Жутко громко и запредельно близко - Фоер Джонатан Сафран (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .TXT) 📗
Я спросил, что бы это могло значить, по ее мнению. «Ну, — сказала она, — не знаю, значит ли это вообще что-нибудь. Но смотри: когда человек пробует ручку, он, чаще всего, пишет либо название ее цвета, либо свое имя. То, что «Black» написано красным, наводит меня на мысль, что Блэк — это фамилия». — «Возможно, даже женская». — «И я тебе больше скажу». — «Что?» — «Б — у тебя заглавная. А название цветов мы ведь обычно пишем со строчной». — «Бабай!» — «Прошу прощения?» — «Black написал Блэк». — «Что?» — «Black написал Блэк. Я должен найти этого Блэка». Она сказала: «Если я еще чем-нибудь могу помочь — обращайся». — «Я вас люблю». — «Только не тряси так своим тамбурином — ты в магазине».
Она отошла, а я еще немного постоял, стараясь угнаться за работой своего мозга Я пролистал блокнот от конца к началу, раздумывая над тем, как бы поступил на моем месте Стивен Хокинг.
Я вырвал из блокнота последний лист и снова побежал за менеджером. Она помогала кому-то выбирать кисточки, но я решил, что не будет невежливым ее прервать. «Это мой папа, — сказал я, тыча пальцем в его имя. — Томас Шелл!» — «Какое совпадение», — сказала она. Я сказал: «Но только он не покупал художественные принадлежности». — «Может, он купил, а тебе не сказал». — «Может, он просто зашел за ручкой». Я обежал весь магазин, от витрины к витрине, проверяя, не оставил ли свой след и в других отделах. Так я смог бы определить, покупал ли он здесь разные художественные принадлежности или только ручку.
Трудно было поверить в то, что я обнаружил.
Его имя было повсюду. Он перепробовал маркеры, и тюбики с маслом, и цветные карандаши, и мелки, и ручки, и пастели, и акварели. Он даже процарапал свое имя на куске формовочной глины, и я нашел мастихин с желтым на конце, поэтому я точно знал, чем именно он это сделал. Было похоже, что он затевал крупнейший художественный проект в истории. Только я не понял: ведь все это должно было быть больше года назад.
Я опять нашел менеджера. «Вы сказали, что если вы еще можете чем-нибудь помочь, чтобы я обращался». Она сказала: «Сначала я закончу с покупателем, а потом буду в твоем полном распоряжении». Я стоял и ждал, пока она заканчивала с покупателем. Она повернулась ко мне. Я сказал: «Вы сказали, что если вы еще можете чем-нибудь помочь, чтобы я обращался. Мне необходимо просмотреть ведомости продаж». — «Зачем?» — «Чтобы узнать, когда мой папа здесь был и что именно он купил». — «Зачем?» — «Чтобы знать». — «Но зачем?» — «У вас папа не умер, поэтому вы все равно не поймете». Она сказала: «У тебя умер папа?» Я сказал да. И добавил: «Я очень ранимый». Она подошла к одной из касс, которая на самом деле была компьютер, и понажимала пальцем на экран. «Продиктуй по буквам его фамилию». — «Ш.Е.Л.Л». Она еще понажимала, и пошевелила лицом, и сказала: «Ничего». — «Ничего?» — «Либо он ничего не купил, либо расплатился наличными». — «Акшакак, я щас». — «Прошу прощения?» — «Оскар Шелл… Привет, мам… Потому что я в туалете… Потому что он был в кармане… Угу… Угу… Немного, но можно я тебе перезвоню, когда я не в туалете… Типа через полчаса?.. Не по телефону… Наверное… Угу… У-гу. О'кей, мам… Да… Пока».
«Тогда у меня еще вопрос». — «Ты со мной разговариваешь или по телефону?» — «С вами. Эти блокноты у витрин давно там лежат?» — «Я не знаю». — «Он умер больше года назад. Это ведь уже давно, да?» — «Так долго они бы точно не пролежали». — «Вы абсолютно уверены?» — «Не абсолютно, но уверена». — «Процентов на семьдесят пять или больше?» — «Больше». — «На девяносто девять?» — «Меньше». — «На девяносто?» — «Около того». Я на несколько секунд сконцентрировался. — «Это ж до фигищи процентов».
Я побежал домой, и еще полазил в Интернете, и обнаружил, что в Нью-Йорке 472 человека по фамилии Блэк. Адресов было 216, потому что некоторые Блэки, само собой, жили вместе. Я подсчитал, что если каждую субботу заходить к двум, что казалось посильным, плюс праздники, минус репетиции «Гамлета» и другие дела, типа геологических и нумизматических конвенций, то у меня уйдет около трех лет, чтобы обойти всех. Но не могу же я ждать три года. Я написал письмо.
Cher Marcel!
Allo. Я мама Оскара. Я тут пораскинула мозгами и пришла к выводу, что не понимаю, зачем Оскару этот французский, поэтому больше он не будет ходить к вам по воскресеньям, как раньше. Я вам очень благодарна за все, чему вы его научили, особенно за условное время, которое полнейший прикол. Само собой, не звоните мне, когда Оскар не придет на урок, потому что я уже об этом знаю, потому что я так решила. И еще я буду по-прежнему оплачивать его занятия, поскольку вы клевый.
Votre ami devoee
Mademoiselle Шелл
Это и был мой гениальный план. Находить по выходным людей с фамилией Блэк и выяснять у них все, что они знают про ключ и вазу из папиной кладовки. Через полтора года я буду знать все. Или хотя бы, что нужен новый план.
Конечно, мне хотелось поговорить с мамой уже в ту ночь, когда я решил начать свой поиск, но я не мог. Не потому, что думал, что мне влетит за то, что сую нос, куда не надо, и не потому, что боялся, что она разозлится из-за вазы, и даже не потому, что сам злился на нее за то, что она столько тусуется с Роном, хотя ей следует пополнять резервуар слез. Не могу объяснить, почему, но я был уверен, что она не знает ни про вазу, ни про конверт, ни про ключ. Замок был только наш с папой.
Поэтому, если в те восемь месяцев, что я ходил по Нью-Йорку, она спрашивала, куда я иду и когда вернусь, я отвечал только: «По делам Буду позже». Что было особенно странно, и в чем стоило разобраться — так это почему она никогда ничего не уточняла, типа «По каким делам?» или «Когда позже?», хотя обычно очень за меня волновалась, особенно после смерти папы. (Она мне купила мобильник, чтобы мы всегда могли друг друга найти, и велела ездить на такси, а не на метро. Она даже водила меня в полицейский участок на отпечатки пальцев, что вообще было суперски.) Так почему же она вдруг стала обо мне забывать? Уходя на поиск замка, я становился чуточку легче, потому что приближался к папе. Но и чуточку тяжелее, потому что я чувствовал, как удаляюсь от мамы.
В ту ночь, лежа в кровати, я не переставая думал про ключ и как каждые 2,777 секунды в Нью-Йорке рождается новый замок. Я достал «Всякую всячину, которая со мной приключилась» из зазора между кроватью и стеной и немного ее полистал, надеясь, что это мне поможет заснуть.