Повелитель Вселенной - Сарджент Памела (мир книг TXT) 📗
Она узнала Табудая и ужаснулась. Она затаила дыхание, чувствуя, как кровь отливает от лица. Трясущейся рукой Есуй схватила кубок. Она заставила себя отвернуться.
— Ты побледнела, — сказал Тэмуджин.
— Не обращай внимания.
Рука тряслась так, что она едва не пролила кумыс.
— Я слышал, как ты вздохнула, Есуй. Тебя беспокоит что-нибудь?
В горле стал комок. Лицо Тэмуджина поплыло. Она боялась потерять сознание.
— Ты что-то увидела. — Он посмотрел на приближавшихся людей и вскочил. — Борчу! Мухали! — Два нойона тоже вскочили и подбежали к нему. — Кто-то там напугал мою Есуй. Вели всем, кто вокруг, разобраться по родам.
Нойоны ушли распоряжаться. Табудай остановился и пристально посмотрел на хана. Есуй взглянула на сестру. У Есуген от страха широко раскрылись глаза. Кучки людей рассыпались и выстраивались. Табудай подошел поближе, все еще один.
Что могло привести его сюда? Она знает: Табудай наконец обрел свое мужество.
Тэмуджин пошел к ее мужу и остановился в нескольких шагах от него.
— Ты стоишь один, — сказал хан. — Где твой род?
— Здесь нет моего рода, — ответил Табудай. — Из-за тебя мой род больше не существует.
Борчу и Мухали пошли к нему, держа руки на рукоятях мечей.
— Кто ты? — спросил Тэмуджин.
— Я Табудай, сын татарского вождя Гунана — много твоих воинов заплатили жизнями за его жизнь. Я муж Есуй, дочери Ихэ Черэна. Я пришел в этот стан только для того, чтобы увидеть, кто разгромил нас, и взять немного еды. Я был уверен, что среди множества людей одинокий воин не будет заметен. — Табудай посмотрел мимо хана на Есуй. — Когда я увидел свою жену, я захотел лишь взглянуть на ее лицо еще раз и вспомнить счастье, которое у нас было таким коротким. Я вижу, что она процветает.
Он хотел, чтобы она увидела его, чтобы знала, что он осмелился прийти в стан врагов. Теперь он не сможет сделать хану ничего. Тэмуджин, конечно, пощадит его.
— Нет, — сказал Тэмуджин. — Я не думаю, что ты пришел сюда просто на пир. Ты пришел шпионить и подсматривать, что бы можно было украсть. Ты хотел привести сюда других, которые задумали совершить набег.
— Я один, — сказал Табудай, — и я не шпион.
— Ты враг. Я дал приказ, согласно которому всякий татарин выше тележной чеки расстанется с жизнью, а ты давно перерос эту меру. — Хан неистово взмахнул рукой. — Отрубите ему голову!
Есуй вцепилась в собственный халат. Хан посмотрел в ее сторону, она не осмелилась сказать ни слова. Табудай снял шапку и стал на колени. Борчу первым нанес удар мечом, который глубоко рассек шею. Меч Мухали довершил дело. Тело медленно повалилось вперед, выбрасывая толчками кровь. Голова свалилась к ногам хана.
Есуген думала, что сестра закричит, зарыдает, побежит прочь, но Есуй осталась на месте, лицо ее побледнело. Она не сказала ничего, когда унесли тело и голову. Когда Тэмуджин вернулся к ним и сел, Есуй взяла кусочки мяса, которые он предложил, и набила рот. Ей подливали кумыс, и Есуй пила, пока снова не раскраснелась. Хан встал, чтобы плясать со своими людьми, а Есуй хлопала в ладоши и визгливо хохотала.
Есуген так и не пришла в себя, хотя досидела до конца пира. Песни, шум веселья больно отдавались в ушах. Она не осмелилась уйти до вечера, когда наконец все побрели, шатаясь, к своим лошадям и юртам. К тому времени Есуй так напилась, что Есуген пришлось помочь ей встать и отвести к шатру. Есуген уложила ее в постель, а потом села рядом.
— Мне остаться? — спросила она.
Есуй ничего не ответила. Есуген уткнулась лицом в плечо Есуй и заплакала.
— Перестань, — сказала Есуй бесцветным голосом. — Хану не понравится, что ты плачешь.
— Мне все равно! — Есуген закашлялась и вытерла глаза. — Это я довела тебя до такого. Сможешь ли ты простить меня когда-нибудь?
— Прекрати это, Есуген. Если он увидит тебя такую, наказаны будем мы обе.
Есуген ломала руки. Сестра права. Им придется пережить и эту смерть, забыть вместе со всеми другими.
Она встала и начала ходить. Есуй села на постели и уставилась на огонь в очаге. Есуген подкармливала огонь, боясь возвращаться в свою юрту. Хан может прийти туда, а ей не хотелось оставаться с ним наедине.
Она ждала у очага до тех пор, пока раздавались пьяные выкрики, а это значило, что хан еще с людьми. Заскрипели ступени. Хан крикнул что-то ночным стражам и вошел.
Он прошел мимо Есуген, не взглянув на нее, и остановился у постели.
— Ты поступила правильно, Есуй, — сказал он. — Никаких просьб о пощаде, ни протеста против моего приказа. — Он сел. — Он, наверно, знал, что я ни за что не оставлю его в живых.
Есуй подняла голову.
— Я не буду оплакивать его. Он хотел умереть. У него нашлось достаточно мужества, чтобы прийти сюда, и ему, видимо, хотелось доставить себе удовольствие храбро погибнуть на моих глазах.
Руки Тэмуджина сжались в кулаки.
— Теперь я буду наслаждаться тобой еще больше, зная, что он мертв.
— Он сам выбрал себе смерть, — сказала Есуй. — Теперь я могу вспоминать о нем, как о человеке, осмелившемся храбро посмотреть тебе в глаза.
Хан тряхнул ее.
— Тебе не надо думать о нем вовсе.
— Конечно, муж мой. Я должна покориться тебе.
Есуген встала и пошла к выходу.
— Ты останешься с нами! — крикнул он.
Она пошла к постели и разделась, а хан помог раздеться сестре. Есуген легла в постель и свернулась калачиком на восточной стороне, стараясь держаться от него подальше.
Она думала, что он повернется к Есуй, а он схватил ее, не утруждая себя ласками. Он силой раздвинул ей нош и взял ее со спины, больно стискивая груди. Есуген терпела, чувствуя его учащенное дыхание у уха. Когда он вышел, она легла на бок спиной к нему и укрылась одеялом.
Сестра и хан лежали тихо и молчали. Есуген заснула. Ей снился пир и люди, которые выходили вперед и предлагали свои головы хану, а потом плясали, подкидывая головы туловищами. Она убежала с пира и проснулась.
75
— Мир, — сказал Джамуха.
Большое тело Алтана сползло с седла. Хучар спешился и вручил повод одному из своих людей. Алтан и Хучар были приглашены на встречу с Джамухой здесь, в каменной пустыне за горой Чэгчэр.
— Нилха внутри, — сказал Джамуха и повел обоих вождей к маленькой юрте. Пять его собственных людей и двое Нилхи сидели у входа, играя ножами. Нилха уже говорил ему громкие слова и сыпал проклятьями в адрес своего отца Тогорила и Тэмуджина. Джамуха не очень верил Нилхе и Хучару с Алтаном, но они были оружием, которое он мог применить. Сын Хутулы и двоюродный брат Тэмуджина втайне направили к Джамухе посланника, а Нилху было легко уговорить встретиться с ними. Они вошли в юрту. Нилха сидел у очага, его худощавое лицо ухмылялось.
— Приветствую тебя, Сенгум, — сказал Хучар.
— Привет, — буркнул Нилха. — Так теперь вы устали от того, кого сделали свои ханом?
— У нас есть причины сожалеть об этом, — сказал Алтан.
— Мы сражались за него, — добавил Хучар, садясь. — Мы понесли потери в боях против татар, а потом он лишил нас добычи. — Он взял кувшин, протянутый ему Нилхой. — Даритай приехал бы с нами, да побоялся насторожить Тэмуджина.
— Мне сказали, — сообщил Джамуха, — что Даритаю все еще не разрешено посещать совещания у Тэмуджина.
— Да.
Хучар выпил кумысу.
— Проклятый Тэмуджин, — сказал Нилха. — Эта собака мечтает сместить меня, когда отец провозгласит его приемным сыном.
— Я думал, — проговорил Алтан, — что чувства Тогорила к Тэмуджину более прохладны. Он отказался рассматривать предложение Тэмуджина о браках.
— Это я уговорил отца отказаться. — Нилха сцепил пальцы. Джамуха почувствовал, что Сенгум опять начнет разглагольствовать. — Представьте себе наглость… Предлагает помолвку своей дочери Ходжин с моим сыном Тасугой, будто его девочка такой уж подарок, и хочет, чтобы моя дочь Чагур вышла за его сына Джучи.
Алтан засмеялся.
