Улица Райских Дев - Вуд Барбара (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
Глиняные домики и поля остались позади, машина шла среди пустынной равнины. Дорогу показывал хадж Тайеб. Пламенный шар заходящего солнца горел на безоблачном небе, расцвечивая пустыню золотыми и оранжевыми полосами, испещренными темными пятнами скал и валунов. Наконец они увидели впереди маленькую деревушку; среди глиняных куполов царило безмолвие пустыни, только иногда в узких улочках посвистывал ветер. Это была деревня мертвых – кладбище. Они подъехали к могиле семьи Тайеба, и он показал им, в каком направлении ехать к древним руинам. Они подъехали туда в последних лучах заходящего солнца, и Джесмайн прошептала:
– Деревенские женщины рассказывали мне, что эти развалины обладают священной силой. Крестьяне отламывают камушки от древних колонн, толкут их в порошок и употребляют как лекарство. От гробницы какой-то древней богини, куда некогда стекались паломники и где останавливались пересекавшие пустыню караваны, осталось совсем немного – две колонны, остальные большими кусками и осколками валялись на земле; кое-где проступали камни древней мостовой – очевидно, дорожка, которая вела к этому святилищу. За руинами возвышалась массивная крутая насыпь, – возведенная тысячелетия назад, она, словно рубец, отделяла долину Нила от пустыни Сахары.
– Здесь был самый оживленный караванный путь, – сказал Деклин, пробираясь с Джесмайн среди камней. Заходящее солнце окрасило колонны в цвет ржавчины.
– Наверное, путники молились здесь о благополучном путешествии. А ночевали в пещерах, – сказал Деклин.
– Мне кажется, кто-то ночует там и теперь, – отозвалась Джесмайн, показывая на след ноги среди каменной пыли.
– Да, святые пустынники заходят сюда. Мистики, их здесь посещают видения. Преимущественно суфии. Но и отшельники-христиане тоже.
Джесмайн села на статую барана с отбитой головой.
– А почему здесь не ведутся раскопки?
Коннор посмотрел на пустынную равнину, заметив невдалеке черные пятна бедуинских палаток.
– Наверное, нет средств. Гробница незначительная, раскопки велись в конце прошлого века, когда страна была наводнена египтологами. В наше время попробовали организовать туристский маршрут – везли сюда туристов по Нилу, потом на машинах. Но после такого долгого пути люди бывали разочарованы скудным зрелищем, и маршрут заглох. Это мне Абу Хосни рассказывал. – Джесмайн видела силуэт Коннора на фоне бледно-лилового неба; ветер трепал его волосы, уже седеющие на висках.
– Деклин, – спросила она, – почему вы уезжаете? Он подошел к ней, ступая по древним плитам.
– Я должен уехать. Чтобы спастись.
– Но вы так нужны здесь. Пожалуйста, не уезжайте. Я тоже испытала депрессию, когда попала в лагерь палестинских беженцев в Газе. Но работа при Тревертонской миссии помогла мне понять, что мы можем творить добро, и мы должны это делать.
– Джесмайн, – сказал он, стоя в тени колонны. – Я видел много лагерей, во всех странах. Я знаю, что это такое, как ужасно люди живут там. Ни вы, ни я не сможем этого изменить, ни на дюйм. Вот, посмотрите, – он обернулся к колонне, – древние мастера три тысячи лет назад вырезали здесь изображения, ветер и песок сгладили их, но не стерли, и вот сейчас их высвечивает солнце. На этих рисунках люди работают на полях, буйвол вертит колесо водяной мельницы, женщина толчет в ступе зерно. Наши крестьяне живут так же сегодня. Ничего не изменилось, – я понял это, проработав четверть века врачом в странах третьего мира. Не изменилось и не изменится.
– Изменились вы сами… – печально сказала Джесмайн.
– Вернее сказать, я очнулся от сна, освободился от иллюзий. Я понял.
– Что?
– Все, что мы делаем – в Египте, лагерях беженцев, – тщетно, бессмысленно.
– Но вы так не думали прежде. Вы хотели спасти детей всего мира.
– Тогда я так думал, теперь знаю, что это была пустая похвальба.
– Нет! – сказала она с вызовом.
– Вы…
Они услышали шум шагов – к ним, задыхаясь, тащился хадж Тайеб.
– Аллах, как я устал… – пропыхтел он. – Богу пора уже призвать меня, не то я стану совсем развалиной и в раю ни на что не пригожусь. Ох, уж эти колонны! Если бы к ним ездили туристы, деревня наша стала бы побогаче. А то они приезжали и обижались, что колонн только две – стоило так далеко ехать! Мы уж с Абу Хосни хотели понастроить тут колонн и придать им древний вид, да не вышло. Ох, и устал же я.
Коннор встал:
– Я пригоню сюда машину. Вы вдвоем меня подождите. Джесмайн встала со статуи каменного барана, хадж Тайеб сел на ее место, аккуратно расправив на себе галабею. Он поглядел на небо, которое быстро темнело, и прижал руку к груди:
– Нехорошо здесь быть, когда падает ночь. Становится не по себе.
– Вам плохо? Сердце?
– Я старый человек, но Бог меня хранит… Вернулся Деклин и, встревожившись, достал аптечку, но не успел дать лекарство хаджу Тайебу – тот встал, и, прислушиваясь, воскликнул:
– Здесь кто-то стонет!
– Это ветер, хадж Тайеб, – успокоил его Коннор.
– Нет, это джинни. Давайте уедем отсюда поскорей, саид. По ночам здесь бродят призраки.
– Подождите, – сказала Джесмайн, – я тоже что-то слышу.
Все трое постояли, прислушиваясь. В руинах свистел ветер; вдруг раздался какой-то другой звук, похожий на стон. Звук повторился.
– В стороне святилища! – воскликнул Коннор.
Им пришлось пробираться среди камней почти ползком; Коннор держал за руку Джесмайн. Там, где некогда было святилище, сохранилась небольшая постройка над алтарем в человеческий рост Коннор заглянул во входное отверстие – уже стемнело, и внутри ничего не было видно. Они слушали, нагнувшись; снова раздался стон.
– Алла! – закричал хадж Тайеб и сделал жест, отгоняющий злых духов. Коннор поискал в машине фонарь, зажег его, вошел внутрь и увидел на алтаре человека, глаза которого были закрыты. Он был в одежде суфиев-мистиков, запятнанной кровью. На грудь спускалась длинная белоснежная борода.
Деклин стал перед ним на колени, спокойно убеждая:
– Ничего, добрый человек… Мы врачи, мы вам поможем… – Он открыл свою медицинскую сумку, выслушал сердце и измерил давление странника. В это время Джесмайн, подняв грубую одежду, увидела распухшую ступню с признаками гангрены.
– Он, наверное, упал… расшиб или сломал ногу… а потом как-то дополз и укрылся здесь, – тихо сказала Джесмайн, готовя укол морфия. – Это облегчит вашу боль, – внятно сказала она больному, хотя не была уверена, слышит ли он ее. Деклин отложил стетоскоп.
– Пульс очень слабый. Организм обезвожен. Сделаем уколы и отвезем его в районную больницу.
Они были поражены, услышав хриплый шепот:
– Нет! Не надо меня увозить отсюда.
– Мы заботимся о вашем здоровье, абу! – обратилась к больному Джесмайн, называя его в почтительной форме «отец». – Мы – врачи.
Он неожиданно открыл глаза, и Джесмайн увидела, что это вовсе не глубокий старик. Глаза были совсем не старческие, ясные, светло-зеленые. Когда лицо его исказила гримаса боли, блеснули молодые крепкие зубы.
– Это не старик, – шепнула она Коннору.
– Но он очень плох. Такое низкое давление! – мрачно отозвался тот. – Принесите металлическую коробку из багажника, – сказал он хаджу Тайебу, застывшему у входа в святилище.
Джесмайн положила руку на лоб отшельника, – кожа была сухая, как пергамент. Осмотрев ногу, она и Деклин поняли, что ее надо ампутировать выше колена.
– Что с вами случилось? – спросил Деклин.
– Я молился наверху, на насыпи, потерял равновесие и упал, дополз сюда…
– Сколько времени вы тут?
– Часы, дни…
Когда он полз, в рану набилась грязь, поэтому он не истек кровью. Сколько же дней он был без воды и пищи?
В машине была фляжка с водой, Джесмайн поднесла к его губам, но он был так слаб, что сделал лишь два глотка.
Постепенно начал действовать морфий; раненый перестал стонать, выпил еще воды и заговорил:
– Добрые люди есть повсюду. Здесь были бедуины, они накормили меня и оставили воды… Благослови их Аллах…
