должно быть, они запрограммировали ее на выход на геостационарную орбиту, управляя ею со станции (основываясь на том, что я вижу из иллюминатора) в Северной Америке.
