Горе от ума - Грибоедов Александр Сергеевич (книги без сокращений txt) 📗

Об нашем хоть сказать бригадном генерале.

Фамусов

Помилуйте, а вам чего недостает?

Скалозуб

Не жалуюсь, не обходили,

Однако за полком два года поводили.

Фамусов

В погонь ли за полком?[ 39 ]

Зато, конечно, в чем другом

За вами далеко тянуться.

Скалозуб

Нет-с, старее меня по корпусу найдутся,

Я с восемьсот девятого служу;

Да, чтоб чины добыть, есть многие каналы;

Об них как истинный философ я сужу:

Мне только бы досталось в генералы.

Фамусов

И славно судите, дай Бог здоровья вам

И генеральский чин; а там

Зачем откладывать бы дальше

Речь завести об генеральше?

Скалозуб

Жениться? Я ничуть не прочь.

Фамусов

Что ж? у кого сестра, племянница есть, дочь;

В Москве ведь нет невестам перевода;

Чего? плодятся год от года;

А, батюшка, признайтесь, что едва

Где сыщется столица, как Москва.

Скалозуб

Дистанции[ 40 ] огромного размера.

Фамусов

Вкус, батюшка, отменная манера;

На все свои законы есть:

Вот, например, у нас уж исстари ведется,

Что по отцу и сыну честь:

Будь плохенький, да если наберется

Душ тысячки две родовых, –

Тот и жених.

Другой хоть прытче будь, надутый всяким чванством,

Пускай себе разумником слыви,

А в семью не включат. На нас не подиви.

Ведь только здесь еще и дорожат дворянством.

Да это ли одно? возьмите вы хлеб-соль[ 41 ]:

Кто хочет к нам пожаловать, – изволь;

Дверь отперта для званных и незванных,

Особенно из иностранных;

Хоть честный человек, хоть нет,

Для нас равнехонько, про всех готов обед.

Возьмите вы от головы до пяток,

На всех московских есть особый отпечаток.

Извольте посмотреть на нашу молодежь,

На юношей – сынков и внучат.

Журим мы их, а если разберешь, –

В пятнадцать лет учителей научат!

А наши старички?? – Как их возьмет задор,

Засудят об делах, что слово – приговор, –

Ведь столбовые[ 42 ] все, в ус никого не дуют;

И об правительстве иной раз так толкуют,

Что если б кто подслушал их… беда!

Не то, чтоб новизны вводили, – никогда,

Спаси нас Боже! Нет. А придерутся

К тому, к сему, а чаще ни к чему,

Поспорят, пошумят, и… разойдутся.

Прямые канцлеры[ 43 ] в отставке – по уму!

Я вам скажу, знать, время не приспело,

Но что без них не обойдется дело. –

А дамы? – сунься кто, попробуй, овладей;

Судьи всему, везде, над ними нет судей;

За картами когда восстанут общим бунтом,

Дай Бог терпение, – ведь сам я был женат.

Скомандовать велите перед фрунтом!

Присутствовать пошлите их в Сенат[ 44 ]!

Ирина Власьевна! Лукерья Алексевна!

Татьяна Юрьевна! Пульхерия Андревна!

А дочек кто видал, всяк голову повесь…

Его величество король был прусский здесь,

Дивился не путем московским он девицам,

Их благонравью, а не лицам;

И точно, можно ли воспитаннее быть!

Умеют же себя принарядить

Тафтицей, бархатцем и дымкой,[ 45 ]

Словечка в простоте не скажут, все с ужимкой;

Французские романсы вам поют

И верхние выводят нотки,

К военным людям так и льнут.

А потому, что патриотки.

Решительно скажу: едва

Другая сыщется столица, как Москва.

Скалозуб

По моему сужденью,

Пожар способствовал ей много к украшенью[ 46 ].

Фамусов

Не поминайте нам, уж мало ли крехтят!

С тех пор дороги, тротуары,

Дома и все на новый лад.

Чацкий

Дома новы, но предрассудки стары.

Порадуйтесь, не истребят

Ни годы их, ни моды, ни пожары.

Фамусов (Чацкому)

Эй, завяжи на память узелок;

Просил я помолчать, не велика услуга.

(Скалозубу)

Позвольте, батюшка. Вот-с – Чацкого, мне друга,

Андрея Ильича покойного сынок:

Не служит, то есть в том он пользы не находит,

Но захоти – так был бы деловой.

Жаль, очень жаль, он малый с головой,

И славно пишет, переводит.

Нельзя не пожалеть, что с эдаким умом…

Чацкий

Нельзя ли пожалеть об ком-нибудь другом?

И похвалы мне ваши досаждают.

Фамусов

Не я один, все также осуждают.

Чацкий

А судьи кто? – За древностию лет

К свободной жизни их вражда непримирима,

Сужденья черпают из забытых газет

Времен Очаковских и покоренья Крыма;

Всегда готовые к журьбе,

Поют все песнь одну и ту же,

Не замечая об себе:

Что старее, то хуже.

Где, укажите нам, отечества отцы,[ 47 ]

Которых мы должны принять за образцы?

Не эти ли, грабительством богаты?

Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,

Великолепные соорудя палаты,

Где разливаются в пирах и мотовстве,

И где не воскресят клиенты-иностранцы[ 48 ]

Прошедшего житья подлейшие черты.

Да и кому в Москве не зажимали рты

Обеды, ужины и танцы?

Не тот ли, вы к кому меня еще с пелен,

Для замыслов каких-то непонятных,

Дитей возили на поклон?

Тот Нестор[ 49 ] негодяев знатных,

Толпою окруженный слуг;

Усердствуя, они в часы вина и драки

И честь и жизнь его не раз спасали: вдруг

На них он выменил борзые три собаки!!!

Или вон тот еще, который для затей

На крепостной балет согнал на многих фурах

От матерей, отцов отторженных детей?!

Сам погружен умом в Зефирах и в Амурах,

Заставил всю Москву дивиться их красе!

Но должников[ 50 ] не согласил к отсрочке:

Амуры и Зефиры все

Распроданы поодиночке!!!

Вот те, которые дожили до седин!

Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!