Жорж Милославский. Угнетатель 4 (СИ) - Ра Юрий (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT, FB2) 📗
— Магия?
— Трение. Раньше, когда огнива не придумали, простолюдины добывали огонь трением палочек.
— Гонишь! Да не, дело говорит, я слышал про такое.
Люди собрались вокруг лучины, как перед телевизором, когда передают программу «Время». Ага, сейчас зачитают важное правительственное сообщение.
— Клинья давайте сюда, кто не потерял.
— О, я чей-то нашел!
— Жорж, а я теперь без оружия! Ты ж мою щепку жжешь.
— Давайте-давайте, мы над огнем щепки подсушим, тверже и острее станут.
Ага, а заодно я уплотню структуру волокон магией, чтоб кожу легче было пробивать. Кинжалы из деревяшек не выйдут, но хоть какое-то оружие, не придется бедолагам матросов зубами рвать. Хотя эти уже готовы, им этих недель хватило.
В свете лучины подхожу к двери и примериваюсь. Прикидываю, где дверные петли, как замок расположен. А потом превращаю деревяшку в труху там, где петли. Тихо-тихо давлю плечом, придерживая створку руками под взглядами товарищей. Дверь подаётся.
— Это что, сопрела что ли! Жорж, ты знал?
— Тихо, балабол. — Одергивают кого-то за спиной. — Он всё правильно делает. Пока ты тупо валялся, Жорж всё высмотрел.
— А ты не валялся? Сам слепошарый. Ой, чего сразу в душу локтем? — Не унимался кто-то. Я повернулся к толпе и показал кулак. Все сразу замерли и заткнулись.
Дверь была отставлена с прохода вместе с замком. А замок ничего так, пригодится. Возвращаюсь в клетку, поддаю магии в брус и дергаю цепь из трухлявой древесины. Потом тот же трюк с дужкой замка.
— Тетерев, цепляй замок к этой цепочке, знатный будет кистень. Для палубы в самый раз, а в трюме его крутить даже не пытайся, нас положишь.
— Да я не дурак небось.
— Ох ты ж! — Сзади раздался вскрик, звяканье цепи и звук падения чьего-то тела. — Братцы, я тоже цепь вырвал! Ну, твари, держитесь!
Во как, дай людям веру, они голыми руками кандалы рвать начнут без всякой магии. Ладно, энтузиазм на максимуме, самое время начать.
— Авось! — шепчу людям, и мой шепот подхватывают все.
Слова не нужны, всё уже обговорено и повторено не раз, продвигаюсь по трюму между ящиков и бочек, подхожу к спальному отсеку. Какие-то лавочки, скамеечки, над ними покачиваются гамаки. Кто-то в них стонет, кто-то храпит, портит воздух. Света практически нет, только какой-то огонёк впереди слегка даёт разглядеть очертания предметов. Видимо, масляная лампа, огонек такой характерный. Ну и начну, пожалуй. Первое тело очень удачно расположено головой ко мне. На левую руку намотан рукав камзола, вернее его остатков, отобранный у Карла. Чтоб жертва не бухтела, прижимаю её голову затылком к груди, ладонь зажимает рот, сам жарю магией в районе сердца. Ага, человек в моих руках дернулся, а потом сразу обмяк. Сердце умерло, за ним и его владелец отдал концы. Показываю руками — вытаскивайте мол. Двое подручных тут же берут тело и аккуратно несут из отсека.
Насчет тишины можно сильно не напрягаться — корабль и так-то всегда дышит, скрипит, постукивает, а на неспокойной воде и подавно. Главное, чтоб непривычных звуков, выбивающихся из обычной аудиодорожки, не втыкалось в уши спящих. Второй готов. Иду назад вместе с носильщиками, подсказываю шёпотом, чтоб через три тела менялись с другими. Не нужно, чтоб одни перегорели от безделья, а вторые обессилели. Самое смешное, что моё лидерство приняли безоговорочно, команды выполняют споро и беспрекословно. Это правильно, когда кто-то взялся руководить, остальным за благо исполнять.
Когда уработал пятнадцать тел, почувствовал, что вот прямо устал. Товарищи заметили, жестами предложили отдохнуть. А и отдохну, посижу на лавке, заодно проконтролирую. Четверо вошедших окружили предпоследний гамак, а потом, пока один двумя руками зажимал жертве рот, в три клина запыряли матроса. Второй, то есть последний в трюме живой моряк от такого сопения даже проснулся. Этого уже кололи вчетвером, небось вывозились в крови как зомби, зато сильно орать не дали. Ну и ладно, в темноте кровь не видна, только на ощупь парни мокрые и липкие, да пахнет от них скотобойней. Ничего, злее будут. Да и тем, кто на палубе страшнее будет драться с таким кровавыми монстрами.
— Эй! Чего встали? Отсек мигом обыскали, нормальное оружие ищем! — Зашипел на обормотов, всё еще контролирующих спуск. — Не все, трое тут остаются, вот вы и ты, кто с клиньями. Остальные бегом исполнять! Я уже пошарил первым по праву командира, даже какие-то тряпки на себя натянул. В исподнем ходить не по статусу, да и меньше риск, что порежут через одежду. Хоть какая-то, а всё защита для кожи.
— Ну ты и убивец! Столько народу один положил.
— Они и до меня лежали. Вернее, висели. Так что я просто усыпил их. Навечно. В следующий раз будут думать, как Угнетателя в рабство брать.
— У тебя правда что ли погоняло Угнетатель?
— Ну да, а что?
— Не боишься, что тот, который граф, разозлится?
— Где тот граф, а где я! Чтоб меня к ответу призвать, ему сперва меня придется отсюда вызволить. И знаешь, я согласный. Пусть бы он прислал баталию и забрал меня под свою руку. А уж там и спросил бы с меня за прозвище.
— Веселый ты человек, когда не убиваешь. Не, ты не сотником был, у тебя по ходу, своя ватага была такая же буйная, только сухопутная.
— Такая же, как кто?
— А как мы.
— Вы да, вы те еще головорезы. Не забоялись вчетвером двоих спящих прикончить. Хотя чего я, будет еще возможность вас в серьёзном деле посмотреть. Как раз сейчас отдохнем чуток, оружие раздадим всем и пойдем.
— Авось не подведем, Угнетатель!
Глава 5
Корабли
Да, это было правильное решение — напасть ночью. Днем нас могли бы заподозрить в чём-то нехорошем, просто увидев сверху, что в клетке никого нет. Если бы заглянули от скуки. И уж точно заволновались бы, когда увидели нас на верхней палубе. Толпа оборванцев, перепачканных в крови с ножами, дубинками, цепями — не то, что хочется видеть рядом с собой. А еще мы напали молча. Это было моё требование — сначала чтоб не раскрыть нападение раньше времени, а потом чтоб еще больше напугать врага. Не принято тут драться и умирать в полной тишине. Вот вообще не принято!
Народ после моего странного требования даже как-то замер, словно я какое непотребство предложил, причём такое, про которое раньше не заикались. Но авторитет уже имелся, так что после пары-тройки повторений моего пожелания как-то уложили в свои головы — нападать и драться молча. Зачем — всё еще непонятно, но раз велено, то пускай. Благодаря этому обманному маневру среднюю палубу мы зачистили буквально с ходу. Я назвал эту площадку средней палубой в своей голове, ибо правильного термина не знаю. Находилась она примерно посередке корабля, и именно на неё выходила лестница из трюма. Вернее, выходили мы, а лестница нас вела.
После трюмной темноты темнота палубы была не такой кромешной, в мутном небе что-то просвечивалось, еще и какие-то светильники с разных сторон давали мало-мальской ясности. На носу и на заднице корабля. То есть потом я узнал, что один фонарь был на баке, второй светил на юте, а мы вылезли на шкафут. Но тогда было не до того, тогда мы ломанулись колоть всё, что движется вокруг и воняет чуть меньше, чем мы сами. На свежем воздухе стало понятно, что отличать своих от врага можно просто по запаху наших несчастных тел, недавно вроде мытых штормом, но всё равно вонючих. Моего указующего жеста было достаточно, чтобы все поскакали на нос корабля, обуянные жаждой убийства и святой мести. Смотреть по сторонам а тем более вверх никому даже в голову не приходило. Не такой большой корабль у нас под ногами, чтобы было где прятаться врагам. Это была, кстати, тоже каравелла, как я определил. Видать, популярный формат морского судна по этим временам.
Вот на носу нас уже начали немного убивать. У матросов нашлись ножи, один где-то нашел лом, у кого-то в руках оказалось непонятное бревно. Но всё одно матросы кончились весьма быстро. Тактика наших действий… кого я обманываю? Никакой тактики не усматривалось — мы просто налетали всей кучей на любого встречного и затыкивали его ножами, не думая о парировании или своей смерти. Я чуть не единственный не выключил голову и кидал то в одного, то в другого свои «заклинания», вернее, зачаровывал воду в телах то на кипение, то на смерзание. Уж очень мне не хотелось, чтоб мы полегли тут.
