Жаркая осень 1904 года - Михайловский Александр (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
По мере того как он говорил, беспокойство и сомнения неудержимо отступали. Покой воцарялся в мой душе, и радостное ликование овладело всем моим существом. Мне хотелось одновременно и плакать, и смеяться. Словно я опять стала юной барышней – наивной и восторженной, и прекрасный витязь делает мне предложение стать его женой…
Даже сейчас мой избранник в полной мере проявил особенности своего характера и потрясающей интуиции – в одно мгновение он рассеял мои сомнения и вселил в меня уверенность, что все у нас с ним будет хорошо. Он нашел именно те слова, которые достигли самых глубин моего существа… И теперь он смотрел мне в глаза с ожиданием, и легкая улыбка чуть трогала уголки его губ. Ладонь его, лежащая поверх моей ладони, слегка подрагивала – и только это выдавало то волнение, которое он испытывал.
Мне хотелось растянуть этот восхитительный момент, который стремительно подходил к своему логическому завершению. А мне очень хотелось навсегда запечатлеть его в памяти… Запомнить моего витязя вот таким – с волнением ожидающим моего «да», застывшего, смотрящего мне в глаза с любовью и восхищением, преданностью и страстью… Легкий страх читался в его глазах – что, если я ему откажу? Но не было в моей медлительности и малой толики того чувства, которым руководствуется записная кокетка, наслаждаясь муками кавалера, который желает перейти в разряд женихов. И он, мой Николя, конечно же, знал это.
И наконец, за мгновение предвосхитив свой ответ счастливой улыбкой, я потупила взор и еле слышно прошептала:
– Я согласна…
22 (9) августа 1904 года, утро.
Санкт-Петербург, Новая Голландия.
Штабс-капитан Николай Арсеньевич Бесоев
Когда женщина с единственно дорогим лицом говорит вам «Да», тут для вас и начинают играть фанфары и ты видишь небо в алмазах. Первым делом, еще вчера вечером, я наскоро отчитался перед Дедом о своей поездке в Ялту. Ведь отпуск отпуском, а обычный порядок ведения дел никто не отменял: где был, что видел, с какими людьми свел знакомство, а также анализ политической и социальной обстановки, настроения в обществе и прочие мелочи, которыми тут до нас пренебрегали, что в конечном итоге и привело страну к трем революциям и самому великому социальному эксперименту в истории. Величайший социальный эксперимент, кажется, все равно будет, только на этот раз осуществляться он будет сверху и при строжайшем контроле спецслужб. Для того и служит та незаметная работа, которая позволит нашему начальству понять, какие изменения в стране уже назрели, и как их лучше осуществлять.
При встрече Дед дал мне понять, что в самое ближайшее время намечается еще одна загранкомандировка, на этот раз куда дальше Швейцарии – на другой берег Атлантического океана в славный город Нью-Йорк. Люди, которые активно финансируют подрывную деятельность против России, должны получить то, что заслужили. И организация этой операции ложится на плечи вашего покорного слуги. Именно организация, потому что всю черновую работу должны будут сделать другие люди, племя младое и незнакомое.
А мы с Натали, вопрос о переводе которой из Дворцовой полиции в ГУГБ уже фактически решен, будем изображать богатую супружескую пару. Наше дело – координировать процесс ликвидации, а также быть тайными посредниками между исполнителями, в роли которых могут выступать и криминальные элементы. Правильно приложив голову и деньги, можно добиться того, чтобы процесс ликвидации нехороших людей весело и ненавязчиво протекал на основе самообслуживания. Пусть они, введенные в заблуждение, сами истребляют друг друга. А мы будем управлять этим процессом. Но это уже высший пилотаж.
Утром, надев на себя цивильный костюм и мягкую шляпу, я вышел из ворот Новой Голландии и по Конногвардейскому бульвару пошел в сторону Александровского сада. Погода была пасмурная, ночью прошел мелкий дождик, и сейчас воздух пах сырым запахом надвигающейся осени. Но зонт, по счастью, еще не требовался.
Вот уже больше полугода мы находимся в начале ХХ века, а я все никак не могу привыкнуть к специфическому амбре здешних городов, в котором главную роль вместо выхлопных газов играют размокшие сейчас под дождем конские «яблоки», которые не успевают убирать дворники, и отчасти прелые листья, опавшие со столетних деревьев. Тихое патриархальное время, которому еще только предстоит стать тем самым громыхающим и ревущим ХХ веком, который мы все знаем.
С Натали мы встретились на углу Вознесенского и Адмиралтейского проспектов, немного полюбовались на Исаакиевский собор, потом вошли в Александровский сад, и по его дорожкам, под ручку, не спеша, прогулочным шагом, пошли в сторону Зимнего дворца. Народу в это сырое и холодное утро понедельника было немного – считай что весь сад был в полном нашем распоряжении.
Мы шли, и мокрые деревья роняли на нас последние задержавшиеся на сучьях капли воды. Мокрая земля пахла грибами и прелыми листьями. То, что со стороны выглядело как невинное воркование влюбленных, на самом деле было предельно жесткой постановкой задачи.
Первым делом я сказал моей милой, что вопрос с ее переводом в ГУГБ решен положительно, и даже более того, нас и дальше будут посылать на задания вдвоем, ибо у нас неплохо получается изображать супружескую пару, коей мы в ближайшем будущем и станем. В этом деле начальство нас только приветствует. Самое главное – чтобы мы всегда возвращались из наших экспедиций живыми и здоровыми, а не как в прошлый раз…
– Милый, – нежно проворковала Натали, – если бы там, в Баку, я была с тобой, то эти дашнаки живыми от меня не ушли бы, и ты тоже остался бы цел и невредим.
– Аминь, – ответил ей я. – На самом деле мы все там слегка замешкались, потому что не приняли этих бандитов всерьез. Это послужит нам уроком в том, что не стоит недооценивать врага. Парни, которые всегда метко стреляют первыми, потом обычно и пишут мемуары.
– Да, – кокетливо сказала Натали, – надеюсь, что когда-нибудь ты напишешь очень интересные мемуары. Мне уже сейчас хочется их почитать.
– Ты будешь первой, кому я их покажу, – ответил я в тот момент, когда мы вышли из Александровского сада и перед нами открылся простор Дворцовой площади с возвышающимся в ее центре Александрийским столпом.
– Вот, – шутливо сказал я, кивком головы указывая на это сооружение, – христианству почти две тысячи лет, а на главной площади главной христианской страны преспокойно стоит языческий символ плодородия, олицетворяющий тот орган, которым мужчины делают детей. Во как!
– Неужели, – Натали слегка смутилась и прикрыла рот ладошкой, – да как такое возможно?
– Как видишь, возможно, – кивнул я, любуясь видом Зимнего дворца, – человечество не переделать никакими идеями и социальными экспериментами. По сути, оно до сих пор сидит у костра в пещерах, кутаясь в шкуры. Только игрушки у мальчиков стали больше и дороже.
Натали вслед за мной посмотрела в сторону Зимнего дворца и вздрогнула.
– Милый, – сказала она, – ты мне так и не сказал, куда собственно мы идем?
– Разве не сказал? – деланно удивился я. – Так вот же, мы уже почти пришли. В силу моей профессиональной деятельности и положения у меня имеются многочисленные знакомства, в том числе и в высоких кругах империи. Среди них всего двое имеют право отдавать мне приказы. Нашего с тобой непосредственного начальника, главу ГУГБ – тайного советника Тамбовцева, по прозвищу Дед – ты уже знаешь. А сейчас мы идем ко второму, который самый главный. Он хочет не только лично проинструктировать нас перед ответственным заданием, но еще и посмотреть на ту, которая сумела завоевать мое сердце.
– Ой, что же ты мне раньше об этом не сказал, – растерянно произнесла Натали, – ведь я одета по-простому.
Уж кто-кто, а она прекрасно знала – кто может отдавать приказы главе ГУГБ, и была растеряна от того, что сейчас ей предстоит встретиться с самим императором Михаилом.
– Это неофициальная аудиенция, – я попытался успокоить свою любимую, – потому особых правил для приглашенных на нее не существует, ну, кроме одного. В частном порядке император Михаил принимает кого хочет, где хочет и как хочет. Так что мы с тобой идем как раз по такому частному приглашению, и нас с тобой, минуя дворцовую бюрократию, проведут прямо к императору. Людей, удостоившихся такой чести, вообще немного, и ты теперь можешь гордиться, что вошла в их число. Это тебе понятно?
