Флотская богиня - Сушинский Богдан Иванович (читать книги .TXT) 📗
– Вам придется предстать перед германским командованием не только в роли проводника. Через час сюда привезут ваших «егерей» и около сотни пленных, все они поступят в ваше распоряжение. С этой минуты вы назначены помощником коменданта парашютно-десантной базы абвера.
– Так сразу? – едва слышно пробормотал Гайдук. – Помощником коменданта?!
– А мы умеем доверять тем русским, которые доверяют нам.
– За что, позвольте спросить, такая честь? – уже по-настоящему вздрогнул Гайдук.
Он конечно же получил задание остаться в тылу немцев и, при возможности, зацепиться за какую-либо должность в лесничестве или хотя бы продержаться пару дней – с одной только целью: разведать, каким именно образом немцы намерены использовать базу «Буг-12». Советское командование допускало необходимость нанести по ней бомбовый удар. Главное, Гайдук при первой же возможности должен был уйти за линию фронта или же присоединиться к местным партизанам.
Наверное, Дмитрий и воспринял бы этот приказ со всей серьезностью, если бы не сомнения в его законности. Дело в том, что отдан он был не его непосредственным командованием, а начальником базы подполковником Ярцевым, подчинявшимся командованию авиации 5-го армейского корпуса. Причем отдан по телефону, прямо в день эвакуации. А посему Гайдук очень сомневался и в продуманности операции «База», а главное – в согласованности ее проведения с высоким командованием НКВД или хотя бы с армейской разведкой. В лучшем случае подполковник в суете отступления кому-то там доложит в штабе корпуса о том, что оставил офицера для разведывательно-подрывной работы в тылу врага. Что тут же будет забыто. Да и кто знает, как сложится судьба и того Ярцева, и уже почти разгромленного 5-го корпуса?
– Или, может быть, вы по-прежнему не доверяете нам? – Штубер поиграл пистолетом у лица Дмитрия. – Предпочитаете сотрудничеству с рейхом виселицу в виде перекладины ворот вашего «лесничества»?
– Да нет, – поспешил избежать ненужного, бессмысленного в его ситуации геройства майор. – Должность помощника коменданта меня вполне устроит.
Уже в эти минуты Гайдук хорошо представлял себе, с каким недоверием отнесутся к нему там, за линией фронта, если он хоть какое-то время прослужит у немцев. Чекист помнил, как жестоко люди Берии, к которым сам он себя не причислял, расправлялись почти с каждым, кто имел хоть какой-либо контакт с иностранными «спецами» во времена «ежовщины»; и как летели головы многих бывших военспецов, перешедших на службу в Красную армию из белогвардейских рядов.
К тому же майор прекрасно понимал, что он не подготовлен к длительной работе в тылу, как не подготовлена и сама эта невесть кем разработанная операция. На вопрос: «Кто её, операцию эту, запланировал и кто в военной разведке или НКВД будет её курировать?» – подполковник Ярцев ответил до грубости нервно: «Это без тебя решат! Твое дело выполнять приказ!»
…Сейчас, услышав согласие майора, барон победно улыбнулся. И не только потому, что отказ Гайдука ударил бы по его самолюбию. Дело в том, что он уже видел всю эту историю с вербовкой майора НКВД, начальника службы безопасности секретной базы «Буг-12», отдельной главой своей будущей книги. Несмотря на гриф «секретного психологического исследования», читаться та должна была, как захватывающий приключенческий роман.
– Под вашим командованием пленные, – неохотно возвращался барон из творческих мечтаний в реалии бытия «Буга-12», – в течение трех часов обязаны полностью подготовить аэродром к приему германских самолетов. А сейчас, – он выждал, пока с ловкостью факира Лансберг ухватит «лесничего» за седеющий загривок и приставит нож к глотке, – вы поведете нас в штабные подземелья, которые, как я предполагаю, могут быть заминированы. Не слышу жизнеутверждающего ответа…
– Да поведу-поведу, – яростно прохрипел новоявленный помощник коменданта. – Куда мне теперь деваться? Будьте вы все прокляты – и те, и эти!..
– Какая черная неблагодарность! – артистично покачал головой барон. – Почему вы проклинаете «тех», то есть коммунистов, понятно. А вот «этих», нас-то, за что?
И фельдфебель Зебольд, обожающий подобные сценки, устраиваемые «первым психологом войны», тут же подыграл ему, скорбно возводя руки к небесам:
– Нет пределов человеческой неблагодарности!
10
Вернувшись после посещения эскадронной коновязи, располагавшейся в степной долине, старшина застал девушку за странным для нее занятием: перебегая от одной хозяйственной постройки к другой, укрываясь то за сеновалом, то за стволами деревьев, она имитировала участие в бою. Понятно, что это была игра, однако в руках у Евдокимки поблескивал под лучами предвечернего солнца настоящий кавалерийский карабин, который перед каждым холостым выстрелом она вскидывала, передергивая при этом затвор. Оружие недавно было подобрано старшиной у железнодорожной станции, где, во время бомбежки, полегло несколько казаков; тогда же привел он в усадьбу Гайдуков и осиротевшего коня.
– А, чтобы по-настоящему, боевыми патронами, стрелять когда-нибудь пробовала? – поинтересовался Разлётов, сходя со своего вороного.
– Так ведь здесь нет ни одного патрона.
– Карабин этот не заряжен, ты права. Разрядил я его, как и положено. До этого, спрашиваю, стрелять приходилось? Во время военной подготовки, скажем?
– Не приходилось. И карабин вы зря разрядили. Вдруг сюда прорвутся немцы, с чем воевать?
– Ты-то здесь при чем?! – мрачно проворчал эскадронный старшина. – Воевать пока что есть кому и есть чем.
Разлётов повернулся, чтобы уйти, но Евдокимка сумела остановить его:
– Как же со стрельбой, товарищ старшина? – иронично напомнила она. – Только по-настоящему, боевыми.
– В обойме оставалось три патрона. Еще два из личного резерва добавлю. Для начала – хватит. Кстати, карабин этой системы – переделка с обычной трехлинейки, так что любой винтовочный патрон для него сгодится.
– Вот это уже мужской разговор.
– Совсем ошалела девка! – эскадронный старшина пожал плечами. – Ладно, садись в седло, отъедем, чтобы всех стрельбой не переполошить.
Через какое-то время они уже спускались в Волчью долину, где на склоне росла старая, короедом иссеченная липа. Разлётов несколько раз заставил Евдокимку наполнить, опустошить и снова наполнить патронами обойму, затем раз пять, словно новобранца, принудил вставить обойму в магазинную коробку карабина. И только тогда, научив, как правильно держать оружие и целиться, позволил сделать первый выстрел.
Тот оказался настолько неудачным, что Евдокия едва не выронила карабин.
– Да, рядовой необученный, стреляешь ты лихо, – иронично покачал головой эскадронный старшина, и тут же посоветовал покрепче прижимать приклад к плечу.
Учителем он оказался хорошим. После нескольких занудных упражнений «прижать – отставить, прижать – отставить», три последующие пули девушка уверенно вогнала в ствол дерева.
– Пусть этот карабин будет моим, – попросила казачка, когда, опустившись на колено, освободила обойму от последнего патрона.
– Передавать оружие гражданским лицам не имею права, – сухо ответил старшина.
– Не сегодня завтра здесь появятся немцы; кто станет интересоваться, куда девался карабин одного из погибших кавалеристов? И потом, вы не передавали оружие, просто я сама изъяла его для нужд будущих партизан-подпольщиков. Ведь наверняка все будет происходить так, как происходило в Гражданскую – подпольщики, листовки, партизаны, диверсии на железной дороге. Надо же как-то с врагом бороться.
– Ну, может быть, мы еще остановим его… – неуверенно произнес старшина, взбираясь в седло.
– Именно в это все и верили, что на Южном Буге остановите. Но я сама слышала, как вчера у лазарета раненые говорили, что немцы уже на левом берегу его и приближаются к Ингулу, нашей маленькой речушке, где… – не договорив, девушка безнадежно махнула рукой.
Разлётов подождал, пока Евдокимка тоже окажется в седле, и мрачно пробубнил:
