Мотылек летит на пламя - Бекитт Лора (электронные книги без регистрации .txt) 📗
— Цветная шлюха! Разоделась, как дама! Это не пройдет тебе даром!
— В ее ридикюле деньги!
— Оставь! Потом поделим. Сначала займемся ею. Сдирай с нее одежду! Она должна получить, что заслуживает.
— А что потом?
— Разобьем голову камнем, как делали с теми неграми, и бросим на кладбище.
Сперва Лила думала только том, как бы ее не заметили, но потом в ее душе словно что-то перевернулось. Она вспомнила солдат-янки, которые застрелили ее мать и надругались над ней самой, негра из палаточного городка, принуждавшего ее к сожительству, и в ее груди закипел гнев. Ей надоело ждать чьей-то милости, она устала быть бессловесной жертвой. На смену растерянности и тоске пришла ярость, и Лила твердо решила, что несчастная женщина не должна достаться этим зверям.
Она оглянулась в поисках оружия, хотя бы какой-нибудь палки и, ничего не найдя, попыталась оторвать поперечную перекладину от ближайшего деревянного креста, в результате чего весь подгнивший снизу крест неожиданно оказался у нее в руках.
Мысленно попросив прощения у того, кому он принадлежал, Лила устремилась к дороге. Она ни о чем не думала и ничего не боялась.
Она перемахнула через изгородь и побежала к мужчинам. Заслышав шаги, один из них поднял голову и отшатнулся. Со стороны кладбища неслась безмолвная темная фигура, высоко поднявшая над головой черный крест.
Лила ожидала чего угодно, но только не этого: ночной воздух прорезали безумные вопли, мужчины бросили свою жертву и кинулись врассыпную.
Получившая свободу женщина медленно подняла голову. Она оказалась мулаткой, как и Лила, но была одета как белая дама, что, вероятно, и вызвало гнев мужчин. Ее красивое платье было порвано, волосы растрепались, лицо заливала кровь.
Лила склонилась над ней и спросила:
— Вы можете встать? Я вам помогу. Они могут вернуться — нам надо поскорее уйти отсюда.
— Да, — произнесла незнакомка неожиданно спокойным голосом, — я могу идти. Трусливые шакалы! — Она поморщилась. — Они напали внезапно, сзади, стали душить. Потом ударили чем-то тяжелым. Кажется, они украли у меня деньги.
— Нет, не успели. — Лила подняла с земли ридикюль и вложила в руки незнакомки.
Та встала на ноги и пошатнулась.
— Вы ранены, — сказала Лила. — Вам надо в больницу.
Она знала, куда идти: в самом начале их совместной жизни в Новом Орлеане Джейк подрабатывал в больнице, и Лила нередко ждала его по вечерам возле входа. Тогда он еще не стыдился показаться с ней на людях.
Возвращаясь домой, они гуляли по набережной, держась за руки, глядя, как волны разбиваются о гальку, откатываются назад и снова штурмуют берег. По их лицам скользили тени облаков. Они были одни в целом мире, и сердце Лилы трепетало от радости.
Сейчас ее путь пролегал там же, только теперь была ночь, начал накрапывать дождь, его капли вспенивали темную поверхность моря и исчезали в нем, как неизбежно исчезают, растворяются в мировых пространствах человеческие печали и слезы.
— У вас в Новом Орлеане есть родственники, знакомые? — спросила Лила женщину.
— Никого. Я направлялась в негритянский приют, чтобы забрать… своего сына. — Мулатка сделала паузу. — Ты спасла мне жизнь. Как тебя зовут?
— Лила.
— А меня Хейзел.
— Быть может, сообщить о вас вашему сыну, чтобы он не волновался?
— Не нужно. Он не знал, что я приеду.
К счастью, им удалось благополучно добраться до больницы. Там было полно раненых, и белых, и черных. Хейзел провели к свободной койке и оставили дожидаться своей очереди.
Лиле не хотелось оставлять новую знакомую, к тому же ей все равно было некуда идти. Она раздобыла воду, чистую тряпку и осторожно обмыла лицо Хейзел. Лоб молодой женщины пересекала большая рана, волосы на затылке слиплись от крови, но она ни на секунду не теряла самообладания.
У нее были большие, строгие, янтарные, как у львицы, глаза, а в мягком изгибе полных губ таилась несгибаемая ирония.
Когда Хейзел заговорила со своей спасительницей, Лила не заметила, как получилось, что именно она, та, на чьем теле не было ни царапины, излила душу новой знакомой. Спустя несколько минут Лиле казалось, будто она нашла в лице Хейзел того самого утешителя, исповедника и друга, которого ей так не хватало.
— Ничего не изменится, пока ты не научишься жить самостоятельно, Лила.
— Я не знаю, как это сделать.
— Главное захотеть. Понять, что твоя судьба зависит не от воли и желания других людей, а от твоего умения думать, учиться, принимать решения.
— Как это случилось с тобой? Ты тоже родилась в рабстве?
— Да. И с тех пор, как начала взрослеть, мечтала обрести свободу. Моя бабка и моя мать были любовницами белых. Меня ждала та же участь. И я поклялась себе в том, что смогу изменить предначертанное. Это было сродни провидению, зову судьбы. Когда пастор рассказывал нам о том, будто за то, что Хам оскорбил отца, Бог обрек все его потомство быть темнокожими и служить потомкам двух других сыновей Ноя, мне хотелось дать ему пощечину, потому что он пытался одурачить нас с помощью Библии. Когда хозяин с довольной улыбкой трепал меня по щеке, я с трудом сдерживалась, чтобы не откусить ему пальцы.
Лила улыбнулась.
— И ты сбежала?
— Да. Когда я приехала в Нью-Йорк, я не знала никого и ничего, не умела читать и писать. Познакомилась с сотрудниками «Тайной дороги», жадно впитывала все новое, и через год не узнала себя.
— У тебя необычное и красивое имя. Тебя всегда так звали?
— Нет. Прежнее имя, из тех, что обычно дают цветным рабыням, не подходило к новой жизни. И тогда я взяла другое.
Лила смотрела на нее с восхищением.
— Ты, наверное, счастлива?
К ее удивлению, Хейзел ответила:
— Я до сих пор не постигла, как сделать свою жизнь понятной другим людям, меня очень редко принимают такой, какая я есть. Но я не теряю надежды. — А потом заявила: — Ты совершила первый шаг — ушла от человека, который, вольно или невольно, возвращал тебя к прежнему рабскому состоянию. Твое сердце должно научиться биться в своем собственном ритме.
Лила вздрогнула. Это значит… попытаться избавиться от любви?!
— Напротив, я решила дать свободу ему.
Хейзел смотрела на нее пристальным взглядом, таким глубоким, что Лиле стало не по себе. А потом она поняла, что Хейзел ее не видит. Она обдумывала что-то свое.
Лила не стала мешать новой знакомой. Решив, что они слишком долго ждут помощи, она поднялась, чтобы поискать какого-нибудь врача.
Один из них хлопотал возле белого полицейского, раненного во время беспорядков, второй оказывал помощь негру, голова которого была разбита камнем.
Лила пошла по коридору и вдруг… увидела Джейка.
Он шел навстречу, одетый в выходной костюм, однако его галстук был свернут на сторону, а волосы растрепались. Рукава сорочки были закатаны до локтей; кое-где на белой ткани виднелись брызги крови.
На мгновение Лиле почудилось, будто она встретила выходца из другого мира.
Она решила, что больше они никогда не встретятся, но он пришел: то было последнее, дарованное Богом свидание.
Ей было некуда свернуть, и Джейк ее увидел. Он остановился так резко, будто налетел на стену.
— Лила! Что ты тут делаешь?!
— Я помогала одной женщине, — пробормотала она, надеясь, что сейчас Джейку не до нее и он не станет выпытывать подробности.
— В городе неспокойно; немедленно отправляйся домой. — Он пошарил в карманах и протянул ей деньги. — Возьми экипаж, сколько бы это ни стоило. Поезжай сейчас.
Лила кивнула, сдерживая слезы. Несмотря на видимую заботу, он не мог постичь глубины ее тоски и одиночества, как и силу ее любви.
Он был заточен в плену неведения, тогда как грань, отделявшая его от истины, казалась сделанной из стекла или песка.
— А ты? — через силу произнесла она. — Как ты здесь очутился? Тебя позвали?
— Я пришел сам, когда услышал, что случилось. Тут много раненых, врачам больницы не справиться без подмоги.
