Перевернутая луна - Бадевский Ян (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT, .FB2) 📗
Наоки и Коля быстро обшарили квартиру.
Временное затишье обманчиво. Переверты могут затаиться, выждать и напасть снова. Усыпить бдительность.
В шлемофоне звучали переговоры штурмовиков. Бойцы отчитывались о трупах, меняли позиции. Похоже, отряду удалось выстоять. Что ж, не зря они считались лучшими истребителями Хабаровска. Репутация заслуженная.
– Нам обещают подкрепление, – ожил шлемофон.
Голос Сергея.
– Хорошо, – буркнул Тадж. – А когда?
– Уже летят.
– Что происходит вообще? – не выдержала Шарапова. – Здесь несколько кланов. Они нас ждали. Сидели в засаде.
– Их много, – добавил Хиро.
– У меня один валялся на площадке, – заметила Катя. – А потом перевернулся. Они что, научились контролировать трансы?
В эпоху прорывов штурмовики выработали собственный сленг. «Транс», например, означал трансформацию. Момент обращения человека в зверя. Раньше считалось, что этот процесс естественный, он не контролируется разумом. Как только заходит солнце, оборотни перекидываются.
Так было раньше.
– Я не знаю, – отрезал Сергей.
– У меня колдырь лежал на площадке, – Наоки показала жестами Коле, чтобы держал входную дверь. Сама заняла позицию в центре длинного коридора. Так, чтобы видеть окно зала и поворот на кухню одновременно. Квартира выморожена напрочь, но в бронекостюме этого не чувствуешь. – У них новая тактика.
Батареи скоро полопаются…
Да какая разница?
Людей здесь не осталось.
– Пиксель, доложи обстановку, – приказал сержант.
– Я доложу, – встрял Дозер. – Мы подчистили балконы и карнизы со стороны двора. Они там налипли, как пчелы на мед.
– Крыша? – уточнил Хиро.
– Чисто, – сообщил Пиксель. – Я просветил тепловизором, на чердаке их не осталось.
– Повисите там, – голос сержанта подернулся статикой. – Вдруг вторая волна.
Случился прорыв.
Наоки понимала это хорошо.
Время от времени переверты обрушивались на какой-нибудь город, начинали инициировать всех подряд. Ну, как всех. Кого-то пожирали, они ведь хищники. Рациональные, гады. Вербовали тех, кто помоложе да покрепче. В зараженных городах самые низкие шансы на выживание у стариков, жиртрестов, инвалидов. Маленькие дети гибнут, подростки выживают. Это гребаный геноцид. Кто кого. Один биологический вид вытесняет другой. Хуже всего, насколько успела понять Наоки, дела обстоят в миролюбивых европейских странах. Варшавский договор трещит по швам, но помощь от Союза они получают. Неплохо обстоят дела у тех, кто примкнул к Японскому протекторату. Остальные превратились в звериные питомники.
Как и третий мир.
Половина Индии под пятой пришлых тварей. Часть Африки уже не спасти. В Южной Америке вторжения сметают одну банановую республику за другой.
Тенденции очевидны.
Людей отправляют на свалку истории.
И вот – прорыв в Хабаровске.
Передовые отряды рыщут по Шанхаю. Частный сектор обращать легче всего. Жители высоток могут оснастить окна решетками и сигнализацией, укрыться за бронированными дверьми. Некоторые даже стены укрепляют, подают документы на серьезную перепланировку. У тех, кто побогаче, стоят пуленепробиваемые стекла. А еще, как слышала Наоки, в городе объявились наемники какого-то профсоюза…
Вторую волну никогда не ждешь.
А она приходит.
Снаружи – выстрелы, рев, шорох осыпающейся штукатурки. Последний звук сливается с завыванием ветра.
– Лезут! – крикнул Тадао.
Наоки сменила магазин «аша».
Заметила слева движение.
Повернулась на девять часов и всадила три одиночных в белого волка, попытавшегося прыгнуть на стену из кухни. Оборотня отбросило на многострадальную дверь ванной. Переверт сполз к своему остывающему приятелю, оставляя на белом прямоугольнике красную полосу. Приятеля Коля успел завалить до прихода Наоки.
Герасимов начал стрелять.
Наоки подняла голову – тепловизор высветил крупный звериный силуэт в комнате третьего этажа.
Поднять ствол и прошить перекрытие очередью из бронебойных пуль. Проницаемость железобетона для такого боеприпаса достигает тридцати семи сантиметров. Наоки применяла это знание редко, но сейчас – самое время. Вторая волна вполне может смести их группу.
Тварь за перекрытием дернулась несколько раз и затихла.
С потолка посыпалась пыль.
Наоки вернулась к исходному сектору обстрела. Вовремя, потому что за подоконником гостиной нарисовалась тигриная пасть. Кхан вцепился когтями в дерево и начал втягивать себя внутрь. Первая пуля перебила оборотню лапу, вторая разворотила грудь. Чудище рухнуло обратно.
Грохот крупнокалиберного пулемета.
Это вступил в игру Пиксель.
– Отступаем, – приказал Сергей.
– Это приказ? – уточнила Катя.
– Да.
– А что там с подкреплением? – спросил Тадж.
– Не будет никакого подкрепления, – процедил Сергей. Шорох статики. – Всех отзывают.
Наоки просканировала сквозь стены площадку. Красно-желтых монстров не видно, можно выдвигаться.
– Коля, прикрой меня.
Она вышла на площадку первой.
Дверь квартиры напротив разлетелась в щепки, и оттуда что-то полезло. Наоки даже не успела рассмотреть – что. Просто выпустила несколько пуль в проем, и чудище издохло.
– Я между подъездами, – сообщил Дозер.
– Хиро, Тадао – на пандус.
Это сержант.
Ночь полнится жуткими звуками. Вой, рычание, пулеметные очереди, вспышки трассирующих пуль.
Коля и Наоки бегут к спасительному проему.
Между катером и подъездом – около двадцати шагов. Наоки вновь активирует экзоскелет, и вьюга размазывается кашей по наглазникам.
Слева – тень.
Бьет очередь, зверя разрывает пополам. Пиксель, только у тебя такой калибр, с благодарностью думает Наоки, вбегая по наклонному пандусу в спасительное нутро «Ротодайна».
Вдогонку – следующая мысль.
Нас вытеснили.
Никакого удержания позиций. Никакой зачистки. Это гребаное, мать его, бегство. Организованное отступление, как сказало бы высокое и мудрое начальство.
Когда винтокрыл набирал высоту, она увидела полчища серых теней.
Переверты мчались по пустырю.
Сегодня они победили.
Тейн
Наоки проснулась ближе к полудню.
Метель закончилась. Небо все еще было серым, сквозь жалюзи просачивался мертвенный свет города.
Хотелось есть.
И кофе.
После рейда она так и не успела перекусить. Усталость взяла своё. Вернувшись домой, Наоки первым делом избавилась от бронекостюма, сходила в туалет и завалилась в постель. Уже из-под одеяла отдала приказ повысить температуру. Климатическая система ожила, наращивая столбик.
– Вам звонили, – бесстрастно сообщил компьютер.
– Позже, – буркнула Наоки, проваливаясь в уютное ничто.
Сон без сновидений.
Никаких будильников.
В полдень она проснулась сама. Зевнула, сладко потянулась, поправила сползшее одеяло. Почему-то вспомнилось детство – время, когда одеяла поправлялись нежными материнскими руками. Наоки очень рано потеряла родителей – их заменил старший брат. Когда девочка подросла, то узнала правду. Папа с мамой работали в какой-то секретной лаборатории, там случилась утечка… чего-то, что нельзя называть. Брата и сестру определили в коммерческую семью. Это вроде частного детского сада, только количество малышей не должно превышать пяти. Там они и выросли. Когда Мичи достиг совершеннолетия, то смог получить доступ к отцовским счетам, перевести на свое имя правительственную компенсацию и другие накопления, оформить опеку над сестрой. После этого они жили вдвоем. Самые счастливые деньки для Наоки, лучше не придумаешь.
Брат был кем-то вроде шамана. Умел колдовать, а однажды расправился с пардусом, который вломился в таунхаус через мансардный этаж. Наоки понимала, что аренда таунхауса в Японии – дорогое удовольствие. Откуда братишка доставал деньги – загадка. Мичи порой исчезал из ее жизни на несколько дней или недель, затем появлялся. Усталый, весь какой-то измотанный. Отсыпался, много гулял. И жизнь возвращалась в привычное русло. Кем бы ни работал Мичи, зарплату он получал в неподписанных бумажных конвертах. Архаичный способ. Тем более, что весь протекторат переходил на электронные расчеты. На любые вопросы, касающиеся работы, Мичи отвечал уклончиво. Или переводил разговор на другие темы.
