Эмигрант. Его высокоблагородие - Башибузук Александр (бесплатная регистрация книга .txt, .fb2) 📗
Я на него смотрел и невольно улыбался. От присутствия кока в каюте запахло домашним уютом, у меня даже поднялось настроение. В Вейсмане было что-то такое ветхозаветное, домостроевское, невообразимо симпатичное и притягательное, увы, совершенно уже утерянное у современных людей.
– Таки все… – Самуил Эныкович смахнул белоснежной салфеткой пылинки со стола и приглашающе поклонился. – Прошу присаживаться, Георгий Владимирович. Кушать подано.
– А вы мне не составите компанию? – мне не хотелось, чтобы повар уходил, и я плюнул на предполагаемый баронский гонор фон Нотбека.
– Простите, таки нет… – отрицательно крутнул носом Вейсман. – Но я с удовольствием немного потрындю с вами за жизнь. Не стесняйтесь, не надо, я просто обожаю смотреть, как люди кушают мои блюда.
Я улыбнулся, развернул маленький сверток из оберточной бумаги и подвинул его к повару:
– Это вам, Самуил Эныкович.
– Гм… – старый еврей удивленно вытаращил глаза на столбик пятирублевых золотых монет и пачечку банкнот. – Простите, но за что?
Я чуть было не ляпнул про «честную долю», но сдержался и, тщательно подбирая слова, объяснил:
– Все просто, Самуил Эныкович. Совершенно неожиданно наше безнадежное мероприятие по усмирению бунта на корабле принесло мне некоторые финансовые дивиденды. И я решил поделиться ими с полноправным участником баталии, то есть с вами.
– А-а-а… – догадливо протянул кок. – Таки вы поговорили за жизнь со Шмуклером? – еврей ловко убрал деньги в карман, встал и отвесил мне торжественный поклон. – Вы благородный человек, ваша милость. Вот уж никогда бы не подумал. И не вздумайте обижаться на старого Самуила. Но что вы не кушаете, кушайте, а то я подумаю, что вам не нравится…
Бульон действительно оказался просто великолепным, а ледяная водочка под жульен из «польских», как выразился Вейсман, грибов, вообще пошла как божья роса. К тому же старый кок оказался очень интересным собеседником.
– И что вы думаете, эти мои сыночки, вместо того, чтобы пойти по стопам своего знаменитого отца и готовить людям еду, записались в рэволюционэры… – огорчительно всплескивал руками Самуил Эныкович. – Стыд и позор на мою седую голову. Что скажут люди? Что скажет ребе Кацнельсон! Как хорошо, что моя Сарочка не дожила до этого дня. Но представляю, как она с небес костерит этих шлемазлов. А что будет, когда красные уйдут? Я таки разругался с Ариэлем и Мишей вдрызг.
– Не уйдут красные, – я махнул последнюю рюмку водки и с удовольствием осознал, что наконец расслабился. – Они пришли очень надолго. Просто ваши сыновья умеют держать нос по ветру. Не ругайте их. И помиритесь обязательно.
– Вы так думаете? – Вейсман склонил голову набок и посмотрел на меня из-под кустистых бровей.
Я чуть не рассмеялся, потому что кок вдруг стал удивительно похожим на старого облезлого попугая, сидящего на жердочке.
– Я не провидец, Самуил Эныкович. И тоже ненавижу большевиков. Но я умею сопоставлять одни вещи с другими. Так что возвращайтесь в Одессу и учитесь жить по-новому.
– Вы знаете, я тоже все больше так думаю, – Вейсман уважительно закивал. – Вы умный человек, господин фон Нотбек. Но вам пора немного отдохнуть, потому что через пару часов уже рассветет. Я сам вас разбужу к обеду. И не волнуйтесь, ничего с этой старой лоханкой не случится…
Выпроводив повара, я почувствовал, что совсем осоловел, но решил лечь только после того, как спрячу деньги. Во время еды мне бросилась в глаза закрытая декоративной решеткой отдушина и, вооружившись финкой вместо отвертки, я принялся вывинчивать из нее винты. Не бог весть какой тайник, но на первое время сойдет.
Закончив, просунул внутрь руку, чтобы проверить, куда ведет воздуховод, но неожиданно наткнулся на какой-то небольшой предмет.
– Здравствуйте… – я уставился на жестяную коробочку из-под каких-то сладостей. – Золото, брыльянты?
Отсутствие пыли на находке услужливо подсказывало, что коробку спрятали в трубу совсем недавно. Фон Нотбек?
Тихонечко скрипнув, поддалась крышка. Внутри лежал маленький ключик на тоненькой витой цепочке и простенький дешевый блокнотик.
Я быстро его перелистал и обнаружил, что все листы чистые. Кроме самого первого, с несколькими короткими рядками цифр, написанными мелким убористым почерком.
– Шифр? Номера банковских счетов? Ключ от банковской ячейки? Знаешь, что, любезный Георгий Владимирович… – я недолго подумал, сложил находки в коробку и засунул ее обратно. – Вот как-то твои тайны меня уже утомлять стали. Все потом…
Спрятал туда же сверток с деньгами, быстро привинтил крышку обратно и завалился на койку.
– Нет, чтобы зафитилить меня в кого-нибудь попроще, скажем, богатого, еще не старого рантье, или… к примеру, коннозаводчика, так нет, всунули в донельзя загадочного барона в эмиграции. Вот же… Но все равно спасибо…
К своему дикому удивлению, сам факт переноса меня почти не беспокоил. Да, бредово выглядит, но черт побери, я сам мечтал прожить свою жизнь заново, так какого теперь стрематься. В двадцать первом веке меня ничего не держит. Семьи так и не завел, детишки, может, и есть, но я их никогда не видел. Мало того, оставаться там было довольно опасным делом. Очень уж я насолил некоторым влиятельным людям. Так что все в тему. Пользуйся на здоровье выпавшим шансом. И не важно, что все будет происходить в прошлом. Какая разница? Так даже интересней. И вообще, может, это мне снится. Вот проснусь и опять окажусь в Херсонском «централе», в своей камере на «красном» корпусе [7]. Хотя да, сон интересный. Жалко, что в нем я не успел поближе познакомиться с этой княгиней. Как ее там… Но ладно, ладно…
Поплотней закутался в одеяло, повертелся немного, устраиваясь поудобней, и под едва заметную качку парохода мгновенно заснул.
Глава 4
Черное море. Нейтральные воды.
Пароход «Димитрий»
20 января по старому стилю. 1920 год. 10:00
Едва проснувшись, даже не открывая глаз, сразу понял, что чуда не произошло, и я все так же нахожусь в каюте парохода «Димитрий».
Вместо стука дверок «кормушек» [8] и вечно недовольных голосов «попкарей» [9] слышалось потрескивание и скрип переборок, сильно разбавленные шумом волн за бортом, а вместо дребезжания колес тележек баландеров, развозивших по камерам утреннюю пайку, где-то внизу мерно урчала и строптиво порыкивала паровая корабельная машина. В запарке вчерашнего дня я как-то до конца не понял, что нахожусь уже совсем в другой эпохе, и только сейчас эти звуки помогли мне наконец осознать реальную действительность.
Нет, страшно не было, совсем наоборот, замерев на кровати и закрыв глаза, я в буквальном смысле наслаждался этими новыми ощущениями.
Полежав немного, не глядя нашарил на табуретке часы и нажал на кнопку, открывая их крышку. Под звуки маленьких колокольчиков, исполнявших какую-то замысловатую, но приятную мелодию, фигурные стрелки показывали на циферблате ровно девять часов утра.
Несмотря на то что я проспал всего несколько часов, тело переполняла непривычная бодрость. Шишка на голове все еще слегка побаливала, но в целом ощущения были самыми положительными.
– Ага, когда тебе за полтинник, подобное скорей всего исключение, а не правило… – незлобно проворчал я, рывком встал и, поплескав в лицо холодной водичкой из тазика, уставился на свою новую физиономию, отражающуюся в зеркале. – Стоп… какие пятьдесят, дружище. Тридцать и точка. Пора бы и привыкнуть.
Есть хотелось уже просто невыносимо, потому я стал быстро приводить себя в порядок.
Зубная щетка оказалась с натуральной щетиной и костяной ручкой, но все равно довольно привычного вида, зубной порошок – тоже вполне обычный, поэтому с чисткой зубов удалось справиться быстро. Хуже пришлось с бритьем, потому что опасную бритву я никогда не использовал, к тому же теплой воды не было, но все равно результат оказался довольно положительным.
