Порт-Артур (Том 2) - Степанов Александр Николаевич (читаемые книги читать .TXT) 📗
Глава 1
Вследствие болезни Жуковского Звонарей перешел с Залитерной на батарею литеры Б.
В одну из ночей он был разбужен взрывом тяжелого снаряда. Шипение и свист новой бомбы заставили его вскочить с походной кровати и отпрыгнуть к дальней стене каземата. Но взрыва на этот раз не последовало. Звонарев ощупью пробрался к выходу и приоткрыл дверь. В лицо ему пахнула ночная свежесть. С батареи доносился неясный гул встревоженных солдатских голосов.
- Сергей Владимирович, вы не спите? - окликнули его из темноты. По голосу прапорщик узнал Гудиму.
- Тут и мертвые проснутся, не то что живые... В чем дело?
- Ночной салют одиннадцатидюймовых осадных мортир. Два снаряда легли за батареей.
Со стороны японцев мягко донеслись выстрелы и почти тотчас же послышался рев приближающихся снарядов.
- Закройсь! - крикнул солдатам Звонарев и юркнул в каземат.
От взрыва бетонный пол заходил под ногами, с потолка посыпалась известка.
В дверь сильно ударил не то осколок, не то камень, отброшенный взрывом.
Выждав несколько секунд, прапорщик выглянул наружу. Места падения снаряда не было видно, но солдаты бежали к траверсу между третьим и четвертым орудиями.
Звонарев поспешил за ними. В темноте он с трудом рассмотрел кучу бетонных осколков, валявшихся на земле.
- Зарядный погреб завалило, - доложил взводный Лепехин.
- Хорошо, что порох не взорвался.
- Принесите-ка свет, - распорядился вынырнувший из темноты Гудима. Пострадавшие есть?
- Никак нет. После первых снарядов все дневальные и часовые попрятались по бетонным казематам и уцелели.
Принесли несколько фонарей. При их слабом свею разглядели, что разрушены лишь край бруствера да небольшая часть порохового погреба. Торчали в разные стороны изогнутые рельсы.
- Ну и сила же в этих бомбах! - изумлялся Гудима, рассматривая разрушения.
- Ничего себе: снаряд - двадцать пудов, разрывной заряд - пять пудов шимозы - японского мелинита; а тут попало сразу две бомбы, - пояснил Звонарев.
- Летит! - вдруг не своим голосом заорал кто-то, и солдаты сломя голову ринулись к укрытиям. На месте остались лишь Гудима, Звонарев и Лепехин.
- Спасайся! - толкнул Лепехина прапорщик.
Фейерверкер тряхнул головой, расчесал пальцами свою жиденькую бороденку и спокойно ответил:
- Бог не без милости, вашбродь, а чему быть, того не миновать. - И остался на месте.
Все трое нервно вслушивались в стремительно нараставший свист. Звонарев чувствовал, как холодный пот выступил у него на лбу. В сознании остро билась одна мысль, одно желание - бежать, укрыться, пока не поздно Но вместо этого он громко зевнул и срывающимся голосом спросил, который час.
- Сейчас посмотрю, - глухо ответил Гудима, и в этот момент над ними пронесся со свистом снаряд и упал далеко за батареей.
- Слава тебе господи! - сняв шапку, закрестился Лепехин. - Чуток прицел поменьше, и в аккурат было бы по нас.
- Без четверти три, - наконец разглядел стрелку часов Гудима. - До рассвета ничего разбирать не стоит, пойдемте-ка по домам.
Выпустив несколько снарядов, японцы замолкли.
- Это вам, Сергей Владимирович, не Залитерная, на которую с августа не залетело ни одного снаряда, - обернулся штабс-капитан к Звонареву. - Здесь редкая ночь проходит спокойно.
Жизнь на батарее литера оказалась гораздо беспокойнее, чем на Залитерной.
- сказывалось ее расположение в первой линии обороны. В течение дня батарея по несколько раз открывала огонь и сама часто подвергалась обстрелу.
Ружейные пули почти беспрерывно посвистывали над головой, до передовых японских траншей было меньше тысячи шагов.
Звонарев усердно занялся исправлением разрушенных казематов и траверса.
Работать приходилось урывками: днем японцы внимательно следили за всем происходившим на батарее. Дело подвигалось медленно. Солдаты второго и третьего взводов работали вяло, неохотно.
- Спешить-то некуда, вашбродь, - оправдывался Лепехин. - Лучше повременим, пока японец успокоится, не то все равно разнесет снарядами...
Японцы с каждым днем усиливали обстрел. Не зная, что еще предпринять, чтобы ускорить работы, Звонарев позвонил по телефону к Борейко и попросил у него совета.
- Позови-ка к телефону Лепехина и Жиганова, я с ними поговорю, предложил поручик.
Оба взводные пришли несколько растерянные и смущенные. Борейко говорил коротко, но внушительно, фейерверкеры сбивчиво оправдывались, затем обещали, что сегодня же все будет исполнено.
- Чем ты им пригрозил, что они так завертелись? - поинтересовался прапорщик.
- Сказал, что вечером побываю на батарее и оторву им головы, если ремонт не будет закончен. А что смотрит Гудима, ведь он у вас за старшего?
- Занят Шуркой, перископами и своим дневником.
Едва начало темнеть, как солдаты дружно принялись за работу. Лепехин усердно подгонял своих бородачей.
- Чего вы так испугались? - спросил Звонарев.
- Так ведь поручик обещал у всех бороды выдрать по волоску, - весело ответил взводный.
В третьем взводе работа тоже кипела.
- Днем обязательно, грит, до вас дотопаю и, ежели не все будет готово, задеру насмерть. Так и ревет в телефон, - рассказывал взводный Жиганов.
- Он могет! Не потрафишь - башку сорвет, потрафишь - водки поднесет! С таким и работать весело, - говорили солдаты.
Довольный успешным ходом работ, прапорщик вернулся в каземат. Вскоре туда пришел Гудима - он был недоволен тем, что Звонарев обратился не к нему, а к его заместителю.
- Я не люблю ссор, Сергей Владимирович, и не хочу нарушать хорошие отношения с вами, но все же вам следует помнить, что командую батареей я, поднялся Гудима.
Звонарев промолчал и отправился в стрелковые окопы, к капитану Шметилло.
Капитана он застал спящим в блиндаже. Харитина возилась около входа, перетирая посуду.
Прапорщик поздоровался с ней и пошел вдоль окопов. Стрелки почти все спали в укрытиях, и только несколько часовых через самодельные перископы наблюдали за врагом. До японцев было не больше ста шагов. Слева они подошли местами почти вплотную к проволоке перед Китайской стенкой; справа, пользуясь оврагом, они стремились обойти батарею литеры Б с фланга.
